Назад в юность. Дилогия (СИ) - Сапаров Александр Юрьевич - Страница 72

• Предыдущая
• 72/74
• Следующая

-О чем должен был пойти разговор?

-Из-за катастрофической нехватки времени мы практически не успели проработать линию поведения. Но два наших психолога сегодня наблюдали за вами. Они сообщили, что, по их мнению, ваши действия на мое появление будут достаточно нестандартными, вы должны воспринять мое появление достаточно спокойно.

В мою задачу входил только предварительная беседа, посмотреть вашу реакцию на наши предложения. Их конкретизация сейчас в стадии разработки. Все зависит от итогов моей беседы.

-Ваше имя и должность в секретной службе?

Собеседник замялся.

-Я повторяю, ваше настоящее имя?

Джо Саммерс смотрел на меня, и молчал. Я чувствовал, что еще немного, и он расскажет все, но что с ним после этого будет? Похоже, здесь поработал неплохой специалист. Здесь прямые вопросы в лоб не пройдут, а времени на раздумья нет. Ладно придется его выводить из гипноза.

-Хорошо Джо, просыпайтесь, прошу вас, излагайте все, что вы хотели мне сообщить.

В течение минут двадцати, пришедший в ясное сознание, Саммерс приводил доводы в пользу моей работы на некие западные структуры, заинтересованные в установлении в СССР, демократического общества.

Беседа наша, как и ожидалось, закончилась ничем, тем не менее, мой собеседник откланялся и вышел с довольным видом. А я надеялся, что успешно создал видимость трусливого интеллигента, который хоть и непрочь заработать, но боится за последствия такого соглашательства.

-Агент накинул плащ, протянул мне руку, которую я пожал, и вышел в коридор. Я закрыл за ним дверь и с вздохом облегчения уселся в кресло. Сегодня мне пришлось потрудиться, моего собеседника явно готовили специалисты, если бы не мои таланты и постоянная тренировка, вряд ли я смог бы его подчинить. Да и сейчас получилось далеко не все. Похоже, это нейролингвистическое программирование, о котором я столько читал, для сотрудников английской разведки было уже знакомо. Хорошо, что я вовремя заставил себя остановиться, возможно, сейчас бы сидел рядом с трупом и готовился давать объяснения полиции и коронеру.

Снова мы летели в светлом салоне ИЛ-62 и я раздумывал о итогах пребывания в Англии. В моем чемодане лежала памятная медаль, конгресса кардиологов и кардиохирургов которую, я непременно повешу в своем кабине.

Больше всего мыслей было по поводу общения с представителем разведки, слабоват, на практике оказался мой гипноз, по-видимому, надо перестать почивать на лаврах и с новыми силами взяться за тренировки. Конечно, мне не представляет труда найти контакт с медиками, занимающимися НПЛ в КГБ, но кто после этого допустит меня до работы с Леонидом Ильичом и другими членами Политбюро?

А как готовиться, ведь ничего же нет. Все же придется, каким либо образом получать эти материалы, сам я вряд ли смогу овладеть тем, о чем не имею представления. Ладно, обдумаю эти проблемы позднее. А вот вопрос сообщать и или не сообщать в КГБ о попытке вербовки стоял остро.

Так ничего толком не решив, я, на автомате вышел из самолета, а затем после таможни, вслед за моим спутником из здания аэровокзала, где его уже ожидала черная Волга. Меня подвезли до дома, я распрощался с Евгением Ивановичем и, взяв потяжелевший чемодан, пошел в подъезд.

Дома еще никого не было, дети, видимо, гуляли с няней и я решил распаковать чемодан, разложить все по местам, а все покупки выложить на диване, чтобы моя жена могла оценить все, что было привезено, хотя в глубине души я подозревал, что мои старания не будут оценены по заслугам.

Анна прибежала с работы с работы пораньше, ей не терпелось посмотреть, что же я привез из-за границы. Мы уже успели поругаться, затем помириться, Аня примеряла свои джинсы, блузки, когда няня привела наших девушек с прогулки. Няня Галя с дрожью в руках приняла в подарок джинсовую юбку, упаковку жевательной резинки и, оставив детей, побежала домой, примерять подарок. А у нас примерки срочно прекратились, и мы занялись Дашей и Наташей.

На следующий день Англия, конгресс, уже скрывались в дымке воспоминаний. Я сидел на работе в своем кабинете, и рабочая рутина полностью захватила меня.

