Томек у истоков Амазонки - Шклярский Альфред Alfred Szklarski - Страница 47

• Предыдущая
• 47/60
• Следующая

Капитан парохода должен был отправиться в путь сразу же после высадки пассажиров в Уаире. Он спешил в лагеря сборщиков каучука, находящиеся в верховьях Урубамбы.

Капитан любезно распрощался со своими недавними пассажирами.

– Не доверяйте здесь никому, – предупредил он Томека и Новицкого. – Это дикая страна, и индейцы ненавидят белых. Искатели каучука им здорово залили сала за шкуру. Возможно, что в верхнем течении реки в деревушках пиров я встречу Варгаса. Что ему передать от вас?

– У нас к нему письмо от его хорошего знакомого из Манауса, сеньора Педро Альвареса. Скажите ему это. Может быть тогда он не будет нам мешать, – ответил Томек.

– Хорошо, я ему скажу. Пирам я сказал, что вскоре здесь появится большая экспедиция. Они будут опасаться в чем либо вредить вам.

– Спасибо, мы тоже как раз собирались сказать это, – поблагодарил Новицкий. – Ах, проглоти их акула, здесь больше баб, чем мужчин!

– У пиров многоженство в обычае. Чем больше ясен у кого-нибудь из них, тем большим уважением он пользуется среди своих, – ответил капитан. – Примерно через месяц я буду возвращаться в Икитос. Буду здесь спрашивать о вас. Оставьте мне письмецо.

– Мы оставим вам письмо, в котором сообщим, что намерены делать дальше, – ответил Томек.

Вскоре пароход отчалил от пристани Уаиры. Збышек Карский взял на себя функции заведующего хозяйством экспедиции, в чем он уже имел опыт, приобретенный во время путешествия по Новой Гвинее. Теперь под его руководством сюбео ставили палатки. Салли и Наташа занялись приготовлением обеда, а Томек и Новицкий пошли в деревушку пиров. Они намеревались найти семьи индейцев, пропавших в Гран-Пахонали вместе с Кабралом, Хозе и Смугой.

Томек не жалел табака и мелких подарков, поэтому у пиров языки развязались очень скоро. Большинство жителей Ла Уаиры прекрасно помнили Смугу. Они считали, что он поступил опрометчиво, так как по их мнению на территориях, где обитают свободные кампы находиться белому очень опасно.

Старейшина индейцев, Курака, замещавший Варгаса во время его отсутствия, нагнулся к белым и сказал:

– Плохо сделал, сам пропал и погубил остальных. Оттуда никто не вернется. Там живут дикие индейцы.

– Я слышал, что пиры живут с кампа в мире, – вмешался Томек.

– Дикие индейцы считают всех, кто дружит с белыми предателями, – сказал Курака. – Этот белый не был умным человеком, у него не было даже жены.

– Интересно, сколько жен у тебя? – спросил Новицкий.

Курака сразу же погрустнел.

– Три, – ответил он. – У нас плохо. Есть и такие, у которых всего одна или две жены. Вы тоже, видать, не очень богаты. С вами всего лишь две женщины. Чьи они?

– Одна из них – моя жена, а вторая – жена брата, – ответил Томек.

– А у тебя сколько жен? – обратился Курака к Новицкому.

– Столько, сколько у тебя пальцев на руках и на одной ноге, – сохраняя серьезность в голосе, – ответил Новицкий, незаметно подмигивая другу.

– В самом деле?! – изумился Курака. – Где же они?

– Я оставил их дома, пусть работают. Они приготовят гору еды. Когда я вернусь, буду лежать на гамаке целый день и есть.

В глазах Кураки появилось выражение восхищения и зависти.

– Столько жен, это много стоит… – шепнул он.

– Мы тебе дадим много подарков для жен, а может быть ты купишь себе еще одну, – предложил Новицкий.

– А что вам надо за это? – полюбопытствовался Курака.

– Ничего, или почти ничего… Ты покажешь нам только тех, которых отцы или сыновья пошли в Гран-Пахонали с теми белыми и исчезли, – пояснил Томек.

– Неужели только это?

– Да, кроме того, скажешь им, чтобы говорили правду.

– Хорошо, я сделаю это.

