Перестройка и новое мышление - Горбачев Михаил Сергеевич - Страница 9

У нас нет причин говорить об Октябре, о социализме как бы стесняясь, вполголоса. Наши успехи огромны и неоспоримы. Но мы воспринимаем былое во всей его полноте и сложности. Наши самые грандиозные достижения не застилают от нас ни противоречий в развитии общества, ни ошибок и упущений. Да и сама наша идеология по природе своей критична и революционна.

И когда мы ищем корни сегодняшних трудностей и проблем, мы делаем это для того, чтобы понять их происхождение, извлечь актуальные уроки из событий, которые уходят далеко в 30-е годы.

Самое важное для нас сейчас в прошлой истории — то, что через ее осмысление мы обретаем понимание предпосылок перестройки. Наша история складывалась под сильным влиянием привходящих факторов. Но она у нас вот такая. И в ней заложены истоки перестройки.

Почему же все-таки произошло все то, что сделало ее необходимой? Почему с опозданием она началась? Почему так долго удерживались методы работы, отслужившие свой век? Почему произошла догматизация общественного сознания и теории?

Все это требует объяснений. А разбираясь и объясняя, мы находим много подтверждений тому, что и в партии, и в обществе видели нарастание негативных процессов. Более того, не один раз остро осознавалась необходимость перемен. Но они оказывались половинчатыми, непоследовательными под давлением наследия прошлого со всеми его доминантами и атрибутами.

Крупной вехой в нашей истории стал XX съезд КПСС. Он внес большой вклад в теорию и практику социалистического строительства. На нем и после него была предпринята мощная попытка повернуть руль в движении страны, дать импульс освобождению от негативных моментов в общественно-политической жизни, порожденных культом личности Сталина.

Под воздействием решений съезда были осуществлены крупные политические, экономические, социальные и идеологические меры. Но возможности, открывшиеся было, оказались не использованными полностью. Виной тому — субъективистские методы в деятельности руководства, возглавляемого Хрущевым. Управление экономикой оказалось во власти импровизаций. Волюнтаристские идеи и действия тогдашнего руководства стали лихорадить партию и общество. Амбициозные, необоснованные обещания и прогнозы вновь создали ситуацию разрыва между словом и делом.

Вот почему на следующем этапе, который был обозначен октябрьским Пленумом ЦК 1964 года, пришлось прежде всего преодолевать эти крайности, бороться с волюнтаризмом и субъективизмом. Была взята линия на стабилизацию. И эта линия была оправданной. Ее поддержали партия и народ. Появились определенные позитивные результаты. Решения стали разрабатываться и приниматься более взвешенные и обоснованные. Начало хозяйственной реформы 1965 года, мартовский Пленум ЦК этого же года по сельскому хозяйству — это весьма крупные инициативы, нацеленные на позитивные преобразования в экономике. Но и они, дав существенный, но временный эффект, захлебнулись.

На почве самоуспокоенности, нарушения естественного процесса смены руководства возникли явления застоя и заторможенности в стране, о которых я рассказал выше. А обстановка все настоятельнее требовала кардинальных решений по совершенствованию механизма хозяйственного и социального управления.

Какие выводы из исторических уроков прошлого мы делаем?

Прежде всего, тот вывод, что социализм как общественный строй доказал свои огромные возможности в решении сложнейших проблем общественного прогресса. Мы убеждены в его способности к самосовершенствованию, к еще более полному раскрытию своих возможностей, к решению нынешних крупных задач общественного прогресса, встающих в преддверии XXI столетия.

Вместе с тем мы понимаем, совершенствование социализма — это не самопроизвольный процесс, а дело, требующее огромного внимания, правдивого, непредвзятого анализа проблем, решительного отказа от того, что устарело. Мы убедились, что тут нельзя ограничиваться половинчатыми мерами. Надо действовать широким фронтом, последовательно и энергично, не останавливаясь перед самыми смелыми шагами.

