Меньше, чем смерть - Шегало Наталья - Страница 14
- Предыдущая
- 14/107
- Следующая
Ее усадили в глайдер, ненавистный бронешлем снова водрузили на голову, и Сова почувствовала, как машина отрывается от земли. Хотелось надеяться, что ее везут к заложникам, но когда глайдер наконец приземлился, шум мотора сменился глухим рокотом, какой способно произвести только довольно большое скопление людей. Едва ли двести пятьдесят заложников могли издавать столь мощный звук. Логичнее было предположить, что глайдер совершил посадку в центре огромного стадиона.
В стадионе она не ошиблась. Когда провожатые вернули ей способность видеть окружающий мир, огромная чаша амфитеатра, до краев заполненная шевелящейся человеческой массой, поразила Сову своими размерами. Глайдер приземлился на посадочную площадку, одиноко выступающую над третьим ярусом смотровых площадок, опоясанных кольцами переходов. Сова осмотрелась, окинула взглядом верхние ряды, заглянула за край перил. Внизу ее внимание привлекло поле, не квадратное или овальное, а идеально круглое, к тому же вместо зеленой травки покрытое красноватым песком. В центре песчаного круга высился помост с микрофонами, флагами, воздушными шарами и прочей праздничной мишурой. По краям на каменных постаментах, очень похожих на тот, что она уже видела в зеркальном баре, горело пять огромных костров.
Но насладиться зрелищем ей не дали.
– Туда, – коротко приказал провожатый, уводя Сову в лабиринты переходов между смотровыми зонами.
Ложа, куда ее доставили, поражала роскошью убранства и тем, что предназначалась, по всей видимости, для одного человека. По крайней мере, кресло в ней было только одно, и пока оно пустовало.
– Ждите здесь, – бросил конвоир и оставил Сову в одиночестве.
Гадая, зачем ее доставили на стадион, Сова прошлась по ложе, еще раз заглянула вниз, где вокруг помоста в последнем нервном порыве перед началом торжества суетились какие-то люди в ярких развевающихся одеждах, окинула взглядом трибуны, где не было свободного места, и присела на широкий подлокотник кресла
Сзади послышался шум: у дверей выставляли охрану. Через секунду в ложу ворвался маленький, щуплый и кривоногий, очень активный человечек в сером неброском костюме, придирчиво ощупал глазами пол, стены, потолок, Сову, примостившуюся на подлокотнике, и только после этого представился:
– Начальник личной охраны Симаргла, – весело отрекомендовался он. – Кстати, я бы не советовал вам сидеть в его кресле. Не думаю, что он рассердится до такой степени, чтобы вас за это казнить, но определенно эта вольность ему не понравится.
Сова встала.
– Это вы – парламентер Ордена? – с любопытством, еще раз смерив Сову взглядом с ног до головы, спросил он. – Я как-то иначе себе представлял сотрудников ваших спецслужб. Вы все еще в мундире? Да, примите мой комплимент: анекдот с разбитыми зеркалами мне сегодня рассказали уже три человека. Будь я хозяином пострадавшего заведения, я бы уже менял на нем вывеску.
– Я надеюсь, заведение разорится, – мстительно предположила Сова.
– Наоборот! – Начальник охраны, не найдя ничего опасного внутри ложи, принялся прочесывать взглядом трибуны, при этом успевая любезно поддерживать разговор со своей собеседницей. – Будь я его владельцем, я бы назвал бар в вашу честь и ближайшие полгода поднял бы цены для посетителей, жаждущих послушать из первых уст, как главу наших ортодоксов забрызгали соусом. Переписал бы меню. Придумал бы загадочное название для этой подливки, ну, например… «Тайное оружие Ордена»?
Сова улыбнулась.
– А главное блюдо – «Ортодокс под соусом»? – предположила она.
– Пойдет, – похвалил ее начальник охраны, удовлетворившись, наконец, осмотром амфитеатра, и мечтательно добавил: – Меня всегда тянуло к коммерции.
Над стадионом зазвучали фанфары. Почетный караул у входа вытянулся в струнку. Новый знакомец Совы взглядом указал ей ее место:
– Встаньте у стены, – распорядился он. – И постарайтесь по ходу дела не мешаться под ногами у моих парней. Могут затоптать. Нечаянно.
