Авантюристка (ЛП) - Фишер Таррин - Страница 28

• Предыдущая
• 28/54
• Следующая

— Никто ничего не говорит об отсутствии симпатии к девушке. Она, безусловно, мне симпатична. Просто, возможно, что раньше у меня был один вкус, а  теперь он другой.

— Так, значит, амнезия сделала тебя другим человеком?

— Может да, а может и нет.  Но амнезия показала, что я уже не тот человек, которым притворялся раньше.

Он прав. За те годы, что Калеб отсутствовал в моей жизни, он превратился в профессионального бакалавра, вплоть до этих дрянных, шелковых простыней. Это был уже не мой Калеб. Не тот Калеб, который оставил каплю фиолетовой краски на моем потолке.

— Ты любишь Лию? — слова вылетели из моего рта раньше, чем у меня был шанс проглотить их. Во рту остался горьковатый привкус.

— Она милая, очень добрая и изощренная. Она всегда говорит нужные вещи в нужное время. Но я не могу снова начать испытывать к ней те чувства, которые должен был испытывать.

— Может быть, этих чувств никогда раньше и не было.

— Ты когда-нибудь думала, что пересекаешь черту? — Он опускает столовые приборы и кладет локти на стол.

— Эй, мы - всего лишь двое незнакомцев, которые узнают друг друга. Здесь еще нет никаких черт. — Я отталкиваюсь от стола и скрещиваю руки. Мое настроение испортилось, словно старое молоко, и мне захотелось борьбы.

— Перемирие, — говорит он, поднимая свои руки. И прежде чем я успеваю согласиться, он хватает наши тарелки и несет их на кухню.

Я помогаю ему сложить посуду в посудомойку, после чего Калеб достает лед с кухни и кладет его на мой палец.

Я наблюдаю за движениями его пальцев томным взором. Его следующее движение почти заставляет меня упасть в обморок. Он пытается объяснить мне правила футбола, и я притворяюсь, что мне это интересно, когда он тянется за моим пальцем и мягко кладет его себе в рот. На этот раз кольцо легко снимается. Он достает его из своих губ и помещает в коробочку без лишних слов, а потом относит ее назад в спальню. Я сжимаю и разжимаю свой кулак.

— Мне надо идти, — говорю я, вставая.

— Не уходи, — говорит он.

Мой телефон начинает звонить,  и я ухожу от его взгляда, копаясь в сумочке. Мой телефон почти никогда не звонит. Он у меня только для экстренных случаев, ну и для Кэмми. Я ожидала увидеть именно ее номер, когда посмотрела на экран, но вместо него высвечивался номер Роузбад.

— Кто-то вломился в твою квартиру, — кричит она, когда я отвечаю на звонок.

— Успокойся, Роуз, я не совсем понимаю… Что случилось?

— Кто-то вломился в твой дом! — кричит она, словно я попросила ее увеличить звук, вместо того, чтобы говорить яснее.

Я качаю головой, которая все еще наполнена вином. Потом будто щелкнуло. Кто-то вломился в мой дом.

— Сейчас буду. — Я повесила трубку и посмотрела на Калеба. — Кто-то вломился в мою квартиру, — повторила я слова Роузбад. Калеб схватил свои ключи от машины.

— Я отвезу тебя, — говорит он, ведя меня к двери. Калеб ведет машину гораздо быстрее, чем я, и я очень благодарна ему за это. Пока мы едем, я думаю о Пиклз, о котором я забыла спросить у Роузбад. Я, молча, молюсь, чтобы с ним все было в порядке. Калеб провожает меня до двери, где ожидают двое полицейских.

— Вы Оливия Каспен? — спрашивает старший офицер. У него мертвые глаза и куча язвин и шрамов на лице.

— Да. Где моя собака? — Я пытаюсь заглянуть за них, но их тела в униформе создают барьер между мной и входной дверью.

— Мы можем увидеть какие-нибудь ваши документы? — Я вытаскиваю водительское удостоверение из сумочки и протягиваю их ему.

Убедившись, что я Оливия Каспен, офицер отходит в сторону. — Ваша собака у соседки, — говорит он немного добрее. Я вздохнула с облегчением.

