Между адом и раем - Белл Тед - Страница 68

— Вы не думаете, что это просто блеф?

— Едва ли это имеет значение. Ведь есть только один способ выяснить правду, не так ли?

— Право же, не лучший способ. Это тебе не старые добрые времена Фиделя.

— А разве ты сомневаешься? Эти головорезы де Эррерас хотят, чтобы на голову их народа обрушились громы и молнии, а потом будут думать, в каком же месте они все-таки просчитались.

— Я хочу помочь, Конч. Чем-нибудь помочь. В этом деле у меня есть некоторые личные интересы.

— Личные интересы?

— Скажем так, мне надо свести старые счеты с новым диктатором.

— Расскажи мне, Алекс. Я твой друг и должна знать об этом.

— Мансо де Эррерас и его братья убили моих родителей спустя неделю после моего седьмого дня рождения. Я видел, как они сделали это.

Впервые с тех пор, как он знал ее, Конч ничего не ответила. В уголках ее глаз показались слезы.

— Мне так жаль, Алекс, — сказала она наконец.

— Вот с чем мне хотелось бы разобраться.

— Да. Ты непременно должен разобраться с этим. — Она взяла его руку и сжала. — Тебе пришлось думать об этом более тридцати лет, так ведь, дорогой?

— Не совсем. Я вспомнил об этом недавно.

— Какой ужас! Я всегда знала, что случилось что-то ужасное, Алекс. Что-то очень ранившее тебя. Ходили лишь слухи, конечно. Я никогда не имела храбрости заговорить об этом.

— Должен заметить, что нахожу древнее понятие о мести чрезвычайно подходящим в сложившейся ситуации.

— Мой бедный мальчик.

— Итак, давай продолжим. Что является следующим пунктом вашей геополитической повестки дня?

— Всех не перечесть. Из наиболее важных пунктов — новый командный центр кубинских мятежников на острове близ Манзанильо. На острове под названием Telaraca. Это наша первая цель. Очень скоро, когда мы благополучно эвакуируем всех из Гитмо, мы сотрем этот командный центр в мелкий порошок. Подлодка, которую теперь, между прочим, назвали «Хосе Марти», вернулась на остров после похода к Экзумам. Бог знает, что она там делала.

— Я полагаю, это было учебное плавание с кубинскими офицерами на борту.

— Хорошее предположение. Так или иначе, мы ведем визуальное наблюдение двадцать четыре часа в сутки. Над Telaraca теперь кружит небольшой спутник-шпион. На сей раз они оказались достаточно глупы и вывели лодку на поверхность. Проблема лишь в том, как обнаружить ее под водой?

— Чем я могу помочь, Конч?

— Президент послал меня сюда, чтобы скоординировать работу государственных органов и моей оперативно-тактической группы с адмиралом Хауэллом и Атлантическим флотом. У меня есть идея. В чем она заключается? Мы используем «Блэкхок» в качестве транспорта, чтобы высадить на берег две команды «морских котиков». Твоя яхта вызовет гораздо меньше подозрений, чем любой из наших эсминцев.

— Плохая идея, Конч. Наиболее вероятно, их акваторию будут патрулировать сторожевые корабли. Они знают, кому принадлежит «Блэкхок». Я в списке их главных врагов. Позволь мне подумать над этим. Я смогу придумать что-нибудь получше.

— Буду поддерживать с тобой связь. Перешлю тебе факсом все последние спутниковые снимки. А вот последний пункт моей повестки дня. Это для тебя.

Она достала маленький конверт с его именем, небрежно написанным черным мелком.

— Ничего не тикает внутри, — сказала Конч. — Мы проверяли. Также никаких признаков порошка сибирской язвы. Этот конверт доставили вчера в американское отделение швейцарского консульства в Гаване. Я получила его в Ки-Уэсте.

— Странно.

— У тебя просто талант все преуменьшать, Алекс. Ну ладно, большой мальчик, мне пора бежать. Эти типы в военной форме не любят, когда их заставляют ждать, — сказала она, обвив руку вокруг его шеи и поцеловав в щеку. Потом она открыта дверь и выбралась на крыло.

— Пока, Конч, — сказал Алекс.

— Если что-нибудь понадобится, я — твоя девочка. Что угодно.

— Спасибо, Конч.

