Плюс на минус - Громыко Ольга Николаевна - Страница 18
- Предыдущая
- 18/87
- Следующая
Забавно было бы взглянуть на пулю, которая почти наверняка осталась где-то на дне, но копаться в осколках нам бы никто не позволил, а привлекать внимание местной охраны мне сейчас хотелось меньше всего. А больше всего — убраться подальше… пока безымянный киллер не решил, что в магазине осталось достаточно мало народу для повторной попытки. Глупость, но факт: откуда-то из глубины подсознания у меня все четче вызревало то ли чувство, то ли ощущение, что стрелявший по-прежнему где-то рядом, а на войне я научился своим ощущениям доверять.
Впрочем, из магазина мы выбрались без происшествий, если не считать дурацкого столкновения Леночки с каким-то хмырем — очень может быть, что тем самым, чью одежду я «приватизировал» взамен постиранной домовым. Мужик был неплохо поддат, но мой намек понял и слинял, что называется, «со свистом».
Над стоянкой желтела пара ламп — именно так, потому что уже за три-четыре шага их свет сливался в одно неясное пятно. В общем, такое освещение меня устраивало: сквозь обычный прицел видно уже хреново, а ночной еще в засветках. А вот остальное… С одной стороны в темноте угадывался забор местного рынка. С другой, как мне подсказывала память, раскинулось колхозное поле, за которым начинался лес — и, судя по тотальному отсутствию огоньков с той стороны, память меня не подводила. Если киллер и в самом деле здесь, то к его услугам открытое стрельбище и до фига путей отхода, а у нас вся надежда, что пулю ветром снесет.
Обошлось.
— Надеюсь, подложить в машину бомбу они не успели, — как бы между прочим заметил я, первым делом привычно откатывая сиденье назад.
— Кто?! — вскинулась Леночка.
— Они. — Я захлопнул дверцу, скрутил крышку бутылки и многозначительно булькнул чаем. — Темные силы.
Девушка, стиснув зубы, прошипела сквозь них что-то явно нелестное для меня и, выкрутив руль, с места газанула так, что я едва не забрызгал «Нестле» себя и полсалона заодно.
— Ну и куда ты рулишь?
— Как куда? В милицию, разумеется!
— Без меня! — Я взялся за ручку двери, и Леночка, испугавшись, что я выскочу прямо на ходу, затормозила еще резче, чем стартовала. Чай метнулся в другую сторону, но я уже успел прихлопнуть его крышкой.
— Сань, шутки кончились! Меня убить хотели!
— А меня, думаешь, в милиции вежливо попросят в коридоре подождать? — язвительно спросил я. — Пока ты показания давать будешь. А хошь, угадаю, что тебе скажет оперуполномоченный Наумов? «Помните, Елена Викторовна, не далее как сегодня утром я предупреждал вас о возможной угрозе со стороны Топлякова? Похоже, в тот раз вы не восприняли мои слова достаточно серьезно…»
— И что? — продолжала хорохориться Леночка. — Ну не восприняла. Раскаиваюсь и прошу выделить мне охрану!
Я откинулся на подголовник и закрыл глаза.
— Все равно, в милицию тебе ехать поздно. Представь: ой, вы знаете, я тут ходила по гипермаркету, и в меня, кажется, выстрелили, но я потом еще час погуляла и решила все-таки к вам приехать?
— Вот еще, — возмутилась фифа, — ты что, совсем за блондинку меня держишь? Уж найду чего им сказать.
— Ты и есть блондинка, — не открывая глаз, бросил я.
А затем открыл и посмотрел на нее. Внимательно. Так, словно увидел ее в первый раз.
Блондинка, ага. Прежде стянутые в «конский хвост» (вернее, «хвостик») волосы рассыпались по плечам, в прорывах длинной косой челки испуганно поблескивают глаза — какие они там у нее, голубые, что ли? Сейчас не поймешь — зрачки на всю радужку. В черной водолазке, бледная, сжавшаяся в комочек, Леночка казалась еще более миниатюрной и хрупкой.
А ведь если она и старше меня, то на пару лет, не больше.
— Лен, — негромко сказал я, — пойми… по фигу, что ты им скажешь. Начнут проверять твои слова, допросят магазинных, просмотрят записи с камер… и начнут задавать вопросы уже тебе. Про меня. Ты очень жаждешь из свидетельниц в пособницы переквалифицироваться?
