В краю исчезнувшего тигра. Сказки - Харламов Юрий Ильич - Страница 36
- Предыдущая
- 36/43
- Следующая
— Мамур видел только следы, а надо, чтобы он увидел самого тигра!— сказала Зелёная Чёлка.
— Но для этого, как минимум, нужен тигр.
Она долго сидела молча. Потом сказала:
— Он его увидит!
— Ты опять что-то задумала?
Зелёная Чёлка посмотрела на меня как-то странно, как будто хотела что-то сказать и не решалась.
— Никому не говори, что его нет. Он — есть!
— Хорошо!— сказал я.— Он — есть.
Это было днем. А вечером я узнал, что Зелёная Чёлка куда-то исчезла. Но если бы только это — вместе с нею исчезла пижама Зелёной Бороды. «Видать, Соска стащил — дня не пройдет, чтобы он кого-нибудь не раздел»,— ворчал Зелёная Борода.
Но олененок Соска на этот раз был не виноват. Я вспомнил слова Зелёной Чёлки: «Он его увидит!» и догадался, для чего понадобилась ей желто-полосатая дедова пижама. Потерпев неудачу со следами, она решила в открытую, один на один, выйти против злодея Мамура. Маленькая беззащитная Зелёная Чёлка в полосатой пижаме против вооруженного злодея! Но это же безумие! И чем искусней сыграет она свою роль (а ночью, в камышах, даже матрац можно принять за тигра), тем меньше гарантии, что Мамур не выстрелит в нее!
Как же я не догадался о ее замысле, не прочел в ее глазах этого отчаянного решения и не остановил ее! Но, может, еще не поздно?
И я бросаюсь в ночную тьму леса, бреду тропинками и без тропинок, продираюсь сквозь камыши и кричу: «Флора! Флора — Зелёная Чёлка! Я все знаю! Вернись немедленно! Оставь свою глупую затею! Ты меня слышишь?» Не знаю, слышит ли она меня — ответа нет. Тогда я кричу: «Мамур! Не стреляй в тигра! Ты слышишь меня, злодей Мамур? Даже если он бросится на тебя,— не стреляй! Я тебя прошу!» Но в ответ — только уханье сов да вой шакалов...
34
Легко быть тигром, когда ты в самом деле тигр. Но каково быть им, когда вся твоя сила в деревяшке с гвоздями вместо когтей, отвага в магнитофонной кассете, а ловкость в том, чтобы получше укрыться от глаз Мамура.
Одарён и бедный Равшан лежали в траве в нескольких шагах от клетки. Они залегли с вечера, наследив вокруг ловушки тигровой «лапой» и держа наготове магнитофон. Время тянулось невыносимо медленно. Если бы не их сердца, гулко стучавшие в землю, отсчитывая секунды, можно было бы предположить, что все в мире остановилось.
Но вот их чуткие уши, направленные на все четыре стороны света, уловили треск камыша. Они переглянулись и поняли — решающая минута настала: идет злодей Мамур.
Треск приближался. Они затаили дыхание. Вот он уже совсем рядом... Сейчас он выйдет из камышей... Он выходит... Вышел!
И тут одно сердце на какое-то время остановилось совсем — это было сердце Одарёна, а другое — бедного Равшана, понеслось вскачь, словно перепуганный до смерти заяц. И было отчего — перед ними, четко вырисовываясь на фоне светлого камыша, стоял тигр!
Мы-то знаем, кто этот тигр, но вообразите себя на месте наших героев, которые были уверены, что единственные тигры — они, пусть ненастоящие, но уж какие есть,— и вдруг появляется натуральный тигр. Это была ужасная минута!
— Ты видишь?— тихо сказал Одарён.
— Вижу,— еще тише ответил бедный Равшан.
— Это же тигр.
— А может... может мы уснули, и он нам снится?
— Двоим — один и тот же сон? Ну-ка, ущипни меня.
Бедный Равшан ущипнул Одарёна.
— Ой!— вскрикнул Одарён,— А теперь я тебя.
— Ай!— закричал бедный Равшан.
Тигр повернулся и посмотрел в их сторону. Одарён вспомнил, как Мамур притворялся мертвым, и прошептал:
— Не шевелись! Тигры покойников не едят. Они уже приготовились закрыть глаза, но тут — о, ужас!— тигр встал на задние лапы, а передними поддернул полосатые штаны и тихо произнес:
— Не прячьтесь, я вас вижу!
35
Так встретились три «тигра»— два еле живых от страха, а третий весь исцарапанный, в разорванной пижаме.
И поняли три «тигра»: надо наконец объединиться и действовать сообща. Один тигр — тигр, два тигра — пара, а три — это уже целая стая. Тут уж и настоящему тигру можно дать отпор!
— Вожаком стаи буду я, — сказал бедный Равшан. — Я в этой истории больше всех пострадал.