Я убедилась, что Калеб следует за мной, и переступила порог. Не знаю, что я ожидала увидеть. Но, точно не это. Все, что вор хотел бы украсть, все еще здесь: телевизор, DVD плеер, стерео. Я моргнула в замешательстве, и затем мои глаза узрели творящийся хаос, который раньше был моим домом. Все разбито. Все. Фотографии, статуэтки, светильники. Мой диван исполосован, и внутренности торчат из него, словно белая рвота. Я услышала, как издала звук, наполовину напоминающий  всхлип, наполовину вопль. Калеб взял меня за руку, и я в ответ вцепилась в него. Я перехожу из комнаты в комнату, осматривая так весь дом. Слезы текут из моих глаз, когда я вижу повреждения или, если быть точнее, уничтожение всего, чем владею. Мой журнальный столик был единственным предметом мебели, который остался неповрежденным. Однако, злоумышленник потратил время, чтобы вырезать на деревянной столешнице слово «ШЛЮХА».

— Это не похоже на ограбление, — слышу я, как Калеб говорит одному из офицеров. Я ускользаю в спальню, не дожидаясь его ответа. Я перешагиваю через свою испорченную одежду и свой шкаф.

Коробка памяти, в которой я хранила все памятные для меня вещи, лежит на полу вверх дном. Я опускаюсь на колени и начинаю рыться в антикварных безделушках, с облегчением проводя пальцами по каждой из них, возвращая их обратно в коробку. Здесь почти все. Почти. Я нажимаю ладонями на глазницы и с силой тру глаза. Почему? Почему? Только у одного человека есть причин использовать то, что пропало. Она порождение дьявола, зло с красными волосами и мотивами, такими же большими, как и зад морской богини Урсулы.

Моя голова автоматически поворачивается в сторону Калеба. Время. У меня не осталось времени. Сейчас она наверняка была уже на полпути в его квартиру, без сомнения, сжимая доказательства в руках. Я начинаю дрожать. Я не готова. Я еще не могу с ним попрощаться. Не сейчас.

— Мисс? — Полицейский, стоящий в дверях шкафа, смотрит прямо на меня. — Вам необходимо заполнить отчет, чтобы мы знали, что они украли. — Я вижу, как Калеб протискивается мимо него и тщательно обходит мои уничтоженные вещи. Он поднимает меня с пола и ведет обратно в гостиную, его руки, словно якоря для моих рук.

Я чувствую, как гнев поднимается к моим глазам, моему носу, моему рту. Он пробегает по моим конечностям и танцует чечетку у меня в животе.

Я хочу схватить эту сучку за её маленькую куриную шею и давить со всей силы до тех пор, пока она не сдохнет. Я нащупала свое спокойствие и повернулась к полицейским.

— Они ничего не взяли, — говорю я, махнув рукой в сторону телевизора. — Это не ограбление.

— Вы знаете кого-нибудь, кто хотел бы сделать с вами нечто подобное, Мисс Каспен? Может быть, Ваш бывший молодой человек? — говорит он, украдкой бросая взгляд на Калеба. Есть ли он у меня? Я сжала зубы. Я могу рассказать ему все прямо здесь и сейчас, ударив эту сучку под дых.

Калеб смотрит на меня. Я открываю рот, чтобы сказать им что-нибудь, но Калеб меня опережает.

— Расскажи им о Джиме, Оливия, — говорит он мягко.

Джим? Нет, Джим никогда не сделал бы ничего подобного. Нет, это женская работа. Детальная и  безупречная.

— Это не Джим, — говорю я. — Пойдем, заберем Пиклза.

После того, как они ушли, Калеб берет меня за руку и нежно говорит. — Я хочу, чтоб сегодня ты осталась у меня.

Я не собираюсь делать ничего подобного, но молчу, пока не смогу придумать план. Мы запираем дверь и идем к Роузбад, где Пиклз с бешеной истерикой бросается прямо на меня. Роузбад кудахтает вокруг меня, словно наседка, трогая и подталкивая, пока я не схватила обе ее руки, заверив, что я в порядке.

— Подожди здесь, — говорит она, исчезая на кухне. Я знаю, что грядет. Как только Роузбад впервые положила на меня глаз, она решила, что должна заботиться обо мне. Ее первым подарком был охотничий нож, который принадлежал ее дорогому, ныне уже мертвому Берни.

— Если кто-то ворвется, используй это, — она ткнула ножом, демонстративно разрезая воздух, а затем протянула его мне рукояткой вперед. Я была удивлена и шокирована, но все-таки спрятала нож под кроватью.

Сейчас каждый раз, когда Роузбад видит меня, она бежит обратно в свою квартиру, чтобы забрать что-нибудь недоеденное или какой-нибудь излюбленный ею предмет, который она специально отложила для меня. У меня не хватает духа, чтобы отказаться.

• Предыдущая
• 28/54
• Следующая