Зеленый мальчик. Сказки - Харламов Юрий Ильич - Страница 12

• Предыдущая
• 12/22
• Следующая

— Бабочек,— с улыбкой ответила Сюзанна.

У Тигранполосата от изумления брови полезли на лоб.

— Бабочек?!

— Да, папочка! Во-первых, полная безопасность. Во-вторых, грация и гармония. В-третьих, этого еще нигде и никогда не было. Бабочки под куполом цирка! Самый оригинальный аттракцион в мире!

— А ты уверена, что они поддаются дрессировке?

— У меня свинья запоет, соловей захрюкает.

— Мой характер! — похвалил Тигранполосат. Вот только… Где их взять?

— Не беспокойся, папулечка! — ответила Сюзанна.— Я все предусмотрела. Не зря же я настаивала на гастролях именно в этот захолустный городишко, где самые несладкие пирожные, самые худые торты, а мороженое из ослиного молока! Но зато всего в ста километрах отсюда есть лес Горячего ручья, где никогда не бывает зимы. В этом-то лесу и водятся самые красивые на земле бабочки, каких нет ни в Индии, ни в Африке, ни в Китае, ни на Луне. Вот их я и буду дрессировать!

— Прекрасно … Мухобой! — крикнул Тигранполосат.

Перед ним, как из-под земли, вырос громила, уве­шанный водометами, мышеловками, липучками и мухо­бойками. Это был его личный телохранитель.

— Я здесь, маэстро!

— Слушай мой приказ... Скупить все сети, сачки, крючки! Снарядить экспедицию. Через три дня отправляемся в лес Горячего ручья за бабочками.

Сюзанна открыла футляр от скрипки из него огромную английскую булавку.

— А дрессировать их я буду вот этой булавочкой!

Горошек бежал ровно три дня три ночи. Переплыл семь речек, вскарабкался на двенадцать горок, скатился с двадцати одного откоса. Он бежал по пескам, солончакам и такырам[1]. Спрашивал дорогу у птиц, у ящериц, у оленей-хангулов. И все звери, как один, узнав, куда он спешит, указывали ему путь, провожали и охраняли, чтобы какой-нибудь глупый шакал не напугал Горошка, или медведь не утащил его вместо живой говорящей игрушки своим медвежатам. Всю дорогу, спасая Горошка от жары, его сопровождало облачко, а когда оно испарилось, над ним по очереди, сменяя друг друга, летели белые цапли. Тень от цапли была маленькая, но Горошку вполне хватало.

И вот прибежал он в лес Горячего ручья. Это был чудесный лес с невиданными цветами, теплыми источниками и оплетенными диким виноградом гротами. Но Горошку было не до красот. Он так устал, что, едва вбежав в лес, упал без сознания, и бабочки целый час хлопотали над ним, приводя в чувство. Они напоили его нектаром, замазали медом ранки на ногах, присыпали пыльцой царапины на руках.

— Улетайте! — едва открыв глаза, прошептал Горошек. — К вам едет дрессировщик Тигранполосат со своей дочкой...

— Знаем, знаем! — запищали бабочки. — Ты нам уже все рассказал и какой он страшный, и какая, она толстуха, и что тебя зовут Горошком.

Оказывается, Горошек бредил, пока бабочки выха­живали его.

— Так почему же вы еще здесь?— удивился он. — Прячьтесь, улетайте!

— Ты уже можешь встать? — спросила небольшая, но очень красивая бабочка с зелеными глазами и яркими крыльями, словно бы обсыпанными разноцветными кружочками конфетти.

Горошек встал.

— Меня зовут Эрка,— сказала бабочка. — Раскрой ладонь…

Горошек вытянул вперед обе руки, и Эрка в знак высшего доверия к нему села на открытую ладонь.

Это был ритуал посвящения в друзья и своего рода испытание: если у человека черная душа, ладонь его сама собой сожмется в кулак, и бабочка погибнет, зато остальные будут знать с кем имеют дело.

