Талисман отчаянных - Бенцони Жюльетта - Страница 43

• Предыдущая
• 43/70
• Следующая

– А нас уж точно будет четверо, – улыбнулся Альдо. – И у нас есть шанс победить! Хотя мы не знаем, сколько молодчиков на службе у Хагенталя. Но вот что меня удивляет: зачем ему понадобилась часовня? Я думал, что, обладая рубинами, которые он считает «Тремя братьями»…

– И которые вполне могут ими быть, поскольку изначально их было шесть, и никто не может сказать, какие украшали головной убор Карла: эти или те, что у Кледермана. Да, если бы Хагенталь был последователен, он искал бы бриллиант-пирамиду, чтобы заполучить наконец талисман Карла.

– Он его не ищет, потому что никто не знает, что с ним произошло и где он теперь находится, – мрачно заключил Альдо.

Снова воцарилось молчание. Лотарь кашлянул, прочищая горло, собираясь, как видно, что-то сказать, перекрыв шум мотора. Но промолчал.

– У вас какая-то идея? – полюбопытствовал Альдо.

– Я… Да нет… Вернее, да. Я хочу сказать, что по старинной и традиционной версии считается, что этот бриллиант никогда не покидал Грансон.

– А что конкретно гласит эта версия?

– Что Оливье де Ла Марш, чей отец был начальником форта Жу, знал этот форт как свои пять пальцев и с согласия герцога спрятал бриллиант и еще несколько драгоценных камней там, в ожидании полной победы.

– Неужели вы там его не искали?

– Искал. Но искать его, к тому же одному, нелегкое дело! Не забудьте еще, что форт Жу теперь собственность государства. Вы когда-нибудь там бывали?

– Я впервые приехал во Франш-Конте к вам в гости, – сказал Альдо. – А ты, Адальбер?

– В Франш-Конте я бывал, но в Жу не поднимался. Ты же знаешь, я боюсь высоты и страдаю головокружениями. А ты сам видел, что это за ужас! Да и вообще искать бриллиант в крепости – все равно что иголку в стоге сена!

– Пока ходишь по укрепленным переходам, куда ни шло, но стоит подойти к краю пропасти! Незабываемое переживание!

– Думаю, у края колодца тоже. И к тому же в форте темновато, не так ли?

Лотарь согласно кивнул, признаваясь, что и ему было не по себе в мрачной старинной крепости.

– И мои овечки еще больше оробели, – вздохнул он. – Я должен сделать вам одно признание, Морозини: когда я пригласил вас на празднование трехсотлетия, я как раз выяснял, где может находиться бургундское сокровище…

– И хотели поскрести на этот счет меня. А вдруг я знаю что-то такое, что вам неведомо, – закончил Альдо с широкой улыбкой.

– Вы на меня обиделись?

– Ничуть. Все коллекционеры ведут себя одинаково, встречая коллегу. Признаюсь, и я надеялся что-нибудь у вас выведать. А ваше приглашение принял с тем большей радостью, что, как уже говорил, никогда не бывал в ваших краях. И, знаете, по крайней мере, для меня – дружба, как майонез: или сразу залаживается, или, сколько ни старайся, не собьешь. А мы с вами квиты.

– И раз уж мы перешли на язык кулинарии, то я стал главной «изюминкой» вашей дружбы, – вмешался в разговор Адальбер.

Его вмешательство разрядило напряжение, потому что разговор невольно зашел в тупик, и желательно было бы найти выход из создавшегося положения. Собеседники, похоже, уперлись в стену. На замечание Адальбера они улыбнулись, но остальной путь проделали в молчании.

– Что мы скажем нашим дамам? – забеспокоился профессор, когда они подъезжали к дому.

– Расскажем все и во всех подробностях, – отозвался Альдо. – У наших дам головы умные, их советы всегда бывают к месту.

Они полагали, что увидят дом, погруженный в темноту, и очень удивились светящимся окнам от библиотеки до столовой. Их удивление возросло до крайности, когда внизу их встретил сияющий Гатьен, с тортом со взбитыми сливками в руках. Улыбка мажордома стала еще шире, когда он увидел входящего хозяина и гостей.

– Какое счастье, господа! Есть еще в наших краях добрые люди! – объявил он и исчез в дверях столовой.

– Со стариком все в порядке? – не поверил своим глазам профессор. – Сегодня у нас не предполагалось никаких торжеств. Ну, разве что…

– А вот мы сейчас и посмотрим, – предложил Альдо и направился следом за мажордомом.

