Крепкий орешек II. Шесть дней Кондора [сборник] - Грейди Джеймс - Страница 26

А Марвин продолжал болтать:

— Ты, может, дашь мне за него двадцать долларов? Отдаю по дешевке.

— Нет, я дам тебе гораздо больше, — усмехнулся Маклейн, — Я оставлю тебя в живых.

— Так и быть. Договорились, — легко согласился «король», и Джон взял рацию со стола.

Полковник Стюарт стоял, положив руки на кафедру, и оглядывал свое «войско», словно полководец перед решающей битвой.

Вот они — его парни, оставшиеся в живых.

ГАРРИ КРАУН — довольно несимпатичная обезьяна, но отличный боец, хороший специалист, а главное — верный, преданный ему человек, готовый за Стюарта умереть не задумываясь, если за это хорошо заплатят.

АРТУР БАКЕР — хороший специалист, отличный боец, но темная лошадка…

ДЕННИ МЕЙГЕН — смотрит исподлобья, похоже, осуждает, сопляк…

ТОМ БАЙЕР — этот, пожалуй, может пустить пулю в затылок, если неосторожно повернешься к нему спиной…

Ни в одних глазах не увидел Стюарт дружеского расположения. Ну и хрен с ними! Выполним задачу, а после разберемся.

— Джентльмены! Вечер близится к концу. Неудач, надеюсь, больше не будет, — полковник растянул губы в резиновой улыбке.

— Приступаем к выполнению главной задачи. — Полковник, самолет генерала на связи! — крикнул Гарри. — Отлично, — Стюарт направился к рации, потом, что-То вспомнив, подошел к телефону…

— Внимание, башня Далласа! — прогремел в динамике суровый голос, и все, кто находился в будке, настороженно вскинули головы — что еще несет им новое сообщение? — Не пытайтесь, я повторяю, не пытайтесь приземлить самолеты. Помните, мы контролируем каждый Ваш шаг.

— Что будем делать? — тревожно спросил Сол Барни у Дрюдо, который ссутулившись стоял у окна.

— Повиноваться, — ответил Дрюдо, и его плечи опустились еще ниже. Казалось, на них взвалили неподъемную ношу.

Лайл Подор страшно устал. И это же надо, чтобы в свой самый последний рейс вляпаться в снежную бурю. Нет, конечно, пока они летели над всем этим белым дерьмом, было еще ничего, хотя сам по себе перелет довольно утомителен* Но тут, спустившись пониже, самолет попал в настоящую болтанку. Его трясло, словно в конвульсиях. Нет, это здорово, что с завтрашнего дня он будет расхаживать в шлепанцах, и плевать на все эти погоды, метеоусловия, хреновия…

— Башня Далласа вызывает борт ФМ-1, — ожила вдруг рация.

Лайл усмехнулся. Значит, они уже вошли в сорокамильную зону.

— «Фоустрот», мы вас слышим, — ответил командир корабля и подмигнул второму пилоту — скоро конец этой болтанке. — Говорит ФМ-1.

— ВАМ РАЗРЕШЕНА ПОСАДКА НА ПОЛОСЕ 1–5. ПОВТОРЯЮ, 1–5.

Генерал Эсперансо отбросил голову назад и судорожно схватился за ворот кителя. Он ловил воздух широко открытым ртом, и из, глотки вырывался жуткий хрип.

О, черт, еще помрет тут! Конвоир, как загипнотизированный, смотрел на генерала, не зная, что же ему делать. Врач в таких перелетах не предусматривался. А первую помощь мог оказать любой из экипажа, да и их обучали всяким приемам. Но сейчас он был на часах…

— Сынок, — задыхаясь простонал Эсперансо, — здесь, в верхнем кармане кителя у меня лекарство. Помоги… — и голова генерала откинулась еще больше.

Хуан Катоне бросился к генералу и трясущимися пальцами попытался расстегнуть пуговицу, никак не попадая в петлю.

Прекрасно, мальчик, прекрасно. Ты добрый парень…

— Спасибо, сынок, — простонал умирающий, и в ту же секунду тонкая цепь, сковывающая руки Эсперансо, захлестнулась на шее солдата.

Хуан рванулся, но было поздно. Он упал на колени, чувствуя, как холодный металл впивается ему в горло, не давая дышать.