Конечно же, Горошек сдал этот экзамен на пять с плюсом.

— Теперь иди за нами,— сказала Эрка.

Горошек пошел за бабочками, летевшими впереди него пестрой стайкой, и вскоре оказался на холмах, где цвели и благоухали, радуясь солнцу, маки и анемоны, ромашки и васильки, тюльпаны и лисьи хвосты. С са­молета эти холмы должны были казаться огромными коврами, вытканными самой природой. На ночь они закрывались, а по утрам снова расцветали.

Но еще больше, чем цветы, поразили Горошка ба­бочки, которых здесь было, как звезд на небе. Одни парили, словно маленькие дельтапланы, другие порхали, третьи о чем-то шептались с цветами, четвертые обсыпали друг дружку пыльцой. Но, присмотревшись, Го­рошек понял, что это не шалости и не забавы. У каж­дой в руках, ну, то есть, в передних лапках, была или крошечная кисточка для опыления, или такая же ма­ленькая леечка, а на поясе — баночки для нектара.

Отовсюду слышались песни бабочек:

Прямо перед собой он увидел маленький кустик фиалки. Видно, она только что расцвела — возле нее хлопотали сразу три бабочки: одна поила ее из хоботка, другая разглаживала ей платье, слегка помявшееся, пока фиалка сидела в бутоне, третья обмахивала ее крыльями, словно веером, и все трое распевали такими тоненькими голосками, что только Горошек и мог их услышать:

пролетая мимо, крикнула бабочка с крошечным самоварчиком в руках.

— Понимаешь, Горошек,— сказала Эрка.— Цветы — наши братья и сестры, не зря же нас, бабочек, называют живыми цветами. Они тоже живые. Правда, у них нет крыльев, чтобы лететь друг к другу, нет рук, чтобы обнять друг друга, нет слов, чтобы объясниться в любви, но у них есть душа, чтобы любить. А мы, бабочки, и есть их руки, крылья, слова и вздохи, и поцелуи. Без нас они просто умрут, как умирают все, кого лишают любви... Спасибо, что предупредил. Но мы никуда не улетим отсюда, это будет предательство...

— Но вы же потом опять вернетесь! — воскликнул Горошек.

Эрка грустно улыбнулась.

— Потом! Каждое утро расцветает новый цветок. Что он скажет, не увидев нас? «Улетели, а меня бро­сили!» И нектар мы ведь собираем не для себя — мы же не пчелы. Цветы помогают друг другу. Сильные делятся со слабыми, сладкие с горькими, а как пере­дашь другу баночку с нектаром? Только через нас. И это еще не все, есть одна тайна, но тебе, я думаю, можно сказать...

Эрка перелетела на плечо Горошку и зашептала в самое ухо, щекоча его усиками:

— В нашем лесу растет необыкновенный, единст­венный в мире цветок, который называется...

Но тайна потому и тайна, что ее знают только двое. Поэтому давайте в этом месте заткнем уши, а ещё лучше —оставим на время Горошка и поинтересуемся, как идут дела у маэстро Тигранполосата и его ненаглядной дочки.

В том же городе, где и Горошек, жили два друга, Али и Вали, два усатых молодца, почти что близнеца, так они были неразлучны. Даже влюбились в одну и туже девушку. Но вот беда — оба они были страшные лодыри, поэтому отец девушки заявил им, что отдаст дочь за того из них, кто больше заработает денег — думал, хоть это заставит их взяться за ум. И не ошибся. Устроились Али и Вали собаколовами. У Вали уже пять рублей наличными, да три рубля на книжке. Али сберкассе не доверял — деньги хранил в чулке-джурабе[2], уже семь рублей с копейками нако­пил.

Их-то и приметил телохранитель Мухобой, когда они с куском ливерной колбасы и дырявым сачком охотились за какой-то бездомной дворняжкой.

• Предыдущая
• 12/22
• Следующая