— Проголосуем,— предложил Одарён. Он не имел ничего против, но считал, что и среди тигров должно быть равноправие.
— Темно голосовать,— возразил бедный Равшан.— Да у них это и не принято. Кто первый сказал, тот и вожак.
— Тогда тебе придется быть самым храбрым,— предупредила Зелёная Чёлка.
— Ты молчи!— рыкнул на нее бедный Равшан.— Нарядиться тигром и бегать по всему лесу искать Мамура — это, по-твоему, храбрость? А если бы он пальнул в тебя?
— Ну и пусть!
Бедный Равшан повертел пальцем возле виска.
— Вот что такое твоя храбрость... А теперь слушайте. Нас трое. Спрячемся в разных местах. Один останется здесь, второй укроется в камышах, третий залезет вон в тот куст. Действовать по моему сигналу. Какой же придумать сигнал?
— Ты закричишь фазаном,— подсказал Одарён.
— Если б я умел!
— Ну тогда зальешься соловьем,— предложила Зелёная Чёлка.
— Нет, лучше я зальюсь... лягушкой,— сказал бедный Равшан.
На том и сошлись. Слово вожака — закон, неважно пропоет он его или проквакает.
36
Тем временем Мамур уже подходил к ловушке, напевая свою злодейскую песенку «Рыжий тигр и рыжий я, значит, мы одна семья». Он убил зайца, и настроение у него было чудесное. У злодеев ведь все наоборот: убил — радость, не убил — горе.
Издалека почуял он запах окорока и облизнулся. Но прежде, чем выйти из камышей, постоял послушал — не грозит ли откуда опасность, что-то подозрительно тихо вокруг. «Да кого мне бояться! — успокоил он себя. Тигра нет, Зелёная Борода без ружья, а раз появилась свежая наживка, значит, и Одарён про меня — молчок».
Следы тигра возле ловушки насторожили его.
— Как же так,— прошептал он,— тигра-то нет... А вдруг этот Одарён нарочно сказал — нет, чтобы он меня врасплох застал? Совсем он мне голову заморочил: то есть, то нет, то есть, то нет... А-а-а,— засмеялся Мамур. — Так это же он их для КОМПОТА отпечатал: давай, мол, лови, меняй почаще наживку. Ай да молодец! Надо будет ему дудку из камыша сделать.
Тут ему почудилось, будто ближний куст шевельнулся и листочки на нем затрепетали (это Одарён задрожал от возмущения). Мамур замер и целую минуту смотрел на этот странный куст.
— Померещилось,— решил он.— Эта нервотрепка с тигром здорово меня подкосила... А вдруг все-таки есть? — снова заколебался он.— Нет уж, как говорится, своя шкура ближе к телу, надену-ка я на всякий случай когти.
Он снял ружье, бросил на землю зайца и, отцепив от пояса свои монтерские когти, приладил их к сапогам. Потом осторожно обошел вокруг тигроловки.
«Вот если бы он полез в клетку! Ну полезай, полезай!»— гипнотизировал его бедный Равшан.
Но, видно, на злодеев гипноз не действует. Засучив рукав, он приник к прутьям и запустил руку внутрь клетки.
И тогда бедный Равшан вспомнил, кто он. Не просто тигр, а вожак. Ему представилось, что все тигры, оставшиеся еще на земле, смотрят сейчас на него и говорят: «Ты должен быть самым храбрым. Храбрее самого храброго из нас!»
И он пополз. Даже не пополз — это было бы слишком долго. Как краб, на четвереньках, боком, выбежал он на полянку, схватил ружье и тем же манером, только еще быстрее, отскакал назад.
Увидев этот отчаянный бросок, Зелёная Чёлка ахнула от восторга, а Одарён вздохнул от зависти. Только Мамур ничего не видел и не слышал, увлеченный окороком, который никак не протаскивался через прутья.
— Куа-ке-ке-ке-ке! — торжествующе проквакал бедный Равшан.
И в ту же секунду из кустов грянул негодующий рев тигра. Он прозвучал так правдоподобно и так грозно, что даже у самих «тигров» головы втянулись в плечи.
А Мамур? Он рухнул, словно пораженный громом, потом вскочил, потом снова упал и принялся лихорадочно шарить по траве, нащупывая ружье. Тигр снова рявкнул, и Мамур в панике заметался по поляне. Бежать было некуда — со всех сторон что-то трещало и шевелилось. Он кинулся было к дереву, но наперерез ему метнулась полосатая тень. И тогда он устремился к клетке. Только там он мог найти спасение от распоясавшегося хищника. Как хоккейный вратарь в броске за шайбой влетает в сетку ворот, так Мамур влетел в клетку, и она с треском за ним захлопнулась.
- Предыдущая
- 36/43
- Следующая
