Мемуары [Лабиринт] - Шелленберг Вальтер - Страница 54

• Предыдущая
• 54/167
• Следующая

Еще один удар удалось Советам нанести мне в области промышленного шпионажа. В нашем отделе, ведавшем этой работой, служил пожилой, тяжело больной сахарным диабетом инспектор Л., которого все на службе за его добродушие звали дядюшкой Вилли. Он был женат и вел скромную жизнь простого бюргера. Правда, у него была одна страсть — лошадиные бега. В 1936 году он впервые начал играть на ипподроме, и сразу же его увлекла эта страсть, хотя он проиграл большую часть своего месячного заработка. Знакомые дали потерпевшему неудачу новичку хорошие советы, и дядюшка Вилли утешился возможностью вскоре отыграться. Он сделал новые ставки, проиграл и остался без денег. В отчаянии, не зная что делать, он хотел тут же покинуть ипподром, но тут с ним заговорили двое мужчин, которые явно видели его неудачу, «Ну, и что ж с того, — произнес тот, кто назвал себя Мецгером, — со мной такое раньше тоже случалось, так что нечего вешать голову». Мецгер проявил понимание к страстишке дядюшки Вилли и предложил ему в виде помощи небольшую сумму денег, с условием, что он будет получать пятьдесят процентов от каждого выигрыша. Дядюшка Вилли согласился, но ему опять не повезло и он проиграл. Он получил новую субсидию и на этот раз выиграл. Но эти деньги ему теперь были крайне необходимы для семьи. Теперь Мецгер предъявил ему счет. Он потребовал вернуть все полученные на игру деньги, и поскольку дядюшка Вилли не в состоянии был расплатиться, тот пригрозил заявить об этом вышестоящему начальству. Во время этого разговора Л. был под хмельком и согласился на условия своего сердобольного «друга». За предоставление новой ссуды он обещал передавать ему информацию из центрального управления нашей разведки. Отныне он состоял на службе у русских. В течение нескольких лет его так умело использовали, что со стороны никто не заметил появления у него нового источника доходов. Он мог теперь удовлетворить свою страсть к игре на скачках, но при этом тщательно следил за тем, чтобы его образ жизни остался прежним. Его растущий банковский счет был так тонко устроен, что здесь не могло возникнуть никаких подозрений. В качестве промежуточного лица здесь действовал Мецгер, который брал со счета необходимые суммы.

За время своего сотрудничества с русскими Л. передал им столько обширного и важного материала, что мы вынуждены были во многих областях провести серьезную реорганизацию. На допросе он признался, что передавал своим партнерам не только устную информацию, но и важные документы. Бумаги он обычно носил за подкладкой шляпы. «Хозяин» Мецгера, имевший внешность преуспевающего человека, носил такую же шляпу. Когда он выходил из ресторана, где происходила встреча, они незаметно обменивались шляпами. Сведения в тот же вечер переправлялись в Москву из дома, расположенного в глубине двора, где советские агенты оборудовали свою радиостанцию. Сам радист был коммунистом, обучавшимся в Москве, который состоял не только в КПГ, но и в НСДАП и прочих нацистских организациях. Соседи и сослуживцы знали его как ревностного национал-социалиста. Но как-то он заболел и вынужден был лечь на операцию. Под наркозом он начал говорить о необходимой перемене шифра и несколько раз вскрикивал: «Почему Москва не отвечает?» Врач, оперировавший его, сам пошел к Мюллеру и сообщил о случившемся. Обнаруженное таким образом шпионское кольцо включало в общей сложности шестнадцать человек, к которым принадлежал и дядюшка Вилли. Вместе с другими восемью обвиняемыми он по приговору суда был расстрелян. Так как Гиммлер приказал держать все это дело в тайне, на службе у дядюшки Вилли мы распространили известие, что он во время служебной поездки в Варшаву, по всей вероятности, во время приступа сахарной комы, выпал из поезда и разбился насмерть. Я думаю, что до сих пор никто, кроме тогдашних участников дела, ничего не узнал о действительной подоплеке событий.

Дело дядюшки Вилли было типичным образцом великолепной работы Советов: для руководства агентами они использовали, как правило, только те кадры, которые получили в этой области предварительно основательную подготовку. Обрабатывая свои жертвы, они не спешили; не торопили, не требовали невозможного; они прочно стояли обеими ногами на земле.

Вскоре после моего возвращения из Карлсбада Гейдрих пригласил меня в свое охотничье поместье. Мы хотели воспользоваться двумя часами спокойного времени, чтобы обсудить реорганизацию контрразведки, в особенности в связи с деятельностью советской разведки. Главной темой нашей беседы была «превентивная контрразведка» и усиленный контршпионаж. Прежде всего необходимо было своевременно узнать о главных направлениях вражеского шпионажа и путем более интенсивного использования агентов проникнуть в ряды разведки противника. Необходимым казалось прежде всего также создать более мощную защитную сеть контрразведки в пограничных с Россией странах — Румынии, Венгрии, Польше и Финляндии. Проблемой для нас были также тысячи живших в Германии русских эмигрантов — довольно значительный «запас», из которого советская разведка могла рекрутировать своих агентов. Мы намеревались использовать возможности этого «запаса» и в наших целях, при этом перевербовывая многих работающих на Советы агентов и организуя их работу по системе троек, принятой у русских. Однако без интенсивного развития технических средств разведки такие мероприятия оставались каплей в море. Прежде всего необходимо было установить при помощи современных средств контроль над всей системой почтово-телеграфной связи с заграницей, во-вторых, следовало превратить радиосвязь посредством новейших достижений высокочастотной техники в одно из главных орудий нашей контрразведки. Кроме того, необходимо было организовать широкую подготовку специальных групп радиоперехвата для обнаружения путем пеленгации местонахождения радиопередатчиков вражеской агентуры. (Именно такие методы позволили впоследствии раскрыть крупную советскую шпионскую организацию под названием «Красная капелла», о которой я еще скажу.)

О подчиненности службы радиоперехвата и пеленгации между Гиммлером и командованием вермахта существовали серьезные разногласия. Мне казалось целесообразным оставить ее в компетенции вермахта, поскольку он располагал необходимыми силами и средствами. Гейдрих, к моему удивлению, тоже встал на сторону вермахта и добился своего, убедив Гиммлера.

• Предыдущая
• 54/167
• Следующая