Плюс на минус - Громыко Ольга Николаевна - Страница 1

• 1/87
• Следующая

Бывший подкараулил меня у подъезда, серым волком выскочив из зарослей жухлой сентябрьской сирени.

— Леночка!

Я впервые пожалела, что в моей замшевой сумочке умещаются только кошелек, косметичка и два удостоверения, а не кирпич на три кило. Как приложила бы с размаху — только ноги бы из кустов торчать и остались!

— Милая, нам надо обязательно поговорить!

— Я тебя внимательно слушаю, — ледяным тоном заверила я, набирая код на подъездном замке. Дверь одобрительно запиликала и открылась. Бывший сделал робкую попытку подхватить меня под локоть, но я брезгливо дернула плечом и начала быстро подниматься по лестнице.

— Дорогая, ну нельзя же так… — плаксиво начал Вадим, семеня следом. — Ты мне даже ничего объяснить не дала — наорала, вещи с балкона выкинула, и вообще…

— Как это не дала? — делано изумилась я. — Ты же успел пролепетать: «Ой, а мы тебя не ждали…» Это прекрасно все объяснило!

— Леночка, ты меня неправильно поняла! — завел старую пластинку бывший. — Подслушивать под дверью неинформативно, мало ли о ком могла идти речь!

— Вадим, — устало перебила я, остановившись на площадке третьего этажа, — ведерко с шампанским и обнаженную девицу на моем любимом диване я бы тебе еще простила. Но двое пьянчуг, три бутылки водки и вобла, чешую от которой я до сих пор выметаю из всех углов, — это уже перебор. Вас даже подслушивать не надо было, я минут пять в дверях стояла, а ты все языком своим поганым трепал, как ты «круто устроился». И вообще — думаешь, одному тебе нужна «нехило зашибающая дурында с квартирой, машиной и минской пропиской»?

— Леночка, я был пьян и даже не помню, что нес! К тому же я знаю, что у тебя сейчас никого нет, — опрометчиво выложил Вадим свой главный козырь, — так почему бы не начать все сначала?

— Со склеротичным алкоголиком?

— Зайка, это было в первый и последний раз!

— Вот именно, — подтвердила я, отпирая дверь. — Потому что больше мы не увидимся!

Вадим наконец понял, что золотая рыбка не собирается по второму кругу чинить ему корыто, и пошел ва-банк: заключил меня в объятия и вломился в квартиру. Похоже, он собирался опрокинуть меня на диван и покрыть слюнявыми, то есть страстными, поцелуями, надеясь оживить угасшие чувства (тоже мне, некромант нашелся!), но увы: среди подушек уже возлежал мускулистый пепельноволосый мужчина с чертовски красивой и еще более самоуверенной физиономией.

— Ну?! — лениво поинтересовался он.

Таким тоном мог бы протянуть «Му?!» племенной бык фермера, на чье поле случайно забрел колхозный бычок-задохлик.

— Вадим, это Федя, — мстительно сказала я. — Федя, это Вадим. Давай ты просто выкинешь его с балкона, а то у соседки за стенкой маленький ребенок спит?

— Как скажешь, крошка, — на удивление интеллигентным голосом согласился «качок» и начал вставать — нет, воздвигаться над диваном всеми бицепсами, трицепсами и прочей мышечной массой.

Вадим позевал отпавшей челюстью, попятился и, спотыкаясь, вылетел из квартиры, хлопнув дверью, чтобы дать себе пять секунд форы, пока конкурент будет ее открывать (или, скорее, выбивать с разбегу).

Я убедилась, что замок защелкнулся, и накинула еще и цепочку.

— А я тебе сразу говорил: он брачный аферист, — нравоучительно заметил «качок», укладываясь обратно.

— Федь, ну не надо, а? — Я бросила сумочку в угол под вешалкой, рядом с туфлями, на ходу стянула куртку и выпуталась из мини-юбки. — Ты мой халат не видел?

— На стиральной машине, — с легким неодобрением сообщил мужчина и, когда я уже дошла до ванной, мстительно добавил: — Валялся. Я его в шкаф повесил.

Чертыхнувшись, я пошла обратно.

В квартире умопомрачительно вкусно и возмутительно калорийно пахло едой. Я, не удержавшись, в обход ванной наведалась на кухню. За нереально-чистой дверцей духовки (как будто газ там вообще никогда не зажигали) просматривался жареный гусь, на столе стояли глубокая миска с овощным салатом и стакан свежевыжатого яблочного сока.

— Федь, спасибо! — крикнула я в приоткрытую дверь.

— Спасибом сыт не будешь, — ворчливым, но довольным голосом откликнулся красавчик.

Я открыла холодильник, зубами отодрала уголок у пакета со сметаной и честно, «с верхом», наполнила стоящую у порога мисочку.

«Бычара» испарился, оставив после себя сизый клуб не то дыма, не то шерсти, который шустро подкатился к миске и уткнулся в нее остренькой, напоминающей ежиную мордочкой. Сливки Федька любил больше, но и со сметаной состоял в очень теплых отношениях.

Интересно, почему домовые сами не могут полакомиться хозяйским добром — только если их угощают, причем от чистого сердца?

Переодевшись в любимый клетчатый халатик (немножко рваный, но критиков в семейных трусах тут, слава богу, уже нет!), я блаженно развалилась в кресле напротив телевизора, расставив на подлокотниках тарелки с яствами (называть их едой было кощунством). Федька вспрыгнул ко мне на колени и разлегся там уже в виде серого, лохматого и почти невесомого кота с шикарными белыми усищами.

— Забудь, — сыто промурлыкал он, подставляя мне щеку. — Найдем тебе др-р-ругого, получше!

• 1/87
• Следующая