Разведчики и шпионы - Зигуненко Станислав Николаевич - Страница 14

Назревал заговор, который завершился 6 июля 1918 года убийством немецкого посла Мирбаха и попыткой государственного переворота, предпринятой левыми эсерами. Одновременно Савинков, подстрекаемый французами, захватил Ярославль, беспорядки прошли в Москве, чехи заняли Симбирск.

В довершение всего 4 августа войска союзников высадились в Архангельске, начав прямую интервенцию. Для советской власти настали трудные времена. Но она оборонялась и довольно изобретательно.

Так, 15 августа к Локкарту явился некий Шмидхен – под этим именем скрывался чекист Я. Буйкис – и передал Локкарту письмо от капитана Кроми, в котором тот писал, что собирается «крепко хлопнуть дверью до своего отъезда из России». Шмидхен объяснил, что представляет латышских стрелков, которые хотят вернуться на родину. И просят Локкарта известить командующего войсками в Архангельске генерала Нуля об их желании перейти на сторону Антанты, если их часть пошлют на фронт.

Локкарт обсудил ситуацию с генералом Лаверни и французским генконсулом Гренаром. Решили помочь латышам. Локкарт написал записку на имя Нуля и передал ее Шмидхену. Проконтролировать же дальнейший ход событий он поручил Сиднею Рейли.

Между тем, давление на большевиков все усиливалось: 30 августа 1918 года был убит террористом глава петроградской ЧК Урицкий, на следующий день эсерка Фанни Каплан совершила покушение на Ленина. Но и большевики стали давать все более жесткий отпор. Локкарт и его помощник Хикс были арестованы, доставлены в ЧК. Туда же заодно привезли и Муру, которая ночевала у Локкарта.

Заместитель председателя ВЧК Петерс на допросе задал Локкарту всего три вопроса. Знает ли он Фанни Каплан? Где Рейли? И он ли написал записку Нулю?

Локкарт отвечать на вопросы отказался, заявив, что пользуется дипломатическим иммунитетом и никоим образом с покушением на Ленина не связан. А когда его вели назад в камеру, попросился в уборную, где избавился от шифров и некоторых пометок в своей записной книжке.

Утром Локкарта и Хикса отпустили. Он решил укрыться в голландском посольстве, где узнал, что капитан Кроми все-таки «хлопнул дверью». В Петрограде он участвовал в перестрелке, убил комиссара, но и сам вскоре погиб.

Газеты вышли с кричащими заголовками о «заговоре Локкарта». Его обвиняли в попытке свержения правительства путем подкупа латышского гарнизона. Несмотря на это Роберт оставался на свободе и даже съездил в Наркоминдел похлопотать об освобождении Муры. Там ему не помогли, и тогда он отправился к Петерсу. Тот несколько удивился такому визиту, но сказал, что рассмотрит просьбу Локкарта. А вот его самого вынужден вновь арестовать.

Локкарт сидел под стражей ровно месяц. Первые шесть дней – на Лубянке. А затем его перевели в Кремль, где в его распоряжении оказалась целая квартира. Ему регулярно приносили газеты, и вскоре Локкарт понял причину такой «мягкотелости» большевиков. В ответ на его арест британские власти взяли под стражу Литвинова.

Тем временем Петерс выполнил свое обещание и освободил Муру. Он даже разрешил ей навестить Локкарта в его кремлевском заточении.

В конце сентября его вообще освободили. При этом Петерс даже предложил ему остаться в Советской России. Локкарт задумался над этим предложением: ему не хотелось бросать Муру, которую за границу наверняка бы не выпустили. Однако ему и не улыбалось сотрудничать с большевиками, которые постараются навязать свою волю. И 2 октября 1918 года вместе с другими освобожденными из-под ареста иностранцами он все-таки покинул Советскую Россию.