— Не за что. — Она закрыла дверь и спрыгнула на палубу. Алекс долго наблюдал за тем, как она уходит.

— «Киттихок», прием, вы меня слышите? — раздался в динамике голос руководителя полетов.

— Прием, слышу вас хорошо, — сказал Алекс.

— Послушайте, командир, я чертовски не хочу вас беспокоить. Но если вы уже закончили свои беседы, я хотел бы, чтобы ваш игрушечный самолетик убрался ко всем чертям с моей взлетной палубы. Вся эскадрилья «Черных тузов» всего в двух милях от кормы авианосца. Этим утром им пришлось вставать очень рано и они, вероятно, прилетят обратно с немного расшатанными нервами. Могут и разозлиться, если кто-нибудь встанет на их пути.

— Вас понял. Выруливаю на взлетную полосу.

— Мне будет тоскливо без вас, «Киттихок». Вы привнесли немного романтики в наши серые морские будни.

— Я тоже буду тосковать без вас, сэр, — сказал Алекс, выруливая на взлетную полосу. Он продолжал смотреть на конверт, лежащий там, где его оставила Конч.

Удерживая самолет на тормозе, он разогнал двигатель на полную мощь и ждал разрешения на взлет. Его любопытство наконец взяло верх. Он разорвал конверт и вытряхнул содержимое.

Из конверта на его колени выпал золотой медальон, который он отдал Вики.

— «Киттихок», взлет разрешаю.

— «Киттихок» к взлету готов, — сказал Хок, уставившись на медальон.

Значит, Вики жива.

Пока самолет летел к Экзумам, Алекс связался по рации с Сазерлендом. К тому времени, когда он приземлился на зеркальной поверхности залива и причалил к кормовой аппарели «Блэкхока», он знал почти все, что произошло на рифе Стэниел-Кей за день до этого.

Новости были невероятны.

Рассказ Росса о набеге на дом Финка-де-Лас-Пальмас казался совершенно невероятным. Алекс сначала не поверил, но затем от души поблагодарил их за то, что они сделали. Всего несколько часов назад он смотрел на лицо одного из троих мужчин, которые убили его родителей. Теперь узнал, что одного из них уже арестовали.

Хок также узнал, что во время успешного утреннего нападения на Финка-де-Лас-Пальмас были и жертвы. Двое человек из команды Квика получили небольшие ранения. Эмброуз тоже был ранен, но несильно. Наиболее серьезно пострадал руководитель операции Стокли.

Как только «Киттихок» благополучно был поднят на борт яхты, Хок помчался в судовой лазарет «Блэкхока». Стокли сидел на кровати, о чем-то умоляя доктора. Ясное дело, доктор Элк Нилссон была не из тех, кого можно переубедить. Эта белокурая, голубоглазая датчанка пришла работать на корабль двумя годами ранее, когда «Блэкхок» стоял в копенгагенской гавани со специальным заданием британского правительства.

Доктор Нилссон пришла на борт, чтобы осмотреть Алекса, успешно извлекла две пули, застрявшие в его правой ягодице, и сразу получила предложение работать на яхте. Тот факт, что новый судовой врач имела потрясающее сходство с сестрой-близнецом и тогдашней мисс Дания, совершенно не являлся решающим фактором в выборе Хока. Он очень тщательно изучил ее квалификацию, прежде чем нанял.

К счастью, она еще не знала достаточно хорошо разговорный английский, чтобы понять поток ругательств, которыми Сток сейчас награждал ее. Термин «задница», например, еще не вошел в ее словарный запас.

— Сток, — спросил Хок, — в чем проблема? Для человека, который недавно схлопотал пулю, ты в прекрасном состоянии.

— Проблема? — ответил Сток. — Я скажу тебе, в чем, черт возьми, проблема. Проблема в том, что ее задница оказалась на этом стуле! Что это еще за чертов доктор, ты можешь мне сказать?

Алекс пододвинул стул к кровати и сел.

— Успокойся, Сток, — сказал он. — Что случилось?

— Черт, сначала она говорит, как мне повезло, что пуля не поразила жизненно важных органов. Никаких жизненно важных органов? Черт, да все, что у меня есть, важно! Плоть, кости, артерии — все это дерьмо важно для меня. Важна даже моя задница.

— Сток, она делает свою работу, — сказал Алекс, улыбаясь доктору Нилссон. Она сложила руки на груди и густо покраснела.