Вино богов - Барнс Джон Аллен - Страница 14
- Предыдущая
- 14/72
- Следующая
Все это Голиас торопливым шепотом объяснял Аматусу, покуда отряд смельчаков шагал мимо множества ниш в стенах туннеля. А в нишах разместились старательно обглоданные скелеты или части скелетов, как гоблинов, так и людей, и еще каких-то тварей, которых живыми представить можно было только волевым усилием воображения. Пахло тухлятиной. Поперек тропы валялись полусгнившие трупы, и путешественникам приходилось перешагивать через них.
Каллиопа по неосторожности наступила на руку какого-то мертвеца. Рука ухватила ее за сапог, но девушка дала мертвецу пинка, и труп отлетел в сторону. Потом сэр Джон поскользнулся на какой-то склизской гадости, и скрюченные пальцы скелета вцепились в его голень. Было полное впечатление, что сэр Джон наступил на гадюку, гуляя по лесу.
— Ага! — понимающе воскликнул Голиас. — Все ясно! — И он вытащил из-под плаща короткую палку, к концу которой был привязан кусок ткани, и небольшую склянку, после чего капнул немного содержимого из склянки на палку. Та мгновенно превратилась в метлу. Метла немного постояла перед путешественниками по стойке «смирно», а затем двинулась вперед, яростно подметая тропу и расшвыривая кости по обочинам.
— Входить в Страну Гоблинов следует, соблюдая определенные меры предосторожности, — пояснил Голиас. — Тут дело не в том, чтобы просто идти, а в том, чтобы избегать хождения определенного сорта. Стоит последовать этому мудрому правилу, и все идет как по маслу. В данном случае пустые пространства между трупами были заколдованы.
Метла, расчистив тропу на участке до поворота, остановилась и принялась нетерпеливо подпрыгивать на месте.
С виноватым смешком Голиас устремился вслед за ней. Аматус усмехнулся. Он понимал, что алхимик не один час провел за изучением природы путей зла, способов их заклятия и того, как при этом пользоваться магическими метлами.
Вскоре после поворота путники оказались в огромном сводчатом зале — дилетантской копии какого-то помещения надземного мира. Появление незнакомцев вызвало большой шум. Голблинские вельможи разбегались в разные стороны — видимо, для того, чтобы поскорее занять подобающие места.
Идти к королевскому трону по проходу между придворными оказалось еще более противно, чем по тропе, усеянной трупами. Львиную долю вельмож составляли умалишенные, причем почти поголовно буйные, а будучи гоблинами, они являли зрелище отвратительное даже для своих сородичей. Разодеты придворные были опять-таки в некое подобие одежд надземного мира, а уж то, как эти одежды были кроены-перекроены, отражало степень помешательства их владельцев. У одной дамы вокруг выреза декольте были вышиты шаловливые ручонки, а у одного вельможи-горбуна горб был украшен гребнем из павлиньих перьев. Если на теле гоблинов имелись незаживающие болячки, они и не думали прятать их от посторонних глаз — нет, язвы выставлялись на всеобщее обозрение, а то еще бывало, что детали платья просто-таки к ним пришивались или прикалывались булавками.
Сэр Джон еле слышно поругивался и старался по возможности смотреть прямо перед собой. Левую руку он держал под плащом, поближе к ремню, к которому были приторочены три мушкета и кинжал, а правой рукой сэр Джон незаметно сжимал рукоять меча. Психея быстро наклонилась — как бы для того, чтобы поправить сапог. На миг сверкнула сталь. Аматус тоже не удержался и сжал рукоять меча. Глянув краешком глаза на Кособокого, принц понял, что и он на всякий случай держит оружие наготове.
Король и королева гоблинов (она была истинной Терракотой, а он — бастардом, женившимся на ней исключительно из тех соображений, что она была его сводной сестрицей) оказались чуть поприятнее на вид, чем придворные, вот только взгляд у королевы, в котором мешались желание кого-нибудь немедленно прикончить и тупое кокетство, вызывал дрожь.
— Зачем вы вторглись в наше царство? — сурово вопросил король у Голиаса.
— На этот вопрос вам ответит мой повелитель, — отвечал Голиас. — А вы послушайте и тогда поймете, зачем мы пришли.