И сделал это вовремя. Вскоре верховный революционный трибунал приговорил многих участников «заговора послов» к тюремному заключению, а двоих – даже к расстрелу. Локкарт, Рейли и некоторые другие были объявлены вне закона. Это означало, что в случае задержания на территории России они будут расстреляны на месте.

Вернувшись в Англию, Локкарт занялся журналистикой и литературой, даже писал сценарии для Голливуда. Когда началась Вторая мировая война, его снова мобилизовали. С сентября 1939 года капитан Р. Брюс Локкарт был официально призван в Департамент политической разведки Форин Оффиса. Он курировал Чехословакию, Венгрию, Югославию, Болгарию, Румынию, Грецию и Турцию. В его задачу входило составление еженедельных политических обзоров по этим странам для министра.

Позднее он был назначен представителем британского правительства при правительстве Чехословакии в изгнании. Затем получил повышение: в 1941–1945 годах Локкарт был директором департамента МИДа, ведавшего пропагандой и разведкой.

Несмотря на то, что Локкарт в России был объявлен «вне закона», у него сложились прекрасные отношения с советским послом Майским. И когда гитлеровцы напали на СССР, ратовал за скорейшее открытие второго фронта и усиление помощи Советскому Союзу.

Во время визита в Англию советской делегации во главе со Шверником Локкарт был его личным переводчиком. А в своих мемуарах о военных годах, написанных в 1947 году, бывший шпион с большой теплотой отзывался о России как о стране, переломившей хребет фашизму.

Умер Локкарт в 1970 году.

В отличие от войн обычных, имеющих обыкновение когда-то начинаться и когда-то заканчиваться, незримые сражения разведок ведутся без перерывов круглые сутки вот уже многие столетия. В этой главе пойдет рассказ в основном о тех операциях и тех разведчиках и шпионах, которые наиболее ярко проявили себя в промежутке между Первой и Второй мировыми войнами.

Обычно Якова Блюмкина помнят как одного из террористов, застреливших в Москве немецкого посла Мирбаха. Это убийство, как известно, едва не привело к срыву Брестского мира и еще ко многим неприятностям. Однако почему-то гораздо меньше известно об одной странной командировке нашего героя, которая проходила под патронажем ОГПУ. Быть может, потому, что она была совершенно секретной. Началось же все вот с чего…

Зимний петроградский ветер с легкостью пронизывал не только латаное-перелатаное демисезонное пальтишко молодого человека с бородкой «под Троцкого», но и его самого до костей. А потому не было ничего удивительного в том, что тот заскочил погреться в первое попавшееся на пути здание.

Так Яков Блюмкин неожиданно для себя оказался в лектории Балтфлота. Грязный, прокуренный зал был забит матросами – черные бушлаты, перехваченные пулеметными лентами, увешанные ручными бомбами, лишь кое-где перемежались с солдатскими шинелями и гражданскими пальто.

Наш герой облегченно вздохнул: хотя на пустынной улице он слежки за собой и не заметил, профессиональный опыт подсказывал ему, что не вредно на время еще и затеряться в толпе. Глядишь, и погреешься, и от преследователей укроешься, выигрывая драгоценное время.

Молодой человек нашел свободное место, присел и задремал под негромкий скучноватый голос лектора. Шутка ли, вторые сутки без отдыха мотаться по городу, опасаясь разоблачения; после нашумевшего убийства посла Мирбаха за голову Якова сулили бешеные деньги.

Неожиданный шум в зале прервал забытье. Блюмкин открыл глаза – матросы пересаживались поближе к трибуне, шикая на тех, кто мешал слушать.

«В глубине Азии, на границе Афганистана, Тибета и Индии лежит таинственная страна, которую окружают восемь снежных гор, похожих на лепестки лотоса», – доносилось тем временем с трибуны. И далее, не жалея красок, лектор стал расписывать землю чародеев Шамбалы, обладающих секретными знаниями, которые было бы не вредно поставить на службу трудовому народу…