Защита Сталина. Кто пытается опорочить страну и победу? - Козинкин Олег Юрьевич - Страница 14
- Предыдущая
- 14/24
- Следующая
Как бы то ни было – отчего-то Старунин более «осведомленным» и уж точно более грамотным кажется, чем тот же Кленов…
(Примечание. «Подготовка немцев к вторжению в Польшу продолжалась более полугода. И дипломатическая подготовка и, по-видимому, военная. Однако немцы объявили мобилизацию только 26 августа и до 1 сентября сумели наскрести чуть более 60 дивизий. Поляки же сильно понадеялись на англичан с французами. Тем более что именно англичане настояли на том, чтобы поляки отменили ранее начатую мобилизацию». – М. Нейман…)
Как видите, именно в Первую Мировую и воевали так – начинают боевые действия некие «армии вторжения», а главные силы стран в это время доводятся до ума. И этот «опыт» наши стратеги и пытались навязать и забить в наши «планы войны». К концу 1940 года, в нашем ГШ все прекрасно знали и видели, что современная Германия ведет (начинает) войны в Европе уже по-другому – всеми силами и сразу, но продолжали этот «опыт Первой Мировой» использовать при планировании будущей войны. Немцы, оказывается, на СССР не смогут, почему-то напасть так, как нападали на другие страны Европы.
Полковник Старунин и о «внезапности» нападения рассказывает:
«Вторжение германских войск в Голландию, Бельгию и Люксембург было проведено также крупными массами войск. В первом эшелоне было сосредоточено не менее 50–60 дивизий. Основной удар наносился южнее Льежа. В ударную группу входило большинство танковых и моторизованных дивизий, которые, сломив сопротивление бельгийской армии, быстро продвигались в направлении Седан, Гиз, а затем последовательно заняли Лаон, Сан-Кантен, Камбре, Аррас. Скрытность сосредоточения и быстрота действий, два основных элемента внезапности, в обоих случаях сыграли решающую роль и обеспечили успех германским армиям!
Как долго можно сохранять в тайне от противника подготовку внезапного удара в начальный период войны? Рассматривая опыт прошлых войн, мы можем найти целый ряд примеров, показывающих, что время и пространство рано или поздно демаскируют все оперативные передвижения. Чтобы внезапность действий в оперативном масштабе дала положительные результаты, необходимо еще иметь и превосходство в силах и средствах на направлении главного удара. Шлиффен, разрабатывая свой план наступления на Западе, предвидел, что внезапность наступления через Бельгию будет продолжаться только до определенного момента. Шлиффен учитывал, что для того, чтобы преодолеть территорию Северной Бельгии, овладеть ее крепостями и совершить охват левого фланга французов, потребуется несколько недель. Естественно, что при таких условиях не могло быть и речи о внезапности в полном смысле этого слова. Поэтому Шлиффен стремится к тому, чтобы в оперативном плане было обеспечено превосходство сил и средств на правом фланге и после того, как внезапность будет обнаружена; превосходство сил должно быть решительным.
Сосредоточение германских сил на Западе против союзников в 1940 г. не было неожиданностью; внезапным оказалось решение в связи с создавшейся обстановкой нанести удар по Голландии и Бельгии.
Наличие громадного превосходства сил и особенно технических средств в сочетании с внезапностью позволило германскому командованию быстро занять территорию Голландии и Бельгии и выйти на их западные границы в тот момент, когда войска союзников не были готовы к отражению, а план, намеченный Вейганом, не мог быть выполнен по времени. Таким образом, внезапность в стратегической подготовке, особенно в начальный период войны, должна достигаться не только скрытностью сосредоточения, но и первоначальным распределением войск, чтобы противник до последнего момента не знал нашего намерения.