До наступления вечера друзья провели много бесед. Каждая из них неизменно кончалась вручением более или менее ценного подарка, в зависимости от важности полученных сведений. Из показаний пиров вытекало, что крупную роль во всем деле исчезновения Смуги играл проводник из племени кампа, который сам предложил Смуге свои услуги. Это он, оказывается, посоветовал Кабралу и Хозе скрыться от Смуги в Гран-Пахонали, и показал им дорогу к развалинам древнего города в горах. Видимо, потом он повел туда же и Смугу.

Многие из пиров бывали в Гран-Пахонали, куда ходили вместе с Варгасом на охоту за рабами. Томек и Новицкий расспрашивали их о древнем городе. Почти все индейцы слышали о существовании в горах каких-то развалин. В качестве ориентиров индейцы указывали на «маркас», то есть камни с начертанными на них знаками. Во время поездки по Гран-Пахонали один из индейцев видел их собственными глазами. Он нарисовал на песке дорогу к ним. Томек перенес маршрут в записную книжку и спросил:

– Если вы знаете дорогу, то почему до сих пор никто из вас не нашел этот древний город?

– Никто не дойдет туда, – шепнул индеец, оглядываясь тревожно, не подслушивает ли кто-нибудь.

– Почему?! – удивился Томек.

– К западу от знаков находится Ужасный лес. Это лес смерти. «Кто туда попадет, непременно умрет. Я тебе сказал об этом, но прошу не ходи туда, иначе вы все погибнете.

– Кто же запрещает ходить в тот лес?

– Дикие индейцы из племени кампа… – совсем тихо ответил индеец. – Когда-то двое белых хотели увидеть древний город. Один из них даже взял с собой много вооруженных людей. Ни один не вернулся.

Вот уже три дня, как наши путешественники, оставив Уаиру шли через леса перуанской Монтании[129], придерживаясь северо-западного направления. В Ла Уаире Томек нанял было нескольких носильщиков из числа индейцев пира, но те, пройдя с экспедицией всего лишь два дня, категорически отказались идти дальше. Никакие убеждения, ни обещания хорошего вознаграждения не помогли. Пиры попрощались и ушли обратно в свою деревушку.

Участники экспедиции предвидели, что в дороге могут оказаться без носильщиков. Поэтому еще в Манаусе они до минимума ограничили багаж. Когда пиры ушли, Томек разделил багаж между индейцами сюбео, и экспедиция снова двинулась вперед, хотя теперь уже несколько медленнее.

Девственный лес Монтании поражал красотой пейзажа и пышностью растительности. Путников в особенности удивило огромное разнообразие видов деревьев. Рядом с лесными великанами росли низкие и даже маленькие, хилые деревья. Жадно поглощая лучи живительного солнца, большие деревья не давали другим растениям развиваться вокруг себя. Густой стеной лиан, росших от вершины до самой земли, они ревниво ограждали себя от проникновения других. Одни из величественных деревьев росли в одиночестве, другие – группами или парами. Рядом с палисандровыми и красными деревьями росли кедры, каучуконосы и другие виды, отличающиеся иногда твердой, как сталь, древесиной. Между крупными деревьями простиралась чаща подлеска, состоявшего из густого покрова низких деревьев, кустарников, часто колючих, и великолепных пальм, поражающих разнообразием форм. Кокаиновые кусты[130], с ароматным, возбуждающим запахом листьев, росли рядом с плотоядными, хищными растениями, или такими, сок которых способен ослепить, отравить или, наоборот, вылечить человека. Сваленные бурей на землю огромные стволы деревьев, часто преграждали путникам путь, другие стволы, увитые лианами висели в воздухе. Деревья, их кроны и стволы опутаны здесь тысячами различных вьющихся растений, похожих на огромных змей. Они соединяли вершины деревьев в единое целое, создавая вверху сплошной покров, только кое-где, в разрывах, пропускающий солнечные лучи вниз.

Во главе каравана шли Томек, Габоку и Динго. В нескольких шагах позади, находились Наташа, Салли, Мара – жена Габоку, и Збышек. За ними гуськом шли сюбео с поклажей на спинах, а шествие замыкал капитан Новицкий. Во время путешествия по лесу все по индейскому обычаю сохраняли полное молчание.

• Предыдущая
• 47/60
• Следующая