Все трое окаменели перед открывшимся им зрелищем. Под высокомерным взглядом портрета Ришелье, за столом, явно накрытым на скорую руку, сидели четыре персоны. Две из них пили шампанское, не глядя на еду, две жадно поглощали пищу. Опомнившись от изумления, трое вошедших воскликнули в один голос:

– План-Крепен!

Адальбер первый подбежал к ней, схватил в охапку и закружил по комнате, наградив звучным поцелуем, от которого Мари-Анжелин покраснела, как алая роза. Альдо отобрал у Адальбера беглянку и тоже расцеловал. А Мари-Анжелин плакала и смеялась одновременно.

– Если вы беспокоились о том, как вас встретят, то можете успокоиться, – произнесла тетя Амели. – А теперь, мальчики, позвольте Мари-Анжелин доесть десерт, а для этого посадите ее на стул, но очень осторожно, потому что у нашей План-Крепен болит нога. И еще вы можете поблагодарить ее спасителя.

«Мальчики» так обрадовались появлению беглянки, из-за которой не спали столько ночей, что больше никого не заметили. Зато Лотарь, похоже, был знаком со спасителем и на деревенский манер уже здоровался с ним, похлопывая его по плечу.

– Мой друг Клод Бурдеро, ножовщик из Нан-су-Сен-Анн, с которым мы не виделись вот уже много лет! – представил он его всем остальным. – Но я приглашал его на наше трехсотлетие! А он, как видно, болел. Болел! С его-то цветущим видом! Прошу прощения за свои слова.

Клод Бурдеро и впрямь мог рекламировать здоровое питание. Одного роста с Лотарем, он был так же крепок, с той, однако, разницей, что его добродушное лицо было покрыто обильной растительностью: густая борода, длинные усы и кустистые брови над синими глазами с прямым взглядом и веселыми искорками.

– Болела моя жена. Зато теперь я понимаю, как внимательно ты читаешь посланные тебе письма!

– Извините нас, Клод, и меня, и брата! – вмешалась в разговор Клотильда. – Мы последнее время живем в непрестанной лихорадке. Надеюсь, вашей жене стало лучше?

– Могу определенно сказать: она прекрасно себя чувствует, – ответила вместо Клода Мари-Анжелин. – И так за мной ухаживала! Я бесконечно ей благодарна, точно так же, как и господину Бурдеро. Если бы не они, не знаю, что бы со мной было!

Альдо и Адальбер одновременно открыли рот, чтобы задать бесчисленное число вопросов, но Клотильда замахала руками.

– Немного терпения! Позвольте Мари-Анжелин и Клоду закончить десерт. Потом мы в гостиной выпьем кофе и сразу в постель.

– Ну уж нет, – запротестовал Адальбер. – Я хочу знать все подробности. Пусть в нескольких словах. Иначе не засну!

– Но, может быть, господин Бурдеро устал и хочет спать? – забеспокоилась тетушка Амели.

– Я? Устал? Из-за сорока километров? Да вы шутите! С парой чашечек кофе я готов просидеть до зари!

– Вы тоже, Мари-Анжелин?

– Да, конечно! И я тоже. Мне столько нужно вам рассказать.

– Для начала расскажите, почему вы отправились в Безансон, а не в Понтарлье?

– Меня туда отправили. Хотели меня запутать. Меня встретили на вокзале, посадили в автомобиль, надели темные очки, поворачивали и разворачивали, сбивая с толку. От Безансона до места мы ехали примерно часа два.

– Почти как до Лозанны, – проворчал Лотарь. – И где же вы оказались?

– Понятия не имею. На краю света. Так, по крайней мере, мне показалось. Какая-то старинная башня, с кухней внизу, пропахшей капустным супом. Там же, внизу, была еще жилая комната и гараж для автомобиля. Но жилыми помещениями пользовались мало. Мужчина и женщина, которые меня охраняли, похоже, жили где-то в другом месте.

– Откуда вы знаете?

– Узнала, когда убежала. Я слышала, как уезжает и приезжает автомобиль, но считала, что женщина – ее звали Жанна – живет в башне и сторожит меня. А потом я обнаружила, что меня просто-напросто бросили без пищи и воды, хорошенько заперев.

Мари-Анжелин рассказала, как ей удалось убежать, как она радовалась свободе и как потом испугалась, обнаружив, что не знает, куда идти.

• Предыдущая
• 43/70
• Следующая