Темнее дня - Шеффилд Чарльз - Страница 37
- Предыдущая
- 37/107
- Следующая
— Да вы хоть сами-то знаете, что вы нам тут показываете? У вас вся чертова Солнечная система в катастрофическом упадке. Но я за прошлый месяц видел шесть других проекций, и ни одна из них ничего, кроме расширения, не дает.
Алекс перевел дух.
— Все остальные модели никуда не годятся.
Педерсен, чья группа выработала три предсказания из упомянутых шести, набычился:
— Если вы тут собрались моих людей обвинять...
— Бросьте эту чушь, Лигон, — пробурчал Сол Глауб. — Если только у вас нет дьявольски хорошей причины...
Вмешалась и Кейт:
— Мне кажется он имеет в виду то, что...
— Почему? — Магрит Кнудсен говорила не громче других, но одно ее слово разом оборвало всех на середине фразы. Затем она продолжила: — Недостаточно просто заявить, что ваша модель права, а все остальные ошибаются. Вы должны объяснить, почему ваша модель лучше.
Когда Алекс ничего не сказал, Магрит Кнудсен добавила:
— Послушайте, Лигон — ведь вас именно так зовут, Алекс Лигон? — существует старая поговорка: человек, который понимает, что он делает, может дать такое объяснение своей работы, которое средний индивид сможет понять, пока он рюмочки за стойкой бара пропускает. И лично я считаю, что это правда. — Она взглянула на часы. — Мы здесь не в баре, а кроме того, мне довольно скоро потребуется быть в другом месте. Но я вполне могу считать себя средним индивидом. Даю вам полчаса. Расскажите мне о вашей работе. Объясните мне, почему я должна продолжить ее финансирование, а не сегодня же его прекратить.
Итак, она знала его имя, хотя никто в конференц-зале пока что его не употреблял. Откуда?
Алекс отложил этот вопрос на потом. Кнудсен поставила его под удар. У него не было времени тонко подстраивать и полировать упрощенное объяснение до такой степени, чтобы Маканелли, сотрудник Педерсена, его понял. Алекс должен был двигаться дальше с тем, что он имел, и надеяться на то, что Магрит Кнудсен окажется на три-четыре ступеньки выше по обезьяньей лестнице, чем Лоринг Маканелли.
Он начал с прямого вопроса.
— Вы когда-нибудь курс физики проходили?
На лице Кнудсен выразилось недоумение, но затем она кивнула.
— Двадцать лет тому назад. Только не предполагайте, что я еще что-то помню.
— Уверен, вы помните все, что нам потребуется. — В принципе Алекс объяснялся перед всей группой; на практике же он обращался только к Магрит Кнудсен. — К примеру, сотни лет ученые, которые работали с неким газом, описывали его посредством некоторых основных свойств. Независимо от того, какой это был газ, они измеряли его давление, температуру и объем. Позднее они поднаторели в своих описаниях и добавили туда такие вещи, как энтропия и энтальпия, которыми нам теперь совсем не обязательно озадачиваться. Ученые использовали эти основные свойства, чтобы сказать, как некий объем газа будет вести себя при других условиях. А ветвь науки, которая была развита, чтобы этим заниматься, они назвали термодинамикой.
Тут Алекс обвел взглядом всех своих слушателей. Магрит Кнудсен кивнула — осторожно и, похоже, несколько озадаченно. Судя по выражению лица Сола Глауба, он уже готов был взорваться — но ему, как и остальным, приходилось блюсти субординацию. Алекс прикинул, что у него есть еще минут пять.
Он продолжил:
— Важной вещью в термодинамике является то, что вам ничего не требуется знать о газе на более фундаментальном уровне. Вы получаете надежные результаты, понятия не имея о том, что газ на самом деле состоит из отдельных молекул. Термодинамические переменные, с которые вы имеете дело, в действительности представляют собой средние величины для большого числа индивидуальных частиц, но ваши результаты будут точны, даже если вы никогда не слышали слова «молекула» или «атом».