Зазвонил кремлевский телефон. Я взял трубку, думая, что это Леонид Ильич. Но в трубке был незнакомый голос.

- Сергей Алексеевич, добрый день, с вами говорит Николаев Виктор Анатольевич помощник члена Политбюро Кулакова Федора Давыдовича, я бы хотел с вами договориться о его обследовании в вашем отделении. Многие наши товарищи были у вас и очень хорошо отзываются. Я сегодня говорил уже с Евгением Ивановичем Чазовым, и он также посоветовал мне позвонить вам, а не в институт им. Бакулева

-Да, пожалуй, Кулаков одним из последних собирается навестить мой кабинет. Ну что же посмотрим, чем дышит один из предполагаемых преемников Леонида Ильича, - подумал я.

-Игорь Алексеевич, если у вашего начальника нет на сегодня важных дел, можете подъехать сегодня, операций у меня нет, и я смогу вам посвятить времени, сколько необходимо.

Похоже, что Николаев был человек дела, потому, что почти без паузы сообщил мне время приезда.

Я положил трубку и сел в раздумьях, мне надо было вспомнить, что же собой представляет этот член Политбюро. Сейчас - это относительно молодой человек, ему всего 57 лет, и он, насколько мне известно, пользуется большим авторитетом. Насколько я помнил, в прошлой моей жизни он умер в конце семидесятых годов, и потом его смерть, как и смерть Машерова, описывали, как тайные разборки Политбюро. Но сейчас я знал большинство этих людей лично, и очень сильно сомневался в правдивости таких историй.

Не прошло и часа, как мне сообщили, что подъехала машина Кулакова. Я пошел встречать его у дверей больницы. Федор Давыдович был представительный мужчина, с роскошной шевелюрой. Вот только его небольшой акцент, заставлял меня неприятно сморщиться внутри, очень он напоминал моего “любимого” деятеля М.С. Горбачева, который вроде и должен был заменить его в Политбюро. Мы пошли вместе ко мне в кабинет, по пути я кратко рассказывал ему о нашем отделении и чем мы здесь занимаемся.

Когда мы зашли в кабинет, я усадил гостя в кресло и поинтересовался причиной его появления.

-Да понимаешь, Сергей Алексеевич, сердечко, что-то стало прихватывать. Я уже проходил, эту как у вас называется диспансеризацию, нашли у меня ишемическую болезнь, лечение Евгений Иванович лично назначал. Но все же беспокоят боли. Мы тут с ним еще пообщались, так он посоветовал к тебе обратиться, мол, пройдешь обследование, так причины болей ясней будут, может, быть операцию сделаете, и лучше будет. Я. конечно, сам понимаешь оперироваться не очень жажду, но что поделаешь. Я вас медиков уважаю, спасли меня в 69 году от рака, может, и сейчас что-нибудь придумаете.

Я объяснил своему собеседнику, как должно будет проходить обследование, предупредил и о том, что всегда имеется очень малая, но все же вероятная возможность осложнений, вплоть до смертельных.

А затем у нас завязалась беседа по сельскому хозяйству. Кулаков, сев на своего любимого конька, разошелся и начал мне рассказывать о планах модернизации сельского хозяйства. Я с удивлением услышал из его речи слова фермерское хозяйство, кооперативы. Интересно, похоже, он совсем не понимал, что это абсолютно тупиковый путь развития села.

Когда мы уже разговаривали, почти, как давние знакомые он спросил:

-Сергей Алексеевич, ты как насчет коньячка, я сейчас помощнику скажу, нам принесут

-Федор Давыдович, обижаете, что я такому гостю не найду чего налить,- сказал я с улыбкой, думая про себя,- ну не повезло тебе товарищ Кулаков, наверно станешь теперь трезвенником.

- Федор Давыдович,- а все же пить то вам не очень хорошо,- сказал я после того, как мы выпили по рюмке.

-Сергей, да ты не волнуйся, мне после спиртного всегда легче становится.

-Так, это до поры до времени. А вот пить вам Федор Давыдович нельзя, сказал я, чуть выделяя последнее слово. Не будете пить, масса проблем исчезнет.

Потом мы с еще поговорили, про набирающую силу кампанию, о изменениях конституции и союзного устройства.

• Предыдущая
• 72/74
• Следующая