Жестокая жара - Касл Ричард - Страница 30

Она запомнила и номер машины, и место, где произошла перестрелка, чтобы отметить это в отчете: напротив супермаркета «Мортон Уильямс», именно там, где десять лет назад начался ее кошмар.

Когда Хит закончила диктовать свое заявление детективу из Тринадцатого участка, Лорен Пэрри отвлеклась от тела Дона и протянула ей стакан апельсинового сока.

— Я нашла это у тебя в холодильнике. Выпей. Повысит уровень сахара в крови.

Никки сделала маленький глоток и поставила стакан на тумбочку.

— Ты ничего не выпила. В чем дело, тебя тошнит? Боль в груди? Голова не кружится? — Судмедэксперт проверила пульс подруги. Убедившись в том, что Никки в относительном порядке, она протянула ей коробку с влажными салфетками. — Мне нужно работать дальше. А ты приведи себя в божеский вид.

Она указала на пятна засохшей крови, покрывавшие ноги и руки Хит, и, отойдя, добавила:

— И лицо не забудь вытереть.

Никки поставила коробку рядом с апельсиновым соком и остекленевшим взглядом уставилась на труп друга. Затем внимание ее привлекли какие-то голоса, доносившиеся из прихожей. Первым появился детектив Каньеро; лицо у него было хмурое, однако он успел едва заметно кивнуть своей подруге Лорен. Следовавший за ним напарник, Таррелл, со столь же мрачным выражением оглядел место преступления. Хит поднялась, чтобы их встретить, и, когда она шла к дверям, Таррелл оглянулся и обратился к какому-то человеку, стоявшему перед входом в квартиру:

— Ты уверен, что хочешь войти?

Показавшийся в дверном проеме Рук кивнул ему.

Никки подошла, он обнял ее, притянул к себе. Она всем телом прижалась к нему. Так они стояли несколько минут, и, когда наконец отстранились друг от друга, он так и не выпустил ее пальцев.

— Слава богу, ты цела.

Взгляд его упал на пол, на обнаженное тело, которое Лорен прикрыла небольшим бумажным полотенцем.

— Кто это? — удивился Рук.

Никки втянула носом воздух, размышляя, с чего начать объяснения. Но она не успела произнести ни слова: к ней подошел старший детектив.

— Я то же самое хотел спросить у вас. Я детектив Капарелла, отдел убийств.

— О, детектив, — заговорила Никки. — Это мой друг, Джеймсон Рук.

Капарелла заметил, что они все еще держатся за руки, и перевел взгляд на Никки, затем на убитого.

— Я бы хотел получить от вас заявление, если можно, мистер Рук.

— От меня? Но что я могу рассказать?

— Он не имеет к этому никакого отношения, — подтвердила Никки.

— Вы же знаете, что мы обязаны собрать всю информацию, детектив, — произнес коп. — Два бойфренда, один живой, другой мертвый?.. — Он вытянул руку, отстранив Никки, давая ей понять, что с Руком будет беседовать без нее. — Желательно прямо сейчас, сэр.

Они ушли во вторую спальню, а Никки взяла коробку с салфетками и принялась чистить руки и одежду. Когда она протирала лоб, ей пришло в голову, что Лорен, скорее всего, знала от своего бойфренда Мигеля, что они с Шоном забрали Рука по дороге сюда. Подруга дала ей салфетки, чтобы она смогла привести себя в порядок перед появлением Рука. Соскребая с подбородка засохшую корку, Никки взглянула в сторону коридора и решила, что разговор с Руком будет коротким, поскольку журналист не знал о существовании Дона. Это подтвердит ответ Никки на вопрос Капареллы, были ли у нее отношения с другими мужчинами, кроме убитого. Он начал было записывать, когда она упомянула Рука, но Хит сказала: «Он никогда не видел Дона. Насколько мне известно, он даже не знал, что у меня есть такой знакомый».

