Томек у истоков Амазонки - Шклярский Альфред Alfred Szklarski - Страница 38

• Предыдущая
• 38/60
• Следующая

– Это мне очень нравится, – одобрительно вмешался Новицкий. – Во всех войнах всегда страдают невинные люди. Жаль, что такого обычая нет в Европе.

– Тогда я бы обязательно выдвинул тебя кандидатом на пост верховного вождя поляков, – смеясь, воскликнул Томек.

– Это было бы умное решение, браток, потому что я вызвал бы на дуэль сразу российского царя, германского и австрийского императоров и, как пить дать, браток, свернул бы им шеи.

– Зная твою необыкновенную силу, могу этому поверить.

– Однако довольно шуток! Продолжай рассказ о ботокудах и наших поселенцах.

– Надо сказать, что первыми встретились с ботокудами в штате Санта-Катарина немецкие колонисты, которые повели с ними безжалостную, кровавую войну. Оттеснить ботокудов в глубину страны немцам удалось только после нескольких десятков лет кровавой резни.

Польские поселенцы вошли в конфликт с ботокудами, или как их называют иначе – борунами, в конце прошлого века. Конфликт начался в поселениях к югу от реки Негру, где расположена «священная» гора ботокудов Таиу. Поначалу индейцы не трогали поляков. Они ведь на собственном опыте убедились, что белые люди отличаются жестокостью, и предпочитали держаться от них подальше. Однако, когда поселенцы стали вырубать леса на склонах священной горы, ботокуды почувствовали себя в опасности. Они не сразу напали на поляков, потому что не в их обычае было нападать без предупреждения. Они сначала пытались напугать поселенцев, бросая по ночам камни в двери и стуча палками в стены домов. Только после того, как эти меры не принесли результатов, ботокуды организовали кровавое нападение и расправу.

Польские поселенцы оказались безоружными и бессильными перед лицом жестокого врага. Пали первые жертвы. Несколько семейств вынуждены были бежать в безопасные районы страны. Но на их место приходили другие, вооружались и продолжали вырубать лес. В конце концов, они изучили военную тактику ботокудов и сами начали с ними войну, похожую на партизанскую, которая, говорят, продолжается там до сих пор.

Это, пожалуй, единственная в истории польско-индейская война[106].

– Ах, чтоб их кит проглотил! Мне даже трудно пожелать победы нашим поселенцам, – после некоторого раздумья сказал Новицкий. – Ведь эти несчастные ботокуды с оружием в руках защищают правое дело!

– Такова печальная правда. Победа наших колонистов не будет нас радовать, – ответил Томек. – Но надо принять во внимание и то, что нашим эмигрантам некуда было деваться из Параны. Отсутствие капиталов и образования не позволяло им находить другое занятие, кроме земледелия. Только лишь работа на земле могла обеспечить им горький кусок хлеба. Я уверен, что они не чувствуют ненависти к несчастным индейцам, с которыми столкнула их одинаково жестокая судьба.

– Ботокуды будут защищать свою священную гору до последнего издыхания. Мне жаль этих бедняг.

– Я тоже их жалею, Тадек, но, к сожалению, мы ничем им не можем помочь. Вокруг могил храбрых ботокудов возникнут плодородные поля, а потом в памяти людей останется только легенда о несчастливом и героическом племени.

Друзья печально умолкли. Они жалели индейцев, приговоренных к уничтожению и одновременно были опечалены судьбой польских крестьян, которых нищета изгнала из родной земли. После длительного молчания капитан Новицкий достал из кармана носовой платок и вытер пот, обильно струившийся у него по лицу и лбу. Новицкий взглянул на голубое небо, просвечивающее сквозь ветви деревьев и сказал:

– Солнце начинает жарить вовсю, через несколько часов надо отправляться в путь к индейцам сюбео. Пора возвращаться в лагерь.

В задумчивости друзья шли по лесу. Вдруг Томек остановился и знаком задержал друга. Как только Новицкий взглянул по направлению показанному Томеком, ухватился за рукоятки револьверов, торчащих в кобурах у его пояса.

– Не стреляй! – шепнул Томек.

