Возрастные кризисы - Шихи Гейл - Страница 11

• Предыдущая
• 11/110
• Следующая

Многие современные теоретики соглашаются с тем, что появление этих ранних отождествлений находится в центре нашего психологического развития. Независимо от возраста наше самоизображение никогда полностью не освобождается от ранних изображений наших родителей.

Слишком раннее проявление объединяющего "я" может вызвать отсутствие риска и роста. Но как только мы выходим за границы подозрений, страха, предоставляя нашей оригинальности прикрепиться к другим, объединяющее "я" позволяет нам ощутить физическую близость, бескорыстное разделение чувств, выразить нежность и испытать сопереживание.

Если мы полностью подчинимся ищущему "я", то оно приведет нас к эгоцентрическому существованию, в котором не может быть места настоящим обязательствам и в котором напряженные попытки достичь индивидуального отличия истощат нас в эмоциональном плане.

Только при слаженной работе двух сторон собственного "я" человек может обладать как индивидуальностью, так и взаимопониманием. Но это не более чем соревнование в пределах организма.

«Внутренний сторож»

Как только становится ясно, что второй круг — магический круг семьи — нас ограничивает, начинает действовать сила, которая пытается направить наше развитие. К примеру, в детстве все мы должны научиться переходить улицу. Выглядит это следующим образом.

«Стой! Не беги через улицу!» — кричит мать в первый раз любопытному ребенку, который бежит к проезжей части улицы. Удивленный тревогой в ее голосе малыш резко останавливается. После нескольких экскурсий к одному и тому же углу ребенок останавливается и повторяет как попугай материнские слова: «Стой! Подожди свою маму». Он не пересекает улицу. Но сейчас вместо внешнего, материнского, контроля срабатывает внутренний контроль: родительский фантом. Команда другого частично закрепилась в личности ребенка.

Воспринимая подобные запреты и тысячи других форм поведения путем отождествления, все мы устанавливаем контакт с нашим постоянным компаньоном (назовем его «внутренним сторожем»). Он ограничивает нашу свободу, и в этом смысле он — диктатор. Но он может предсказать наше будущее («вы будете сбиты машиной, если пойдете на красный свет светофора») и таким образом защищает нас от опасности.

«Внутренний сторож» проявляется не только в обычной осторожности. Родители на протяжении всего детства говорят нам: «Смотри на меня и будь таким, как я» или в некоторых случаях: «Не будь таким, как я». Прямо или опосредованно отец может передать сообщение: «Если ты не поступишь на медицинский факультет университета и не станешь врачом, тебя не будут уважать». Кроме того, мать, чей удел дом, может вбить в ребенка указание: «Изучай иностранный язык, Мария. Читай. Учи. Ты хочешь вырасти и быть, как я, домохозяйкой?»

С этого момента большую часть жизни, даже если внешне все дела идут как по маслу, наш внутренний мир будет взбудоражен борьбой ищущего и объединяющего "я", в которой участвует и наш «внутренний сторож» [3].

В конце концов, конечно, мы все нарушаем табу «Не переходи улицу». Нарушение — это единственный путь покончить с мнением не основанным на нашем опыте. Опасно или нет, но мы должны выяснить, можно ли перейти улицу и попасть под машину.

Впервые мы переходим улицу самостоятельно. Власть с этого отдельного объекта «внутреннего сторожа» начинает переходить к нам. Вообразите, как наше "я" дюйм за дюймом отбирает территорию, которая контролируется родительским фантомом. Экспериментируя, мы выясняем, как наблюдать за движущимися на большой скорости автомобилями и что делать, если красный свет загорелся, когда вы были на середине улицы. Теперь мы можем довериться нашим установкам и положиться на собственное чувство безопасности, мы в состоянии перейти улицу при любом потоке транспорта. Мы уже не слышим материнский голос, который останавливал нас раньше. Психиатры называют это внутренним отождествлением. Каждый раз, заменяя родительское указание собственным опытом, мы становимся свободнее: мы можем спокойно кататься на мотоцикле, ехать на автобусе до школы без сопровождения взрослых, некоторые из нас могут поехать кататься на лыжах, нырять или управлять самолетом.

