Плюс на минус - Громыко Ольга Николаевна - Страница 13
- Предыдущая
- 13/87
- Следующая
— Но они же гранаты в унитазы не бросают, — здраво заметил Наумов.
Я не нашлась, что на это возразить.
Задав еще с десяток столь же дурацких вопросов (не замечала ли я чего-нибудь странного в поведении самого Серафима Петровича, какой у нас в Госнежохране распорядок дня, что я могу сказать об уборщице тете Мане) и тщательно законспектировав ответы, Наумов развернул блокнот ко мне.
— Подпишите.
— Зачем? Мы же просто беседовали.
— А вы хотите, чтобы я к вам с ордером пришел?
— Не буду подписывать, — заупрямилась «блондинка», — у меня стресс, мало ли чего я там наговорила! Кстати, дайте почитаю…
Блокнот тут же выскользнул у меня из-под носа.
— Я с вами еще не прощаюсь, — зловеще предупредил оперативник, наконец-то поднимаясь с дивана.
— До свидания, — вежливо сказала я, проводив его до двери (а потом еще в глазок убедившись, что он утопал вниз по лестнице).
Черт знает что. Я потерла гудящий не то от шишек, не то от мысленной работы лоб. Чего он от меня хотел-то? Не представляю, чем может помочь расследованию эта «беседа».
— Вечно мне с твоими хахалями разбираться, — ворчливо забубнил Федька, серой крысой вспрыгивая на хозяйское плечо. — Ты бы им график составляла, что ли… или встроенный шкаф на четыре створки купила, а то он мне всю спину своими костылями отпинал!
Я вернулась в комнату и сердито хлопнула ладонью по зеркалу:
— Вылезай!
После продолжительной возни в недрах — кажется, там упало что-то еще — створка отодвинулась и из шкафа показались две моли и Саня. Говорящая крыса (Федька продолжал нудно бухтеть мне в ухо, щекочась усами) его определенно впечатлила.
— А… это…
— Домовой.
— Тоже настоящий?
Федька презрительно фыркнул и исчез.
Увы, Саня его примеру не последовал. Напротив: шлепнулся в мое любимое, оно же единственное, кресло, небрежно выкинув оттуда плюшевого зайца.
— Странный какой-то этот мент! — задумчиво изрек он. — И разговор у вас был странный. Хрень какая-то, проще говоря.
— А ты у нас, значит, специалист по ведению допросов, — съязвила я.
— Ну. — Отвернувшись, мужик шмыгнул носом. — Не спец, но… было дело под Аргуном. Попался нам один… я-то на подхвате стоял, а допрос Гестаповец вел… сержант-контрактник, его из ментов за это самое и выперли… злоупотребление служебным, ну и рукоприкладство, само собой. Так он этого чича за полчаса, как орех… расколол и выпотрошил наизнанку… а этот — странный. Лен, ты хоть на корочки его глянула?
— Нет.
— Почему-то я так и думал, — пробормотал Саня. — Не, точно, странный опер… Лен, у тебя курево есть?
Я молча сходила в прихожую и вытащила из сумочки початую пачку «Vogue» с ментолом. Вообще-то я не курю, но в чадящей компании мне приятнее вдыхать свой дым, чем чужой, вот и купила дамские сигареты специально для таких случаев. За полгода всего штук семь развела.
— Ты бы мне еще леденец пососать предложила, — буркнул мужик, но пачку взял. Тонкая сигаретина казалась соломинкой в его пальцах. Сейчас, по крайней мере, он не пытался давить мне на психику, убеждая в своей невиновности, словно Дездемона в какой-нибудь авангардной постановке шекспировской пьесы, где в конце концов задушили чахленького Отелло.
Может, он покурит, успокоится и уйдет, а?!
Саня затянулся так, что сигарета разом обуглилась на четверть.
— А пожевать чего-нибудь найдется?