Но затем люди узнали о молекулах, и перед ними возникла загадка. Каким образом вся совокупность общих свойств, с которой они обращались, возникает из взаимодействия огромного множества отдельных частиц? На решение этой загадки потребовалось долгое время, но в конечном итоге такие физики, как Максвелл, Больцман и Гиббс развили теорию, основанную на самих молекулах. Эта теория была названа статистической механикой, и она показывала, как поведение больших групп крошечных частиц соотносится с общими термодинамическими свойствами, к которым привыкли люди.
Аудитория становилась все беспокойнее. Сол Глауб щурился и сверкал глазами. Оле Педерсен пробормотал Томасу де Билесу что-то вроде: «Да что он за чертовщину несет?» Даже Кейт, которая знала, куда клонит Алекс, нервно кусала губы.
Магрит Кнудсен кивнула.
— Пока что мне все понятно. Но я надеюсь, что это куда-то ведет.
— Ведет. Предсказательные модели, используемые в других отделах, подобны термодинамическим теориям. Я имею в виду то, что они работают с общими переменными. Общая переменная может быть чем угодно по вашему выбору: экономическим продуктом индустриального сектора или конкретного местоположения; потребностями и объемами транспортировки; населением; предметами потребления и услугами. Теории связывают все эти вещи воедино и моделируют способ, посредством которого они эволюционируют во времени.
Однако такая вещь, как, скажем, потребности транспортировки представляет собой производную величину. Она растет в зависимости от действий и потребности пяти с лишним миллиардов людей. Можно сказать, что она подобна термодинамической переменной, которая возникает из совокупной активности громадного числа маленьких, отдельных частиц. В принципе, это верное сравнение, но лишь до определенной степени, поскольку все молекулы в газе совершенно идентичны. Тогда как все человеческие существа совершенно различны.
Моя предсказательная модель учитывает этот факт. Она выводит те самые общие переменные, которые другие модели принимают как данность. Если хотите, моя модель представляет собой статистическую механику для предсказательного моделирования. Она позволяет вам выводить все «термодинамические» общие переменные, используемые в других, устаревших моделях.
Тут Алекс заметил, как Оле Педерсен вскинул голову. Слово «устаревший» было для него как красная тряпка для быка, поскольку Алекс описывал то, как модели, находящиеся под крылом у Педерсена, работают сегодня. Естественно, глава Директората методики и логистики возмутился и уже вот-вот готов был вмешаться. Тогда Алекс поспешил дальше.
— На этом мы, однако, остановиться не можем. В моей модели есть еще одно необходимое нововведение. Если вы попытаетесь рассматривать всех людей такими же идентичными, как молекулы газа, вы получите мусор вместо результатов. Человеческий прогресс в немалой степени зависит от различий между людьми. Поэтому отдельные элементы в моей модели не являются простыми уравнениями или информационными единицами. Они сами по себе есть программы. Каждая такая программа представляет собой Факс определенного уровня, дубликат индивидуальной персоны. Моя модель позволяет использовать все Факсы от первого уровня до пятого.
До того, как Невод был введен в работу, мне пришлось срезать углы. Потребовалась бы целая вечность, чтобы выполнить прогоны для пяти миллионов отдельных Факсов — даже если бы я использовал самые низшие уровни. Поэтому я вынужден был работать с агрегатами. Я знаю, что это слишком упрощенная реальность, и результаты это доказывали. Они были нестабильны, и вся модель барахлила. Именно так оказывается нестабильной любая программа, если вы делаете слишком большой шаг вперед.
Но когда Невод был введен в работу, я наконец-то смог адекватным образом прогнать мою модель. Уже без всякой агрегации, и с представлением каждого индивида именно как индивида. И теперь я мог при желании использовать Факсы пятого уровня, обладающие сложной логикой принятия решений и способностью к взаимодействию, а не безмозглый первый уровень. Таким образом, я прогоняю реальную Солнечную систему, с реальными людьми. Однако при использовании всех компьютерных возможностей Невода моя виртуальная Солнечная система будет развиваться в шесть миллионов раз быстрее реальной. Год развития Солнечной системы занимает на компьютере всего пять секунд.
- Предыдущая
- 37/107
- Следующая