Ответ Голиаса прозвучал официально, и Аматус пожалел, что в свое время не уделил должного внимания изучению дипломатических формальностей. Именно такая форма общения показалась принцу соответствующей двору гоблинских правителей, а не обычная вежливость. Правда, куда бы ни попадал Аматус в компании с Голиасом, у него почти всегда возникало сожаление по поводу собственной малой начитанности в той или иной области, и потому принц без промедления перешел к делу:
— Вы удерживаете у себя девицу из рода людей, подданную нашего Королевства, и поскольку ее родным не удалось вызволить ее, мы явились сюда с этой целью.
— Она уже не девица. Мы насиловали ее до тех пор, пока она не перестала сопротивляться, а потом — до тех пор, пока это не стало ей безразлично, а теперь она только этого и жаждет и просит еще, — злорадно проговорила королева.
— Это — на редкость неуклюжая ложь, — сказал Голиас. — Будучи теми, кто вы есть, вы повинуетесь еще более строгим законам, нежели те, что приняты среди людей, а потому вы не способны были лишить девицу невинности, как бы ни старались совратить ее. Если бы ваши подданные попытались изнасиловать девицу, они бы все погибли, ибо, являясь не истинной плотью, а насмешкой на истинную плоть, гоблины не могут коснуться такого могущественного существа, как человеческая девственница. Это записано во множестве книг, и некоторые из них принадлежат моему перу.
Повисла долгая пауза. Королева от злости стукнула кулаками по подлокотникам трона, и потолок зала задрожал с глухим рокотом. От потолка оторвался кусок камня и упал на толпу вельмож, угодив в одну из придворных дам, которая упала на пол, придавленная камнем. Дама завизжала, начала корчиться в агонии и стонать, а окружавшие ее гоблины принялись тыкать в нее пальцами и хихикать. Лишь немногие окружили несчастную, присели рядом с ней и стали оплакивать ее. Похоже, это им доставляло истинное наслаждение. А один тощий гоблин ухватил бедняжку за руку и принялся с голодной страстью откусывать ее. Никто и не думал помочь бедной гоблинке. Наконец сэр Джон Слитгиз-зард не выдержал, выхватил мушкет, зарядил его, прицелился и нажал на курок.
Мушкет издал громкий хлопок, и тяжелая картечь мигом положила конец страданиям придворной дамы. Аматус чуть не раскашлялся от порохового дыма, но из дипломатических соображений сдержался.
— Жаль, что она пострадала, — заключила королева, — но вы ее убили. — Грязная слеза стекла по щеке королевы — такая же грязная, как ее немытые патлы. — Я в этом совершенно уверена. Можно считать, что мы с ней обе пострадали одинаково, ибо я — королева добросердечная и мне нестерпима такая жестокость.
Король приосанился и возгласил:
— Кто вы такие, что смеете убивать моих придворных прямо у меня на глазах?
Аматус отметил, что потолок на сей раз на королевский гнев никак не отреагировал. Теперь он уже не сомневался, в чьих руках сосредоточена здесь реальная власть.
— Камень упал, когда гневалась королева, — негромко отметил Голиас.
Тут гоблинская королева жутко побледнела, стукнула кулаками по подлокотникам трона и взвизгнула:
— Я не злая!
Камни и штукатурка градом посыпались на придворных, но ни Аматус, ни его друзья не пострадали, так как стояли поблизости от королевского трона, а на короля с королевой ни камушка не упало. Гоблинские вельможи в страхе разбегались по углам.
— Вы огорчаете королеву! — возопил король.
Королева прищурилась:
— Вы исполните все условия.
Голос Голиаса не изменился, но прозвучал твердо и уверенно:
— Мы не станем оглядываться, переговариваться, возвращаться назад и не прибегнем к оружию до тех пор, пока не будет ранен кто-то из наших рядов. Мы принимаем эти условия и согласны по доброй воле выполнить их, хотя знаем, что вы — лжецы и обманщики. Мы согласны, ибо жизнь подданной принца и ее свобода для него дороже, чем риск, из-за которого он может пасть жертвой вашего предательства. Вы всего лишь оттягиваете неизбежное. Отдайте нам девицу.
- Предыдущая
- 14/72
- Следующая
