Цветочек - Аверкиева Наталья "Иманка" - Страница 38

— А заодно и себя под удар по полной подставил.

— А как он меня положил? — вытаращил глаза принц.

— На пригорке, ногами сюда, головой подальше и в ямку. Да еще шею сверху прикрыл свиными внутренностями. Иллюзия, что он отрубил тебе голову, была полной. Густав вон хотел уж за ним ехать, морду за тебя бить. Еле удержал, — рассмеялся парень и перевернул поросенка другим боком к огню.

Вилл потер шею. Вся одежда была в темно-коричневых пятнах. Черт…

— Нам надо ехать за ним. Его дядя убьет, — решительно поднялся все еще почти монарх. Поморщился. Да что же за наказание ему такое — голова-то болит совсем неблагородным образом.

— Сядь, — дернул его за котту Эмиль. — Мы тут до утра застряли. Том, гад, другого места выбрать не мог, где нас на ночь бросить. Его б сюда самого, идиота.

— Не говори так о моем брате, — величественно махнул рукой Цветочек. — Он все-таки будущий король. Ну, то есть, он уже король… Не надо так о нем. Он хороший… Заботливый… Добрый…

Ребята рассмеялись. Эмиль протянул ему нож и пучок веток.

— С одного конца затачиваешь, с другого вот так выемку делаешь. Давай, нам надо много стрел.

Вилл покосился на него неодобрительно.

— Зачем нам стрелы, если у нас нет лука?

— Лук я сделал, пока ваше величество изволили почивать. И если ваше величество хочет спасти свою голову, то пусть поработает руками. Займитесь, милорд, делом.

— Не королевское это дело, — скривился Цветочек. Потом лукаво улыбнулся и взялся за работу.

— Так я продолжу? — Густав стер рисунок и нарисовал новый. — Значит, смотрите, что мы с вами делаем на рассвете.

Принц перебрался поближе к другу.

— Вот озеро. Вот река, — рисовал ведун кружки и линии на песке. — Вот тут город. Если ехать с западной, нашей, стороны, то это часа четыре хода. Если с восточной — то шесть-семь. Том это знает, он спрашивал меня. Скорее всего, они доедут до переправы, на постоялом дворе переночуют и двинутся в город. Я думаю, что они туда приедут часам к восьми. В нашу задачу входит попасть в город раньше, найти дядю Ханса и, собственно, отбить Тома на подступах к замку. С Рихардом шесть человек. Думаю, что люди дяди Ханса смогут их обезвредить без проблем.

— Давайте поедем немедленно, — загорелся Вилл идеей.

— Мы не можем поехать немедленно. Мы до утра не можем отсюда никуда двинуться. Так что точи стрелы.

— Объясни! Я не понимаю, почему мы не можем уйти отсюда.

— Здесь недалеко город мертвых. Упыри, оборотни всякие… Нам бы до рассвета дотянуть.

— О! — обрадовался Цветочек. — Ни разу не видел нечисть живьем.

Друзья переглянулись и вздохнули. Эмиль взглядом указал на полуфабрикат стрелы.

— Работай, твое величество, — похлопал его по плечу Густав, откидываясь назад и сладко потягиваясь и зевая. — И молись, чтобы ты и дальше оставался в неведенье.

Первые несколько стрел Эмиль забраковал, кое-что довел до ума. Показал Цветочку, что не так: взял его руки в свои и отточил кончик. Принц, высунув язык от усердия, принялся повторять. Вроде бы получилось. Только пока Вильгельм сделал одну стрелу, Эмиль настругал десяток. Пришлось ускориться. Густав объяснил, что это осиновые ветки, они изуродовали пару деревьев, но другие нежить не возьмут. Лук сделали из орешника — ветви у него гибкие и упругие, а самое главное крепкие, хорошо, что у Эмиля всегда с собой тетива. Они уже опробовали его в бою, так что все хорошо. Цветочек огляделся, даже отошел недалеко от костра — никаких признаков боя. Врет, наверное.

— Есть хочется, — облизнулся Эмиль, глядя на блестящего от жира поросенка.

— Думаю, что он скоро будет готов. Надо прожарить, как следует, в нем наверняка есть какие-нибудь паразиты. Все-таки лесной зверь.

— Нет, ну вот объясните мне, почему Том такая сволочь? — беззлобно всплеснул Эмиль руками. — Нет, чтобы взять маленького поросенка, он упер большого. Самого большого. Вот зачем ему большой кабанчик? Ведь все равно не довезет, и его за него не похвалят? Так какая разница, какого кабана было брать, а?

— С большого больше крови.

— Ну, там же еще три зайца было… — расстроено проворчал.

— А зайцы были мелкими какими-то. Одна радость — молодые.

— Девушка, — расплылся в улыбке Вилл. — Девушка, идите к нам! У нас тут светло! Не ходите там! Там вурдалаки!