И еще один вывод, можно сказать, — главный. Это — опора на самодеятельность и творчество масс, активное участие самых широких слоев трудящихся в осуществлении намеченных преобразований, то есть демократизация и еще раз демократизация.

Социалистическое общество неправильно и вредно представлять застывшим и неизменным, а его совершенствование — лишь как способ подогнать, подстроить сложную действительность под раз и навсегда сформулированные идеи, понятия, формулы. Представления о социализме постоянно развиваются и обогащаются с учетом исторического опыта, объективных условий.

Мы учились и учимся у Ленина творческому подходу к теории и практике социалистического строительства, берем на вооружение его научную методологию, овладеваем искусством конкретного анализа конкретной ситуации.

Двигая дальше перестройку, мы постоянно возвращались и возвращаемся к трудам Ленина, особенно, повторяю, к последним его работам.

Классики марксизма-ленинизма оставили нам в наследство основные, сущностные характеристики социализма. Они не впадали в детализацию, не стремились дать картину социализма в подробностях. Они говорили о теоретически видимых этапах. А показать, каков должен быть нынешний этап, — наша задача. Нам предстоит и практически пройти этот этап, не уклоняясь от сложных вопросов. Классики учат нас не методике, а методологии.

На новом этапе мы оказались перед настоятельной необходимостью, опираясь на ленинское наследие, на его методологию, разобраться в накопившихся теоретических проблемах, сложившихся представлениях о социализме. Важность этой задачи продиктована еще и том, что в период после Ленина не во всем следовали его идеям. Формы и методы социалистического строительства, вынужденные обстановкой, отражавшие конкретно-исторические условия нашей страны, были канонизированы и идеализированы, возведены в ранг общих непреложных догм. В результате сложился обедненный, схематизированный облик социализма с гипертрофией централизованного управления, с недооценкой разнообразия, богатства интересов людей, их активной роли в общественной жизни, с отчетливо выраженными уравнительными тенденциями.

Возьмем, например, механизм управления экономикой. Конкретная историческая обстановка, в которой развивался Советский Союз, по сути дела, экстремальные условия не могли не наложить на него свой отпечаток. Военная угроза и сами войны — самые тяжелые и разрушительные в нашей и без того нелегкой истории, двукратное восстановление народного хозяйства из руин — все это, естественно, привело к жесткой централизации в управлении и повлекло за собой сужение его демократических основ.

Вернемся к вопросу о том, как сложился такой парадокс. Приступив к строительству нового общества, молодая Советская Россия один на один с капиталистическим миром оказалась перед необходимостью быстро преодолеть технико-экономическое отставание, создать в значительной степени заново современную индустрию. И это было сделано за беспрецедентно короткий срок.

Чтобы решить такую задачу, пришлось резко увеличить долю накопления в национальном доходе. Причем большая часть мобилизованных таким образом средств пошла на развитие тяжелой, в том числе оборонной, промышленности. Вопрос о «цене» этого развития тогда или вообще не ставился, или был на втором плане. Государство не останавливалось ни перед какими затратами, а люди готовы были идти на жертвы во имя ускоренного развития своей Родины, укрепления ее обороноспособности, защиты независимости страны и ее социалистического выбора.

Именно под такие цели была создана система управления, основанная на жестком централизме, детальном регламентировании работы, директивных адресных заданиях и бюджетных ассигнованиях. И она сыграла свою роль.

Конечно, не во всем такой характер управления можно объяснить объективными причинами. Допускались и ошибочные подходы, принимались решения субъективистского толка. Это тоже надо видеть и учитывать при рассмотрении современных проблем. Но так или иначе, сложившаяся в 30–40-е годы система управления постепенно стала приходить в противоречие с условиями и потребностями экономического развития. Ее положительные возможности все более исчерпывали себя, и, напротив, нарастало тормозящее действие, что и привело к формированию механизма торможения, сыгравшего столь негативную роль впоследствии. Применение методов работы, возникших в экстремальных условиях, привело к торможению социально-экономического роста в изменившихся условиях.