Генерал вскочил и рванул на себя все еще сопротивляющееся тело. И снова толкнул локтями в спину, стягивая все туже тощую шею. Раздался отвратительный хруст, и парень повалился на пол с выпученными глазами, рванув за собой генерала. Они упали вместе. И только когда конвоир окончательно затих, Эсперансо ослабил цепь и, размотав ее, тяжело поднялся.

— В этой жизни, сынок, никому нельзя доверять, — запыхавшись пробормотал он, глядя на распростертое у ног тело.

Все остальное не составляло большого труда. Ключи от кандалов висели на поясе часового, заряженный «кольт» 38-гО калибра — в кобуре.

Пока всё хорошо, сынок, все нормально.

Лайл Подор ничего не понимал. У него была четкая инструкция, а команда диспетчера не совпадала с ней. Черт! Ни хрена не могут согласовать свои распоряжения, а тут ломай себе голову, кого слушать.

— Мы же должны были приземлиться на полосу 1–0. Нас там ждут представители… — возразил он, и тут почувствовал холодную сталь у виска.

— Капитан, пожалуйста, следуйте указаниям башни, — тихо проговорил голос за спиной.

Подор повернул голову и скосил глаза. Прямо над ним, сжимая в руке «кольт», возвышался генерал Эсперансо! Без цепей! С вежливой улыбкой на тонких губах, словно радушный хозяин, приглашавший гостей последовать в столовую к шикарно накрытому столу.

— Следуйте указаниям башни, — настойчиво повторил он. Как он освободился, подонок? Солдата, ясное дело, прикончил. Но как? Убийца проклятый. Все никак не напьется кровью, дерьмо!

Спокойный последний полет. Прогулка, мать их! Лайл с ненавистью вспомнил начальника полетов… Привезешь жене что-нибудь из Вашингтона… Привезешь!… Как бы его самого не привезли в деревянном саване.

Лайл нерешительно посмотрел на второго пилота. Крамер кивнул.

— Башня Далласа, хорошо… Мы приземлимся на полосу 1–5.

Эсперансо усмехнулся. Эти кретины считают, что он слепой, только что появившийся на свет котенок. Не замечает, как они перемигиваются! Ну, давай, выродок, что ты там придумал?

В ту же секунду второй пилот вцепился ему в кисть правой руки, пытаясь вырвать пистолет. Недоумок. На что он рассчитывал? На неожиданность? Так генерал не пацан из охраны, которого легко застигнуть врасплох. Бгамбгамбгам… — пистолет харкнул смертью в живот и грудь Крамера. Тот продолжал еще сжимать руку Эсперансо, и одна пуля угодила в боковое стекло. Сразу раздалось шипение. Воздух рвался наружу, и давление резко стало падать.

Плевать. Как-нибудь дотянем…

Эсперансо повернулся к командиру корабля, который так и остался в кресле, вцепившись в штурвал.

Грохот выстрела услышали в башне. Дрюдо и Барни тревожно переглянулись, не понимая, кто мог там стрелять.

Стюарт отшатнулся от рации. Ощущение было такое, что его сильно ударили по ушам. Что, черт возьми, там происходит?

— Борт ФМ-1. «Фокстрот», отвечайте! — заорал он через секунду, взяв себя в руки. — Что у вас там! Борт ФМ-1! Борт ФМ-1!!!

Снег влетал в дыру, кружился по кабине, оседая на панели с приборами, на креслах, на глазах лежащего на полу мертвого летчика.

Он заполнял пространство, слепил, мешал смотреть и таял на лицах живых, стекая по ним тонкими струйками, словно оплакивая погибшего.

— Ты хочешь убить меня? — спросил Подор, не глядя на генерала. — Кто же будет вести самолет?

— Насчет- этого не волнуйся. ЭТО не твоя проблема, — спокойно ответил тот н так же спокойно разрядил пистолет в голову пилота.

Из расколотого черепа брызнул красный фонтанчик, и несколько капель попало на генеральский мундир, расползаясь по нему багровыми пятнами.

— Дерьмо! — Эсперансо схватил труп подмышки и вышвырнул из кресла на пол, освобождая место у штурвала.

— «Фокстрот», говорит башня Далласа! Отвечайте! Лайл Подор, выходите на связь! «Фокстрот»! Лайл Подор, отвечайте!

Эсперансо быстро отключил рацию самолета, чтобы ни одна живая душа, кроме тех, кому это предназначено, не могла слышать их разговор.

Протянув руку он извлек из-под панели с приборами радиотелефон. Генерал точно знал, где его искать.