Неизвестные страницы русско-японской войны. 1904-1905 гг. - Шишов Алексей Васильевич - Страница 32

• Предыдущая
• 32/103
• Следующая

«Приехал наконец новый командир эскадры, адмирал Макаров. Вместе с ним приехали из Петербурга скороспелые мичманы и механики. Прибытие адмирала Макарова вселяет во всех уверенность, что наконец-то наш флот выйдет из своего упорного бездействия и проявит более активную деятельность».

Свою деятельность в Порт-Артуре вице-адмирал С. О. Макаров начал со знакомства с обстановкой и экипажами кораблей. Свой штаб командующий разместил на броненосце «Петропавловск». Макарову было известно и о широкой сети японской агентуры в Маньчжурии и на Квантуне. Поэтому он сразу же позаботился о сохранности военных тайн. Его приказ № 1 от 29 февраля 1904 года потребовал от командиров кораблей принимать приказы командующего только в запечатанных пакетах, хранить лично у себя, а в случае угрозы захвата противником уничтожать их. Приказ № 2, датированный тем же числом, гласил:

«Для успеха дела, который так дорог каждому из нас, было бы самое лучшее вообще ничего не писать, но так как я не считаю возможным подвергать служащих такому лишению, то указываю, что не возбраняется писать свои личные впечатления и собственно бытовые подробности каждой стычки с неприятелем, лишь бы из этого не видны были наши тактические приемы, наши недостатки».

Командующий русским флотом Тихого океана этими приказами попытался позаботиться о сохранении военной тайны в «стенах» Порт-Артурской крепости. Японцы же позаботились об этом с первых дней войны. В самом конце войны газета «Джапан таймс» писала:

«С первых же дней войны японская печать получила беспрекословное приказание Правительства: хранить в тайне все, что касается организации, мобилизации и передвижения морских и сухопутных сил их родины.

Правительство микадо предостерегало прессу своей страны от разглашения военных тайн, подчеркивая, насколько печать может вредить военным операциям, ссылаясь на примеры последней японокитайской войны. Оно просило не оглашать никаких сведений, которые, как бы они ни были интересны для публики, могли даже одними намеками принести пользу противнику, давая ему указания о намерениях или предполагаемых движениях японцев.

Насколько часто японская печать следовала призыву правительства, красноречиво доказано той непроницаемой тайной, которою были окутаны все движения кораблей адмирала Того и армии маршала Ояма».

С прибытием вице-адмирала С.О. Макарова порт-артурская эскадра перестала «прятаться» во внутренней гавани крепости. Она начала выходить в открытое море и действовать. Уже 11 марта новый командующий русским флотом на Тихом океане докладывал главнокомандующему на Дальнем Востоке адмиралу Е.И. Алексееву:

«Несмотря на всякие несовершенства и недостаток в исправных миноносцах, я нахожу, что мы могли бы рискнуть теперь попробовать взять море в свои руки. И, наметив постепенно увеличивать район действия эскадры, я предусматриваю генеральное сражение, хотя благоразумие подсказывает, что теперь еще рано ставить все на карту, а в обладании морем полумеры невозможны».

Вместо того, чтобы поддержать наступательные стремления флотоводца, царский главнокомандующий ответил, что «для достижения поставленной конечной задачи нынешней войны участие флота может довершить скорейший успех и нанести неприятелю решительное поражение. Такое действие флота, вероятно, потребуется с переходом наших войск в пределы Кореи, а поэтому сбережение наших морских сил до того времени приобретает весьма важное значение. И в то же время, отдаляя всякое невыгодное столкновение с неприятельскими силами на море, мы можем более уверенно рассчитывать на присоединение к Тихоокеанскому флоту подкреплений, ныне спешно изготовляющихся к посылке из Балтики на Дальний Восток».

Иными словами, главнокомандующий вооруженными силами России на Дальнем Востоке адмирал Е.И. Алексеев ратовал за пассивность и выжидательность в начавшейся большой войне. Макаров же таких взглядов не разделял и он начал действовать по собственной инициативе.

