Черноморский флот в Великой Отечественной войне. Краткий курс боевых действий - Морозов Мирослав Эдуардович - Страница 59

Германское командование отдавало себе отчет в том, что все коммуникации в ближней зоне в наибольшей степени подвержены воздействию советской стороны и потери на них неизбежны. Принимая во внимание невысокий уровень подготовки сил своего союзника и опасаясь негативного влияния возможных потерь на настроение населения и армии Румынии, оно не стало привлекать для обороны коммуникаций в зоне флот данной страны. Свои более-менее крупные корабли также отсутствовали. Поэтому оборона коммуникаций, по сравнению с дальней зоной, строилась с целым рядом упрощений.

Ходившие в ближней зоне конвои, как правило, не имели в своем составе кораблей охранения. Большей частью все они состояли из десантных кораблей спецпостройки – БДБ, – обладавших вполне достаточным артиллерийским вооружением (одна 75-мм пушка, два одноствольных 20-мм автомата) для отражения атак небольших групп самолетов и катеров. Для самообороны от подлодок считалось вполне достаточно небольшого запаса глубинных бомб. Если в состав конвоя входили буксиры с лихтерами, то БДБ образовывали линию прикрытия мористее, препятствуя атакам самолетов и подлодок с наиболее опасного направления. Время суток для движения судов выбиралось в зависимости от того, угроза какого рода сил флота противника считалась наибольшей. Так, восточнее Керченского пролива германское командование более всего опасалось атак торпедных катеров, в связи с чем для движения анапских конвоев было выбрано светлое время суток. Движение же конвоев у южного берега Крыма с конца мая из-за участившихся авиаударов, наоборот, было перенесено на ночное время. При наличии минной угрозы конвои могли лидироваться моторным или катерным тральщиком, в остальное время они ходили без непосредственного противоминного обеспечения, так как фарватеры регулярно проверялись контрольным тралением.

Поскольку трассы движения располагались на небольшом удалении от берега, конвои могли рассчитывать на помощь береговых батарей при отражении надводного и воздушного противника. Само же количество батарей увеличилось, в связи с чем в мае произошло их перераспределение в соответствии с новой организацией: 601-й дивизион (11 батарей) имел зону ответственности от Евпатории до мыса Чауда, 613-й дивизион на Керченском полуострове и на Тамани.

Прикрытие судов истребителями и противолодочными самолетами, как правило, отсутствовало, кроме конвоев Керчь – Анапа. В нарушение обычной немецкой практики минные заграждения мористее фарватеров не ставились за исключением южного входа в Керченский пролив, где в конце февраля было выставлено четыре и в конце мая еще два заграждения (в сумме 767 мин и 667 минных защитников).

Помимо перечисленных для защиты коммуникаций, был принят еще ряд мер, которые в равной степени можно считать и мерами, направленными на укрепление противодесантной обороны. К ним относилось патрулирование подлодок на линии «Прыжок пантеры» (на запад от Анапы, на юг от Керченского пролива; январь – февраль), ночное патрулирование немецких (от Феодосии до Анапы) и итальянских (от мыса Сарыч до Ялты) торпедных катеров. Как правило, немецкие катера патрулировали у побережья Керченского или Таманского полуостровов, а итальянские – различные участки от Ялты до мыса Сарыч. С начала февраля по июнь патрулирование было прервано, но затем установлено вновь. В качестве потенциальных целей при этом в равной степени рассматривались всплывшие для зарядки подлодки, десантные отряды, а также наши легкие силы, осуществлявшие поиск или постановку мин на немецких коммуникациях. С августа начался процесс замены катерных ночных патрулей на патрули, состоявшие из БДБ, а с октября «шнелльботы» к решению подобных задач привлекаться вовсе перестали. Необходимо отметить, что патрулирование у своих берегов оказалось почти безрезультатным как по количеству встреч с нашими силами, так и по результатам немногочисленных боев и почти никак не отразилось на выполнении советскими кораблями поставленных перед ними активных задач.

Помимо этого, в отдельных случаях, когда разведка предупреждала о возможности нападения крупных советских кораблей на конвой, его охранение могло усиливаться группой торпедных катеров. Так было, например, в известном эпизоде 6 октября, в ходе же проведения операции «Викинг» переход конвоев обеспечивался группой в составе пяти «шнелльботов», а также тремя итальянскими сверхмалыми подлодками, развернутыми на позициях вдоль маршрута движения.

