Уроки мудрости - Капра Фритьоф - Страница 28

При встрече с Шарлен Спретнак в начале 1979 года я был поражен ясностью ее мышления и силой ее аргументов. В это время я только что начал работу над "Точкой поворота", она занималась составлением антологии "Политика женской духовности", которая позже стала классикой феминизма. Мы оба увидели большое сходство в своих подходах и с большим энтузиазмом находили взаимное подтверждение и воодушевление в работах друг друга. С годами мы с Шарлен стали близкими друзьями, совместно издали книгу и работали вместе над некоторыми другими проектами. Испытывая радости и разочарования писательского труда, мы поддерживали и помогали друг другу.

Когда Спретнак описала мне опыт женской духовности, я понял, что он основан на том, к чему я пришел через глубокое экологическое сознание — на интуитивном осознании единства всей жизни, взаимосвязи всех ее многочисленных проявлений и ее циклов перемен и трансформаций.

Действительно, Спретнак видит в женской духовности связующее звено между феминизмом и экологией. Для того, чтобы описать слияние двух движений и более подчеркнуть применение феминистского сознания в новой экологической парадигме, она использует термин "экофеминизм".

Спретнак приняла вызов, брошенный Адриен Рич, и довольно подробно исследовала "духовное и политическое" значение способности женщины "думать телом". В "Политике женской духовности" она говорит об опыте, свойственном женской сексуальности, беременности, деторождению и материнству, как о некой "телесной метафоре", взаимосвязанности всей жизни и вовлеченности всего существующего в циклические процессы природы. Она также рассматривает патриархальные перцепции и интерпретации различий между полами и ссылается на недавнее исследование реальных психологических различий между мужчинами и женщинами. Например, существует явное преобладание контекстуальной перцепции и синтезирующих способностей у женщин, и аналитических возможностей — у мужчин. Самый важный вывод, который я сделал из своих многочисленных дискуссий с Шарлен Спретнак, заключается в следующем: следует признать женское мышление проявлением целостного мышления, а женское экспериментальное знание — важнейшим источником формирования экологической парадигмы.

Когда в 1977 году я посетил Фрица Шумахера, я еще не подозревал о всей глубине и далеко идущих перспективах феминизма. Теме не менее я чувствовал, что мое принципиальное несогласие с подходом Шумахера — я имею в виду его веру в фундаментальные иерархические уровни природных явлений — было каким-то образом связано с его негласным одобрением патриархального порядка. В последующие месяцы я продолжал поиски эксперта в области экономики. Я стал уточнять свойства, которыми должен обладать нужный мне человек. Я хотел, чтобы он, подобно Шумахеру, мог бы отбросить академический жаргон, выявить основные заблуждения в современном экономическом мышлении и выработать альтернативы, основанные на четких экологических принципах. Кроме того, я чувствовал, что этот некто должен понимать феминистскую перспективу и мог бы применить ее при анализе экономических, технологических и политических проблем. Естественно, такой радикальный экономист-эколог мог быть женщиной. Я слабо надеялся на то, что когда-нибудь найду такого" эксперта моей мечты",но, привыкнув верить своей интуиции и "потоку Дао",я не стал организовывать систематический поиск, я просто держал глаза и уши открытыми. И, конечно же, чудо произошло.

Во время поздней осени того года, когда я разъезжал с лекциями по стране и мои мысли были заняты изучением сдвига парадигмы в медицине и психологии, до меня стали доходить повторяющиеся слухи о футурологе-самоучке, экологе и экономисте-иконоборце по имени Хейзл Хендерсон. Эта замечательная женщина, живущая в то время в Принстоне, бросила вызов экономистам, политиками и общественным лидерам своей основательной радикальной критикой их фундаментальных принципов и ценностей.

"Вы обязаны встретиться с Хейзл Хендерсон, — говорили мне не раз, — у вас обоих много общего".Это звучало слишком хорошо, и я решил побольше узнать о Хендерсон, как только у меня появится время, чтобы снова сосредоточиться на предмете экономики.