— А разве я еще не уже? — затравленно огрызнулась Леночка, переключая скорость и выруливая со стоянки.
— Вот-вот. — Я зевнул. — Так… стоп… а куда мы теперь едем?!
— Ну… домой, — сделала вторую попытку девушка. И снова не угадала.
— Только не домой! — решительно сказал я. — Лен, ау, очнись! Хочешь опять под пулю подставиться?! Киллер, если он не полный идиот, тоже ведь будет считать, что квартира — это единственное место, где ты гарантированно появишься вновь!
Машину снова мотнуло взад-вперед. Я отчаялся нормально попить и сунул бутылку обратно в пакет.
— Ты думаешь?!
— Я — думаю! — буркнул я. — В отличие от.
Кажется, до девушки только сейчас начало доходить, что волна неприятностей захлестнула не одного Саню Топлякова, но и некую Елену Викторовну Коробкову. А возможно, и не только их.
Лишь бы не расплакалась, тоскливо подумал я. Ненавижу, когда женщина плачет в моем присутствии: сразу начинаю чувствовать себя жутко виноватым.
Обошлось. Минут пять блондинка молча грызла губу, вглядываясь в ночную темень перед капотом. А затем тряхнула головой и развернулась ко мне.
— Ладно, сдаюсь. Выкладывай свой план!
Я кивнул. Неохотно — план-то у меня был, но последняя его редакция участия Леночки не предусматривала. Ну да ладно.
— Был у меня сокурсник… Миша Гонтарь. Собственно, не был — он и сейчас есть, живет, здравствует и работает на солнечном Кипре, годовой контракт, чики-пики, родителей к себе вызвал. А в Белоруссии у них остались квартира и… — я сделал многозначительную паузу, — загородный дом. Мы там студентами шашлыки жарили, так что дорогу я помню. Сейчас осень, сезон отпусков давно тю-тю, в понедельник дачный поселок выметает подчистую… Короче говоря, для таких мышей, как мы, нора вполне подходящая.
Девушка, неуверенно кивнув-согласившись, взялась за руль и вдруг, повернувшись ко мне, жалобно протянула:
— Са-а-ань… а давай все-таки сначала домой заедем?
Кажется, я начал догадываться, почему ее хотят убить. И занял очередь.
— Зачем?!
— У меня даже куртки нет — я ж думала, что только в магазин и обратно! И в кошельке всего десять тысяч осталось!
М-да, у меня вообще полторы…
— Ладно, — нехотя согласился я. — Заскочим на пять сек.
Свет на лестничной площадке традиционно не горел, пришлось искать скважину на ощупь. Я повернула ключ и замерла в нерешительности.
— Слушай, ты не мог бы…
Если кто и подстерегал меня за дверью с занесенным топором, то поспешно выбросился из открытого окна. Саня прошелся по квартире, пиная двери и хлопая по выключателям.
— Чисто, заходи.
Так, в первую очередь — деньги. На них, если что, можно купить все остальное. Потом — белье, свитер, косметичка с ходовыми лекарствами типа анальгина и но-шпы… косметика из ванной… зонтик из коридора…
Саня наблюдал за моими метаниями, рассеянно поедая мюсли, прямо щепотью из пакета. Кривился, но жевал. Видно, сверхполезная смесь орехов и хлопьев вызывала у него ностальгические воспоминания о сухом пайке.
— Бери не больше, чем сможешь унести, — напомнил он. — Я за тобой торбы таскать не буду.
— Сама знаю, — уязвленно огрызнулась я. Серафим часто отправлял меня в командировки в область, и я успела убедиться, что все необходимые человеку вещи прекрасно умещаются в небольшой спортивной сумке. И то половина остается нераспакованной.
Федька мучился-крепился, но в конце концов не выдержал.
— Куда это ты на ночь глядя? — ворчливо осведомился он из-под шкафа.
Я объяснила. Коротко и эмоционально.
Домовичок тут же выкатился на середину комнаты.
— Ну кто ж так собирается?! Покидала-покидала, паспорт на дно, шампунь на майку, а если протечет, а доставать как? Иди отсюда, сам все упакую! И обувку какую-нибудь подбери — не бросать же тебя, косорукую…
— Откуда он у тебя такой… домовитый? — поинтересовался Саня.
- Предыдущая
- 18/87
- Следующая