Как работала немецкая система обороны, можно посмотреть на примере конвоев в Анапу. Движение первого, состоявшего всего из двух БДБ, осуществлялось по следующему графику: в 15.00 23 февраля выход из Керчи, в 17.35 постановка на якорь близ мыса Яниш-Такиль, чтобы избежать возможной встречи ночью с советскими торпедными катерами; в 04.10 24 февраля – возобновление движения, в 09.35 прибытие в Анапу и начало разгрузки, 14.05 – окончание погрузки и выход в обратный рейс, 18.50 – постановка на якорь у мыса Панагия, 05.00 25 февраля – возобновление движения и в 10.20 прибытие в Феодосию. В дальнейшем с целью ускорения оборота немецкое командование отменило стоянку на обратном пути, а с середины мая в связи с увеличением продолжительности светлого времени стало проводить конвои вообще без остановок. В этом случае вышедший в 3 часа ночи конвой успевал вернуться в Керчь к 19.30. Еще в начале марта состав конвоев был увеличен до трех, в конце месяца до четырех, к концу мая – до шести БДБ. Кроме того, с этого же времени в связи с участившимися налетами советской авиации в их состав стали дополнительно включаться по одному-два надводных корабля других классов (сторожевые корабли, катера-тральщики), придаваться истребительное прикрытие. Несмотря на то что немецкие корабли на ночь в Анапе не оставались, в июле с целью защиты рейда были выставлены противоторпедные сети. Также с этого месяца в связи с обнаружением мин конвои стали проводиться за тралами. В результате в 190 конвоях прошли примерно семь сотен БДБ, из которых были потеряны всего четыре – все от действий ВВС.

Задача морской блокады Кубанского плацдарма была поставлена наркомом ВМФ 5 февраля. Уже на следующий день появилась директива Военного совета флота, в которой ставились задачи эскадре, бригадам торпедных катеров, траления и заграждения, подводных лодок, а также ВВС флота. С 8 февраля была установлена блокада побережья противника от Анапы до Феодосии, продолжительность которой планировалась на 10 суток. Этот срок определялся из предположения, что войска противника будут осуществлять эвакуацию с Кубани через свободные ото льда якорные стоянки южного побережья Таманского полуострова. В первой блокадной линии от Анапы до Керченского пролива находились торпедные катера, во второй – от Анапы до Феодосии – эсминцы и сторожевики, в третьей – две подлодки у Феодосии. До 3 марта катера совершили 69 выходов, эсминцы – семь, сторожевики – два, БТЩ – 11. Нашим блокадным силам, выходившим на патрулирование исключительно в ночное время, не удалось встретить противника в море за исключением подлодок и торпедных катеров. Внутрь Керченского пролива они проникнуть не пытались, (речь идет о блокадных действиях; 28 февраля и 12 марта специально выделенные группы катеров пытались торпедировать суда в порту Камыш-Бурун), что следует признать разумным, во-первых, потому, что в ночное время перевозки там отсутствовали, во-вторых, потому, что еще перед открытием навигации противник прикрыл вход в пролив минными полями. Опасаясь потерь от «шнелльботов», с 18 февраля командование перестало высылать в море эсминцы, а с 25 февраля и тральщики. Вражеские конвои начали ходить в Анапу только с 23 февраля, но их график был составлен таким образом, что в ночное время немецкие баржи стояли на якоре под берегом у мыса Железный Рог. На фоне берега наши катера ни разу не смогли их обнаружить, хотя с барж шум катерных моторов фиксировался неоднократно. В результате единственной действенной силой блокады оказалась авиация флота, которая в период проведения операции произвела 885 самолето-вылетов и нанесла 17 ударов по Тамани, 13 по Анапе, 9 по Гадючьему Куту и 3 по Феодосии. Поскольку большая их часть наносилась в темное время суток, результаты оказались весьма скромными и составили одну уничтоженную БДБ и одну поврежденную. Вскоре командование флотом убедилось, что противник не планирует в ближайшее время эвакуироваться с Тамани, и с 15 марта переразвернуло подлодки, сосредоточенные с февраля в Феодосийском заливе, на коммуникации у западного побережья Крыма. Был отменен и блокадный дозор торпедных катеров.