Парни у дверей не улыбнулись. Сова кивнула. На грубоватый юмор человека «при исполнении» можно было не обижаться. Первым в ложу упругой, слегка суетливой походкой ворвался новый телохранитель, коротко кивнул начальнику охраны и застыл справа от кресла. Лорд Тонатоса вошел следом. В следующее мгновение луч прожектора осветил его высокую, по-прежнему облаченную в ослепительно-белое фигуру, и трибуны взорвались приветственным ревом. Лорд Тонатоса величественно прошествовал к самому бордюру ложи, скупым жестом правой руки поприветствовал публику и уселся в единственное кресло. Прочие смертные оставались стоять. Сова гадала, зачем диктатору потребовалось ее присутствие. Впрочем, сверху, из правительственной ложи открывался наверняка лучший вид на представление, так что жаловаться на скуку было бы несправедливо.
Тем временем голос из репродуктора объявил о начале церемонии открытия гладиаторских игр. На четырех огромных экранах, расположенных над чашей стадиона, вспыхнули и запестрели кадры ожесточенных схваток, людская толпа приветственно замахала флажками и транспарантами. Лозунги на транспарантах частично были уже знакомы Сове. «Школа Симаргла – чемпион!» – утверждал самый крупный транспарант. «Карлос, я тебя люблю!» – признавались несколько плакатов поменьше. На помост, галантно ведомая за руку распорядителем праздника, величественно вплывала, волоча за собой длинный шлейф, уже знакомая Сове Милана дель Астра в огненно-красном вечернем платье.
В этот момент лорд Тонатоса наконец соизволил оторваться от созерцания арены и оглянулся на Сову.
– Как вам нравится церемония открытия, леди? – любезно поинтересовался он.
– Я бы предпочла купить сидячий билет, – с вызовом ответила Сова, отметив про себя, что ей больше нравилось, когда он обращался к ней как к «офицеру Эвери».
Диктатор махнул рукой, и второе кресло, вероятно, заранее заготовленное, но не предложенное Сове без приказа лорда Тонатоса, мигом доставили в ложу. Сова уселась, с удовольствием вытянув ноги. Пока она наслаждалась вновь обретенным комфортом, над затаившим дыхание стадионом грянули первые аккорды, и вслед за торжественной музыкой серебром разлилось над ареной колоратурное сопрано Миланы дель Астра. Все четыре экрана принялись подробно, в разных ракурсах демонстрировать публике пышный, похожий на тропический цветок наряд эстрадной знаменитости. Сова не была искушенной ценительницей музыки, но, взглянув на лицо лорда Тонатоса, пожалела о своем равнодушии к прекрасному: прикрыв глаза, диктатор, казалось, погрузился в блаженное забытье. Однако стоило ей задержаться взглядом на его лице чуть дольше положенного, как он тут же почувствовал ее внимание и обернулся.
– Не правда ли, прекрасный голос? – спросил он.
Сова пожала плечами. Она вслушивалась лишь в слова песни. Однако на таких высотах певице чрезвычайно сложно было проговаривать согласные. Да и произношение леди дель Астра, с точки зрения Совы, далеко отстояло от идеального, так что разобрать текст было непросто. Отдельные фразы, вроде «единства миров» и «солидарности планет» еще воспринимались на слух в силу своей общеупотребимости, но в целом песня представлялась Сове бессмысленным распевом гласных звуков, причем в основном это были «О» и «А».
– Красивый голос, – продолжал лорд Тонатоса. – Одна досада – искусственный.
– Искусственный? – переспросила Сова. – Она поет под фонограмму?
– Нет, все гораздо сложнее. Над горлом проделывается тонкая операция по вживление небольшого прибора, усиливающего частоту колебаний голосовых связок, – пояснил ей диктатор. – От этой частоты зависит высота тона. Хотя не могу не признать, что владение новым голосом само по себе – тоже большой труд. Но, увы, голос от этого не перестает быть ненатуральным.
– Зачем же вы заставили ее петь? – враждебно спросила она.
– Не мог же я огорчить женщину, к тому же столь чувствительную к собственной популярности, лишив ее возможности сорвать аплодисменты у публики. Милана должна была выступать на открытии международного экономического форума на Шекате. Но мои действия сорвали ее планы. Я по возможности стараюсь компенсировать ей нанесенный моральный вред.
- Предыдущая
- 14/107
- Следующая