Пришлось, скрипя зубами, идти уже на кухню. Я зло распахнула холодильник, осмотрелась. Переводить моего гуся на ЭТО! Ладно, пусть подавится, лишь бы отвязался. Но разогревать не буду, вот еще! Я выгребла с боковых полочек кетчуп, майонез и пару помидоров. Еще там стоял початый пакет мюсли, но мужчины такого, кажется, не едят… Поднос я не нашла, хотя точно знала, что где-то он есть. Пришлось составить все на разделочную доску. Вот поест — и скажу ему, чтобы выметался! Нет, лучше просто уходил, а то мало ли как он отреагирует…
…Когда я вернулась в комнату, Саня спал. Прямо в кресле, свесив руку с дымящейся сигаретой. Я хотела ее вытащить, чтобы не прожег пеплом ковер, но вспомнила слова Наумова и побоялась трогать психа. Вместо этого тихонечко подставила под окурок блюдце и пошла в ванную бессильно ругаться под шум воды.
Глава 3
Надо признать, от мужчин тоже порой бывает польза. К сожалению, больше трех минут эта пора длится редко.
Дуракам везет, а вот я умным уродился.
— Под ноги смотреть, епить вашу! Жить надоело?!
Голос взводного доносился как сквозь вату. Мы вышли на рассвете, а теперь солнце в зените, хренова небесная сковородка, хоть бы каким облачком ее прикрыло! Из-под каски прям ручьи текут, броник раскалился, а на правом плече — автомат, а на левом — «шмель». Не, парни, я сдохну, ей-же-ей, это просто пушной зверек, еще пару шагов — и сдохну.
Я сорвал с пояса флягу, раза два жадно глотнул — апельсиновый сок, правда, вкус у него был какой-то странный, ну да халяве в зубы не смотрят.
— Лысый, куда отстал?!
Сержант-пулеметчик пробормотал в ответ что-то матерное, но шагу прибавил.
Знать бы, сколько еще идти? Но карты нет даже у Паши, он ведь не офицер, а «и.о.» из контрактников. Впрочем, дело Паша знает, в отличие от своего предшественника, летехи из «пиджаков». Тот как штатским лохом был, так и остался…
Мы шли вверх по склону горы, настоящая «зеленка» осталась внизу, а здесь был лишь какой-то паршивый кустарник… и тут впереди грохнуло.
— А-а, б…!
— К бою!
Я рванулся вперед — и едва не споткнулся о Севку Клевцова. Он лежал на спине, бушлат на левом плече изодран и весь потемнел. Черт-черт-черт… так, сначала промедол, потом…
— Санек… — на губах раненого светло-красная пена, з-зараза, неужели легкое задето? — Не было ведь растяжки…
— Заткнись, придурок! — Я рванул зубами обертку индпакета.
— Я же смотрел…
Вокруг — и впереди — уже вовсю лаяли автоматы. Глухо хлопнул разрыв — послабее, чем первый, видать, подствольник. «Духи» засели выше по склону, их было несколько десятков… пулеметная очередь разлохматила куст рядом со мной, только листья брызнули… глухо прокашлял «шмель», и пулемет замолчал.
— …не было…
Жгут я затянул как можно выше. Затем ножом вспорол бушлат на боку, где стремительно расползалось еще одно темное пятно, и едва не взвыл, увидев, что натворил здесь осколок. Вот гадство-то… и хлещет почем зря. Да где же эта артерия?!
— Как он!?
Я не успел заметить, как Паша оказался рядом с нами.
— Хреново.
— Вижу… дыру залепил?
— Черта с два там залепишь… я пережать пытаюсь.
— Давай, держи, — кивнул Паша и, отвернувшись, заорал в рацию: — Ну где вы там?! А?! Какие, на хрен, «дыни»? Что значит: «огурцы» не добивают?! А?! Да мне по хрену, что батарею не передвинули! У меня уже два «трехсотых»! А?! Когда, епить?! Когда нас всех тут положат на х…?!
— Санек…
Я не отвечал — я давил изо всех сил, но все равно кровь упругими толчками выбивалась из-под пальцев.
— Слышь… мой… забери… потом.
Правой рукой Севка потянулся к шее. Схватился за шнурок, начал его вытягивать — медленно, по сантиметру.
— Да не дергайся ты! — рявкнул я.
— Забери… пусть будет… память…
— Пошел ты…
Земля под коленями ощутимо содрогнулась. Я поднял голову — и увидел, как выше по склону один за другим вымахивают дымно-бурые фонтаны.
А потом вдруг понял, что больше не чувствую горячих толчков под ладонью.
- Предыдущая
- 13/87
- Следующая