Из темноты к принцу шла молодая девушка. Настолько прекрасная, что он приоткрыл рот от восхищения. Черноволосая, в белоснежной камизе до самой земли и кремовой тунике. Длинные волосы распущены, их треплет легкий ветерок. На устах ласковая улыбка. Глаза припухшие, как будто она долго и безутешно плакала. Лицо бледное.

Ночь пронзил душераздирающий вой. Цветочек чуть не поседел от страха. Казалось, что звук прошел сквозь его тело, наполняя каждую клетку нечеловеческим ужасом.

— Вильгельм, — встал Эмиль, потянулся, начал разминать руки и шею. Пристроил колчан за спиной. — Иди к костру и следи, чтобы наш поросенок не подгорел. Я все ж планирую поесть сегодня.

— Надо ей помочь, — кинулся к прекрасной незнакомке Цветочек.

— Стой!!! — в один голос рявкнули на него друзья.

Из темноты появилась еще одна девушка. А потом еще одна.

— Иди к костру, — жестко приказал Густав.

Вилл не посмел ослушаться.

Ребята явно чего-то ждали.

— Кто это? — озирался по сторонам принц.

Девушки все прибывали и прибывали. Останавливались у какой-то невидимой границы, ходили вдоль нее, пытаясь найти лазейку.

— Баньши, — поморщился Густав. — Не нравится мне все это. Эмиль, не трать стрелы, я их так попробую отогнать.

— Ух ты! Баньши! — с интересом посмотрел на красавиц Цветочек. — Так они ж воют перед чьей-нибудь смертью. Вообще, как бы примета плохая баньши увидеть… Да еще в таком количестве.

— Как же было хорошо, когда ты просто тихо лежал себе у костра без сознания, — печально вздохнул Эмиль. — Густав, может ему это, а? В ухо? Я понимаю, что там… король какой-никакой…

— Погодите, — вдруг дошло до принца. — А если они воют перед смертью и к нам пришли…

— Кажется, я знаю, кого они сейчас будут оплакивать, — прорычал Эмиль тихо.

Густав закрыл глаза, выставил вперед руки и принялся монотонно бормотать заклинания. Девушки, как зачарованные, смотрели на него, тянули руки, которые натыкались на невидимую преграду, раскачивались в такт его словам.

Вилл чувствовал, как воздух вокруг напрягается. По коже бегали щекотные мурашки. Руки и ноги вспотели. Он подполз ближе к костру и перевернул поросенка. Надо поддерживать огонь. Без света очень страшно.

Странно, но на месте растворяющихся туманом девушек, возникали другие. Одна исчезает, две появляются. Густав с совершенно спокойным лицом продолжал читать заклинания. Эмиль присел на корточки. Во рту веточка. Меч и лук наготове.

— Интересно, это надолго? — шепотом спросил сам у себя Эмиль.

Но Цветочек услышал:

— Хорошо бы побыстрее. Поросенок или сгорит, или остынет.

— Я тебе дам «сгорит»! Следи, чтоб не сгорел, — с серьезной миной погрозил он ему кулаком. И улыбнулся. — Война войной, а ужин должен быть обязательно. О, а вот и мой клиент пожаловал.

Принц обернулся. У границы стояло нечто похожее на человека, только с синеватым оттенком кожи и ярко-красными губами. Вурдалак — обрадовался Цветочек.

— Густав, — повысил голос Эмиль, натягивая тетиву.

Ведун бросил быстрый взгляд в сторону упыря, хлопнул в ладоши и крикнул что-то вроде не то хэй, не то хой. Тут же вокруг них вспыхнул круг из огня. Так вот что это за граница такая, которую нечисть не может преодолеть, — магический круг. Огненный магический круг. Красиво. Пока Густав боролся с баньши, которые толкались у линии и влюбленным взглядом смотрели на парня, что-то там ему шептали прекрасными губами, куда-то манили тонкими руками, Эмиль стрелял по упырям осиновыми стрелами. Бил он точно, прицельно и зря стрелы не расходовал. Принц даже задумался о том, что не мешало бы научиться стрелять из лука так же хорошо, как это делает Эмиль. Скучно как-то. Ребята делом заняты, а он тут поросенка им жарит. Не по-королевски это. Почему-то вспомнился Том. Как он там? Живой ли? Как его рука? Спит ли сейчас? Или так же боится, как он? Хотелось прижать его к себе, успокоить. Зачем же он так поступил? Почему взял всё на себя… Эх, Том... Потом вспомнил его слова. Брат прощался. Да, теперь это настолько очевидно, что у Вилла даже задрожали губы. Том прощался с ним. Они должны успеть, должны его спасти. Он не должен добраться до дяди. Они обязаны его спасти. Вильгельм не простит себе, если с Томом что-то случится. Том пожертвовал собой, лишь бы друзья жили. Да кто дал ему право распоряжаться своей жизнью, не спросив других?!