Для достижения решающего успеха в начальный период войны необходимо четкое распределение сил при сосредоточении, так как ошибка, допущенная в первоначальном развертывании, едва ли может быть исправлена в течение всей кампании. [3. Прим. ред. журнала «Военная мысль» – При существующем развитии путей сообщения и транспорта возможны любые перегруппировки в ходе кампании, лишь бы эти перегруппировки надежно были прикрыты авиацией. Союзники в 1940 г. не могли собрать достаточных сил не потому, что им помешали – этих сил просто не было, так как Германия имела подавляющее общее превосходство в силах и средствах].»
Насчет французов редакция журнала, возможно, и дала «грамотное» примечание, однако вермахт как раз не имел перед РККА «подавляющее общее превосходство в силах и средствах» в июне 41-го. Скорее наоборот. Силы вторжения Германии по количеству тех же танков или самолетов были меньше, чем у СССР в приграничных округах. И хотя по личному составу у немцев и их союзников было преимущество, но и оно было не подавляющее. Немцы это знали и понимали, что только массированный удар сразу всеми силами вторжения и мог бы помочь им нанести поражение РККА в приграничных округах в самом начале войны, иначе их «блицкриг» обречен на провал. И немцы почему-то смогли создать на участках прорыва многократное преимущество в живой силе и технике.
И далее Старунин в феврале-марте 41-го показал, что такое внезапность при нападении как таковая:
«Внезапность, – пишет Клаузевиц, – проявляется в том, что в одном из пунктов противопоставляют неприятелю значительно больше сил, нежели он ожидает». [4. Прим. ред. журнала «Военная мысль» – Клаузевиц. О войне, т. 2. Воениздат, 1937 г., стр. 10].
Т.е «внезапность» не в факте нападении как таковом, ибо скрыть подготовку нападения в таких масштабах в принципе невозможно. А в том, что противник введен в заблуждение о силе и направлениях ударов соседа. Также внезапность нападения определяется тем, что нападение начинается без объявления войны.
Наши мемуаристы потом уверяли, что для них было неожиданностью то, сколько сил немцы выставили против Белоруссии – где у них и был главный удар, но это вранье. И о направлениях, и силе этого удара все кому положено знали заранее (в следующих главах об этом еще будем говорить, а по данным разведки и покажем подробнее).
А затем полковник показал то, что должен был понимать и начальник Генерального штаба РККА. И ведь он и понимал и знал, что так и будет:
«В способы использования танковых войск внесено немцами много нового: массовость, значительный отрыв (150–200 км) от остальных сил наступающих армий, действия по глубоким тылам, совместные действия танков и авиации как на фронте, так и в тылу противника, особенно с пикирующими бомбардировщиками, против артиллерии и танков. Пикирующие бомбардировщики в войне на Западе проявили себя как новый вид авиации, способный действовать более точно не только по неподвижным целям малых размеров, но и против танков противника.
В использовании танков, особенно при массировании их, внезапность является основным фактором успеха действий».
Отрыва танковых частей от остальных своих войск сами немцы на самом деле очень опасались. И как пишет «генштабист»: «сами немцы тормозили танкистов-безумцев, как могли – тылы отставали, если бы их отсекли, пришел бы конец танковым частям без тылов. Сколько раз тормозили они своих танкистов во Франции! И того не видели, не понимали, что такой отрыв крайне опасен и может быть оправдан лишь в крайне благоприятных условиях?! Везло, и командирское везение было на стороне немцев не случайно, они рисковали, но обоснованно. Но везет не всегда и не всем. И в 1941-м уже не только тормозили, но и поворачивали на 90 градусов».
Получается, даже полковники в 1941 году были умнее начштаба ПрибОВО Клёнова. В принципе в этом нет ничего удивительного, если этот полковник – начальник разведки округа или в определенных аналитических структурах ГРУ, и именно потому, что он специалист, его обязанность об этом докладывать НШ округа. Но, к сожалению, точных данных на полковника Старунина нет. Похоже, он в ГШ и служил, но – чем он занимался, если в этом вопросе он умнее оказался нач. ГШ – сказать сложно.
- Предыдущая
- 14/24
- Следующая