Весной 1978 года я купил книгу Хендерсон "Создавая альтернативные модели будущего",которая представляла собой сборник статей, которые были недавно опубликованы. Как только я сел пролистать книгу, я сразу же почувствовал, что нашел человека, которого искал. Книга содержала взволнованное предисловие, написанное Э.Ф. Шумахером, которого, как я узнал позже, Хендерсон хорошо знала и считала своим учителем. Ее вступительная глава не оставляла сомнений по поводу схожести нашего мышления. Хендерсон утверждает, что "ньютоно-картезианская парадигма обанкротилась", и что наши экономические, политические и технологические проблемы вытекают, в конечном счете, из "неадекватности ньютоно-картезианского мировоззрения" и стиля наших общественных организаций, "ориентированного на мужчин". Я не мог даже и мечтать о большем совпадении этих мыслей с моими взглядами, но, продолжая чтение, я был поражен еще сильнее. В своей вступительной статье Хендерсон предполагает, что многочисленные парадоксы, показывающие ограниченность современных экономических концепций, играют ту же самую роль, что и парадоксы в квантовой физике, обнаруженные Гейзенбергом. При этом она даже ссылалась на мою работу в данной области. Естественно, я воспринял это как чудесное предзнаменование и решил сразу же написать Хейзл Хендерсон и просить ее стать мои экспертом в области экономики.

В другой главе я нашел красивое обобщение тех интуитивных размышлений, которые привели меня к систематическому изучению сдвига парадигмы в различных областях. Говоря о сегодняшнем комплексе кризисов, Хендерсон утверждает: "Называем ли мы эти кризисы "энергетическими","экологическими","урбанистическими" или "популистскими", мы должны признать, что корень их лежит в одном базовом кризисе неадекватного, узкого восприятия реальности". Именно этот отрывок воодушевил меня тремя годами позже на то, чтобы заявить в предисловии к "Точке поворота": "Базовый тезис этой книги заключается в том, что основные проблемы нашего времени являются разными гранями одного и то же кризиса, и что этот кризис, в основном, — это кризис восприятия".

Просматривая отдельные главы книги Хендерсон, я сразу же заметил, что основные пункты ее критики полностью совпадают с воззрениями Шумахера и, безусловно, были инспирированы его работами. Подобно Шумахеру, Хендерсон критикует фрагментацию современного экономического мышления, отсутствие ценностей, "зацикленность" экономистов на необоснованном экономическом росте и их неспособности принять во внимание нашу зависимость от природы. Как и Шумахер, она распространяет свою критику на современную технологию и проповедует коренную переориентацию наших экономических и технологических систем, основанную на использовании возобновляемых ресурсах и внимании к человеческому измерению.

Но Хендерсон идет дальше Шумахера как в своей критике, так и в набросках альтернатив. Ее работы предлагают широкий выбор и синтез теории и практики. Каждый пункт ее критики подтверждается многочисленными иллюстрациями и статистическими данными, каждый вариант "альтернативной модели будущего" сопровождается конкретными примерами и ссылками на книги, статьи, манифесты, проекты и деятельность различных организаций. Ее интересы не ограничиваются экономикой и технологией, но и преднамеренно вторгаются в область политики. Фактически, она утверждает: "Экономика — не наука; это чистая политика в замаскированном виде".

Чем дальше читал я книгу, тем больше восхищался ее острым анализом недостатков традиционной экономики, ее глубоким экологическим сознанием, и ее широкой глобальной перспективой. В то же время, я был ошеломлен ее уникальным стилем письма. Она пишет длинными предложениями, которые буквально набиты информацией, поразительной интуицией и сильными метафорами. В своих попытках создать новые схемы экономических, социальных и экологических взаимодействий, Хендерсон постоянно пытается вырваться из линейного способа мышления. Она делает это виртуозно, обнаруживая определенный вкус к крылатым фразам и намеренно неистовым выражениям. Академическая экономика, по выражению Хендерсон, это "форма повреждения ума", Уолл-стрит "гонится за бабками", а Вашингтон занимается" политикой последнего "Ура!", в то время как ее собственные усилия направлены на "расстриг экономического монашества", "вскрытие Золотого гуся",вызванного заклинаниями общества бизнеса, и на проповедь "политики реконцептуализации".