Научиться переходить улицу относительно легко. Постепенно мы начинаем доверяться собственному мнению и в таких сложных вопросах, как выбор друзей, любовников, карьеры, идеологии и нравственных ценностей, — но это более длительный и сложный процесс.

Бегство от «внутреннего сторожа»

«Внутренний сторож» помогает нам удержаться на плаву, защищает от чужих хулиганских выходок и даже, при достижении среднего возраста, — от столкновения с нашим раздвоенным "я".

Как и наше "я", «внутренний сторож» имеет две стороны. Его благожелательная сторона ощущается как ангел-хранитель нашей безопасности. Диктаторская сторона имеет угрожающее лицо администратора, отвечающего за то, что должно быть сделано, а что не должно. Его влияние очень сильно.

Вспомним Януса, древнего бога входов и выходов. Его двуликий бородатый профиль представляют собой две стороны одних и тех же ворот. Что ожидает нас за воротами — безопасность или западня? А что ожидает нас перед ними — свобода или опасность? Над решением этого вопроса мы бьемся всю жизнь, так как ответ может быть положительным или отрицательным, а может быть неопределенным, его может не быть вовсе — особенно в период отрыва от родительских корней, когда мы впервые расстаемся со сложившейся системой жизни, чувствуем, что подвергаемся внешнему влиянию, теряем уверенность и пытаемся перенести в свою жизнь форму родительского фантома со всеми его слабостями.

Мы обманываем себя, настаивая на том, что это единственный наш выбор, и забываем, что мы действительно разные. Как мы увидим далее, это отступление от прогрессивного решения. Многие из тех, кто позволяет себе сохранить эту форму и пассивно принимать отождествление, которое (прямо или косвенно) исходит от родителей, оказываются «взаперти». Однако никто из нас не хочет слишком часто выходить за рамки системы ценностей нашего «внутреннего сторожа», чтобы быстро стать индивидуальностью. Ведь тогда мы не сможем в случае опасности укрыться в убежище, потому что рост начнется слишком резко. В этом и заключается главная трудность отрыва от родительских корней.

Переход из семьи в мир взрослых, в котором мы реально находимся, продолжается приблизительно от восемнадцати до двадцати двух лет. Мы становимся равными в сексе, в предстоящей работе, в мировоззрении. Обычно на этой ступени развития мы начинаем претендовать на самостоятельность, по крайней мере, в тех вопросах нашей жизни, которые не касаются родителей. Родители могут предложить нам занятия, клубы, семейные поездки в горы или на Карибское море, однако все это несколько «отравлено» тем, что это их правила и ценности.

Каждый раз, когда нам удается заменить родительский взгляд на мир своим собственным взглядом и увидеть дальнейшие перспективы, мы освобождаем от влияния «внутреннего сторожа» еще один дюйм территории. Но это происходит не просто как прием и передача. В основе решения подобных задач находится фундаментальный конфликт внутри нас: ищущее "я" ставит нас в экстремальную ситуацию выбора, заставляет сталкиваться с неизвестным и рисковать, а объединяющее "я" манит обратно к комфорту, безопасности и знакомым вещам — и уводит от решения этого преждевременного вопроса.

Первый одиночный полет

Перед отрывом от родительских корней кажется, что мир семьи иссяк. Появляется чувство, что реальная жизнь находится за пределами семьи и школы и «ждет встречи со мной». Многие молодые люди, охваченные желанием разрушить влияние семьи, в экстремальных случаях выбирают близкие себе по духу авторитарные группы сверстников, которые требуют преданности и окончательного разрыва с прошлыми ассоциациями. В этих группах подростков привлекает обещание абсолютной истины, отделение от родителей и замена домашнего чувства безопасности коллективным.

• Предыдущая
• 11/110
• Следующая