Среди чащи, окруженной трясиной по левой стороне тропинки виднелось красновато-желтое тело животного с черными полосами и такими же пятнами по бокам. Это был огромный ягуар[107], почти двухметровой длины. Проснувшись внезапно от утренней дремоты, ягуар высунул морду из листвы и желтоватыми глазами всматривался в неожиданно появившихся нарушителей спокойствия. Длинный, полосатый и мощный, как пружина, хвост животного тревожно бил по листьям близкого кустарника. Ягуар чуть приподнялся на передние лапы.

Новицкий наклонился вперед, и молниеносным движением выхватил оба револьвера из-за пояса, но Томек еще раз тихо предупредил его:

– Не стреляй!

Томек сразу же выдвинулся вперед, мешая тем самым Новицкому целиться.

– Ты с ума сошел? – прошипел капитан.

Но Томек, не обращая внимания на слова Новицкого впился взглядом в горящие глаза ягуара. Огромная кошка разинула пасть. Блеснули острые белые клыки, и тишину джунглей нарушил стонущий, глухой рокот.

Томек медленно сделал еще один шаг по направлению к животному. Почувствовал острый запах дикого хищника. Не отрывая взгляда от глаз животного, Томек остановился в нескольких шагах от него.

Хищник зажмурил глаза и лениво зевнул. Его рокочущий рев звучал уже мягче. Ягуар потряс головой, словно отгоняя надоедливое насекомое. Потом долго-долго – Новицкому показалось, что целую вечность – Томек и ягуар стояли неподвижно, глядя друг другу в глаза, пока, наконец, притаившееся в кустах животное стало пятиться назад в чащу. Томек внезапно сделал хлопок руками. Словно проснувшись, ягуар повернулся, сделал прыжок и скрылся в лесу.

Томек повернулся к другу. С его лица медленно сходило выражение сосредоточенного напряжения. Улыбнувшись остолбеневшему моряку, Томек сказал:

– Удалось, нет?

– Видно, тебя бешеная акула покусала! – вспылил Новицкий.

– Чего ты злишься? – спросил Томек. – Я не такой уж легкомысленный человек, как тебе кажется. Я же знал, что ты стоишь у меня за спиной с оружием в руках. Я мог в любой момент отскочить и открыть тебе цель. Я знал, что ты не промахнешься.

– Но зачем было так рисковать? Ты уже второй раз при мне показываешь фокус с гипнозом животных.

– Ах, ты еще помнишь этот случай с гепардом рани Алвара в Индии? – удивленно спросил Томек[108].

– Вот те на! – возмутился Новицкий. – У меня тогда мурашки бегали по спине, хотя гепард был ручной.

– Не злись, пожалуйста, я в самом деле хотел узнать как поведет себя дикий хищник в таком положении.

– Ты что, намерен стать гипнотизером животных? – пожал плечами Новицкий.

Томек расхохотался, потом ответил:

– В будущем я намерен попытать счастья в качестве дрессировщика диких животных. Поэтому охотно произвожу нужные опыты.

– Во всяком случае больше не делай таких фокусов в моем присутствии, потому что я не посмотрю что ты уже женат, а задам взбучку, которую будешь помнить до конца жизни!

– Обещаю исправиться, но уверяю тебя опасность была не так уж велика, как кажется. Ленивые движения ягуара свидетельствовали о том, что он сыт. Смуга не раз говорил, что ягуар, в противоположность пуме[109], не нападает на человека. При случайной встрече либо убегает, либо спокойно смотрит на него. Он становится грозным, если его чем-либо раздразнить.

– А мне говорили, что если такой дикий кот раз попробует человеческого мяса, то потом охотно нападает на человека.

– Это правда, потому что безоружные или плохо вооруженные туземцы – легкая добыча для ягуара, – признал Томек. – Мы же слышали о тиграх в Индии и львах в Африке, которые охотятся на людей.

– Вот потому-то я и разозлился на тебя. Этот ягуар тоже мог быть людоедом.

– На людей нападают, как правило, старые звери, у которых уже не хватает сил для охоты на мелких, но ловких и быстрых животных. А этот ягуар был еще молод.

• Предыдущая
• 38/60
• Следующая