На месте следователя она задавала бы те же вопросы — как он выразился, собирала бы всю информацию, — но сейчас Хит искренне верила, что целью убийцы была она, а не Дон, который просто оказался не в том месте и не в то время — с самым трагическим исходом. Неловкость наступила, когда она вынуждена была рассказать коллеге все, что знала о Доне, — то есть крайне мало. Наверное, ему показалось, будто она что-то скрывает. Бывший «морской котик», холост, насколько ей известно; познакомились в фитнес-клубе два года назад, когда она пришла на занятия по рукопашному бою; он был ее инструктором; они начали встречаться для индивидуальных занятий, потом в баре за кружкой пива. А потом, время от времени… состояли в интимных отношениях. Детектив нахмурился, помолчал, глядя в свой блокнот; переваривал эту информацию, осуждал ее, фантазировал — она не могла сказать. Никки знала, что эту ситуацию непросто объяснить постороннему человеку, незаинтересованному лицу, и, вспоминая реакцию копа, снова заволновалась насчет того, как воспримет новость Рук — лицо определенно заинтересованное.

Тогда Никки постаралась увести разговор от отношений с Доном и рассказала детективу Капарелле о двух убийствах, которые она расследовала, и о своей уверенности в том, что ее хотели устранить, помешать копать глубже.

— Есть идеи насчет того, кто бы это мог быть? — спросил он.

— Детектив, я уже десять лет пытаюсь ответить на этот вопрос. Поверьте мне. Цель моей жизни — найти этого убийцу и схватить его.

Видимо, ответ удовлетворил его; он сделал еще какие-то заметки, попросил ее прислать ему по почте файлы с материалами дела, и разговор был закончен.

Лорен Пэрри завершила осмотр тела в рекордно короткое время и успела распорядиться, чтобы Дона унесли прежде, чем Рук выйдет из дальней комнаты и снова увидит распростертый на полу труп загадочного обнаженного мужчины.

— Ну, как все прошло? — спросила Никки, когда он наконец появился.

Рук холодно, пытливо посмотрел на нее.

— Ничего особенного — просто чертовски неприятно, — против обыкновения, он был немногословен. Облегчение, испытанное при виде Никки, сменилось гневом, который готов был вырваться наружу. — Знаешь, как трудно найти пятьдесят разных способов сказать «не знаю»? А ведь я писатель, черт подери.

Мимо прошел эксперт по баллистике, собираясь измерить дыру в дубовом книжном шкафу, куда угодил заряд дроби. Хит отвела Рука к пианино, чтобы поговорить с ним без помех — насколько это было возможно в комнате, полной детективов и криминалистов. Журналист пошел за ней, но чувствовалось, что ему не терпится высвободить руку.

— Я понимаю, что тебе это очень неприятно.

— Неприятно? Никки, наконец-то ты лишила меня дара речи.

— Я знаю, но…

— Но что? — Эти два коротких слова выразили всю его боль, недоумение, дурные предчувствия и гнев — да, гнев.

— Все на самом деле не так, как тебе кажется.

— По-моему, это моя фраза, — но он не улыбнулся. — Тогда как все на самом деле?

— Все сложно, — пробормотала она.

— Ничего, я разберусь.

Он ждал продолжения, но она молчала. Никки совершенно не представляла, с чего начать, и боялась поворота, который может принять разговор. Она отвернулась, посмотрела на алое пятно на коврике у двери, на том месте, где только что лежала голова Дона, и ничего не сказала. Терпение Рука лопнуло.

— Послушай, давай сделаем вот что. У тебя есть ключи от моей квартиры, да? Сейчас лучше всего будет, если Таррелл и Каньеро отвезут тебя ко мне, ты примешь душ и поспишь немного.

— Ты со мной не поедешь?

У него не было «переключателя копа», поэтому он прикрылся будничными объяснениями:

— Я подожду здесь, прослежу, чтобы дверь закрыли как следует после того, как все разойдутся.

— Ты со мной не поедешь? — повторила она.

— Я сейчас позвоню вашему управляющему. Ежи наверняка сможет заделать чем-нибудь эту дыру в двери.

— Спасибо, — произнесла она с ноткой сарказма в голосе. — Это меня утешит.

— А что тебе нужно, Никки? — Он все-таки шагнул в опасные воды. — Я понятия не имею, что мне сейчас делать, черт побери. Ты молчишь, и, честно говоря, это меня злит все больше и больше.

— Значит, ты думаешь о себе? Все дело в тебе? После того, что со мной только что случилось?

— Нет, — возразил он. — Я могу сказать наверняка: все дело исключительно в тебе.

— Очень остроумно, Рук. Блестяще. Запиши это в своем элегантном маленьком блокнотике. Можешь потом использовать. Или прочесть через пару лет, когда тебе захочется вспомнить, из-за чего именно мы расстались. — Она сунула руку в сумку и вытащила ключи от его квартиры. — Лови.