Командующий флотом Тихого океана прежде всего позаботился о «беспокойстве» японцев за свои морские коммуникации. Вице-адмирал С.О. Макаров дает начальнику отряда владивостокских крейсеров контр-адмиралу К.П. Иессену следующую инструкцию:

«Вверенный Вам отряд по месту своего нахождения наиболее подходит для того, чтобы препятствовать неприятелю перевозить войска в Гензан[21] и другие пункты, лежащие к северу от него. Это есть главнейшее задание, возлагаемое на Вас, но, разумеется, всякий вред, который Вы можете нанести неприятелю, будет вполне уместным действием, и в некоторых случаях появление Ваше у берегов Японии может быть даже полезно, чтобы отвлечь внимание неприятеля от главнейшей Вашей задачи».

Русский флотоводец находился в полном неведении, где и что предпринимает неприятель и каковы его дальнейшие намерения. Поэтому вице-адмирал С.О. Макаров больше всего позаботился о морской разведке. Его в первую очередь интересовала обстановка на море близ Ляодунского полуострова и у близлежащих островов Эллиот. В Желтое море стали высылаться небольшие отряды быстроходных эскадренных миноносцев для разведки сил японцев. Начались боевые столкновения с врагом.

В одном из таких случаев подвиг совершил экипаж эскадренного миноносца «Стерегущий» под командованием лейтенанта А.С. Сергеева. При возвращении из ночной разведки, недалеко от Порт-Артура, два русских эсминца – «Стерегущий» и «Решительный» под командованием капитана 2-го ранга Ф.Э. Боссе встретили неприятельский отряд из 4 эсминцев. Боссе принял решение пробиваться к Порт-Артуру. Это удалось только «Решительному». На «Стерегущем» от попадания вражеского снаряда в машину (снаряд разорвался в кочегарке, разбил котлы и перебил паропровод) был полностью потерян ход, и он, остановившись, оказался окруженным четырьмя японскими эскадренными миноносцами. Неравный бой между ними продолжался более часа. Командир «Стерегущего» лейтенант Сергеев с перебитыми осколками ногами, наскоро перевязанный, мужественно руководил с капитанского мостика действиями экипажа в морском бою. Вскоре погибшего командира корабля заменил лейтенант Н.С. Го – ловизнин, но и он вскоре был убит.

Русские артиллеристы стреляли до последней возможности, нанеся японцам большие повреждения на их кораблях. Меткость комендоров «Стерегущего» заслуживала самой высокой похвалы. Неприятельский эскадренный миноносец «Акебоно» получил 27 попаданий русских снарядов (он был вынужден прекратить стрельбу и выйти из боя), а эсминец «Сазанами» – 8 снарядов.

Когда на «Стерегущем» замолчало последнее орудие, а сам корабль чудом держался на воде, японцы попытались взять его на буксир. Старший на шлюпке, посланной на замолкший русский корабль для заведения буксира, мичман Ямазаки написал в своем рапорте:

«В полубак попало три снаряда, палуба пробита. Один снаряд попал в правый якорь. С обоих бортов снаружи следы попаданий десятков больших и малых снарядов, в том числе пробоины ниже ватерлинии, через которые при качке в миноносец проникала вода. На стволе погонного орудия след попавшего снаряда, близ орудия труп комендора с оторванной правой ногой и сочившейся из раны кровью. Фок-мачта упала на правый борт. Мостик разбит в куски. Вся передняя половина судна в полном разрушении с разбросанными осколками предметов. В пространстве до передней трубы валялось около 20 трупов, обезображенных, частью туловища без конечностей, частью оторванные ноги и руки – картина ужасная. В этом числе, видимо, офицер, на шее у него был одет бинокль. Установленные для защиты койки местами сгорели.

В средней части миноносца с правого борта одно 47-миллиметровое орудие было сброшено со станка и исковеркана палуба. Число попавших снарядов в кожух и трубы было очень велико, также, видимо, были попадания в сложенный между трубами брикет. Кормовой минный аппарат был повернут поперек, видимо, готовый к выстрелу. В кормовой части убитых было немного – только на самой корме лежал один труп. Жилая палуба была совершенно в воде и войти туда было нельзя. Вообще положение миноносца было настолько ужасное, что не поддается описанию».

• Предыдущая
• 32/103
• Следующая