Черноморский флот в Великой Отечественной войне. Краткий курс боевых действий - Морозов Мирослав Эдуардович - Страница 37
- Предыдущая
- 37/94
- Следующая
Как и раньше, основную тяжесть борьбы по нарушению коммуникаций противника несли на себе подводные силы ЧФ. После перерыва, связанного со снабжением Севастополя, с 7 июля они начали выходить на позиции, и по состоянию на последнее число этого месяца в дальней и ближней зонах действовало уже восемь подводных кораблей. Сохранилось прежнее деление по районам между 1-й и 2-й бригадами, но теперь для действий в Одесском заливе «малюткам», базировавшимся на базы Кавказа, приходилось проделывать намного больший путь. Это стало возможным благодаря использованию «внутренних резервов» – переоборудованию части цистерн главного балласта в топливные. Окончательно вошла в практику введенная в начале года стрельба многоторпедными залпами. Более опытными стали и командиры – в августе в результате удара из-под воды была потоплена шаланда, а в октябре сразу четыре цели, в том числе два транспорта и один танкер. Следует особо отметить, что две цели были потоплены лодками в ночное время из надводного положения, т. е. методом ранее практически не применявшимся советскими подводниками. К сожалению, при этом наши подводники понесли необычайно тяжелые потери – между августом и декабрем в дальней зоне коммуникаций было потеряно восемь кораблей. Все они, за исключением М-31, потопленной надводными кораблями, погибли на минах (приложение 16). При этом, как и годом раньше, проявилась «нечувствительность» нашего командования к потерям, выразившаяся в направлении субмарин в опасные районы даже несмотря на тот факт, что имелись точные сведения об их минировании. В частности, так произошло с позицией в Одесском заливе, где 25 июля подорвалась А-5. Мастерство и мужество экипажа позволили кораблю 1918 года постройки своими силами дойти до базы. Тем не менее походы в данный район продолжились. В августе из-под Одессы не вернулась М-33, в сентябре – М-60 и лишь только после этого позиция была закрыта. В 1951 г. обе лодки были случайно обнаружены на дне на расстоянии всего 150 м одна от другой… При таком темпе потерь неудивительно, что в начале августа две бригады пришлось свести в одну.
Помимо А-5, еще две лодки получили тяжелые повреждения, и их пришлось отправить на ремонт на завод-изготовитель в город Горький (ныне Нижний Новгород). Ими были М-36 и М-32, подвергшиеся атакам румынских эскортных кораблей на мелководье (глубина моря в месте атак составляла 12 и 13 м). Следует предположить, что при лучшей подготовке экипажей румынских кораблей обе субмарины были бы потоплены, поскольку подобные глубины практически исключали возможность эффективно уклоняться от бомбометания. С другой стороны нельзя не отметить смелость и мужество советских подводников, решившихся атаковать в подобных условиях обстановки.
В общей сложности во втором полугодии советские подлодки совершили 74 боевых похода в дальнюю зону, выполнили 27 торпедных (выпущено 56 торпед) и одну артиллерийскую атаки. Кроме того, субмаринами ставились мины – было осуществлено четыре постановки по 20 мин в каждой. Пятую Л-24 не успела выставить, поскольку сама погибла на мине противника у мыса Шабла. К сожалению, ни одна из наших постановок успеха не имела.
Успехи за пределами северо-западного района были значительно скромнее. Так, на отрезке коммуникации от Констанцы до Бургаса успеха не удалось добиться ни разу. Итальянские танкеры «Альбаро», «Селено» и «Арка» совершили восемь групповых или одиночных рейсов от Босфора до Констанцы и столько же в обратном направлении. При том, что разведка заблаговременно предупреждала о времени прохода танкеров через пролив, они лишь дважды подверглись атакам наших субмарин, и оба раза неудачно. В то же время попытка ввести в Черное море немецкий танкер «Оссаг» 14 ноября завершилась торпедированием его подлодкой Л-23. Кроме того, в декабре у Босфора было потоплено одно турецкое судно. Всего в течение полугодия суда «оси» проходили через Босфор в 13 случаях (всего прошло в обоих направлениях 20 судов).
Тем не менее подводные лодки были не единственными силами, привлекавшимися к воздействию по коммуникациям в дальней зоне. 26 сентября нарком ВМФ направил Военному совету ЧФ директиву, в которой предписывал «развернуть активные действия надводного флота на вражеских коммуникациях». После двух месяцев, затраченных на подготовку и утверждение планов, в течение декабря состоялись сразу три набеговые операции. В ходе первой (29 ноября – 2 декабря) пара эсминцев утром 1 декабря обстреляла болгарское побережье в районе мыса Шаблер. Правда, поскольку обстрел осуществлялся в условиях тумана, командир отряда принял прибрежные камни за стоящие на якоре транспорта. По «судам» были выпущены 94 130-мм снаряда и 12 торпед (первый и последний случай использования торпед эсминцами ЧФ), в результате чего считались потопленными два транспорта и канонерская лодка, еще одному транспорту нанесены повреждения. Второй отряд, куда входили крейсер «Ворошилов», лидер «Харьков» и эсминец, не дойдя до прибрежной коммуникации, произвел обстрел не имевшего военного значения острова Змеиный (выпущено 46 180-мм, 372 130-мм и 57 100-мм снарядов). Из-за пренебрежения командиром эскадры вице-адмиралом Владимирским предварительными данными минной разведки, осуществленной подлодками, сразу после бомбардировки корабли отряда очутились на минном поле. Это сопровождалось взрывам двух мин в параванах крейсера, от чего корабль получил некоторые повреждения. После этого операция была свернута, и вместо запланированного обстрела Сулины пришлось немедленно начать отход в базу. В этот момент эскадра была обнаружена вражеской радиоразведкой, а несколько позже и самолетами-разведчиками. Дежурившая у Поти подлодка U 24 получила приказ перехватить советские корабли, но не смогла этого сделать из-за позднего обнаружения и большой дистанции.
Повреждения подлодки А-5 после подрыва на мине в 1942 г.
Во второй операции (10–15 декабря) у румынского побережья между мысом Олинька и Сулиной действовали две пары быстроходных тральщиков в обеспечении эсминца «Сообразительный». Как и в предыдущем случае, нашей стороне удалось достигнуть оперативной и тактической внезапности, но это не стало залогом успеха. Первая пара тральщиков утром 13-го близ селения Шаганы смогла перехватить конвой Сулина – Одесса, куда входили два транспорта, румынский миноносец «Змеул» и четыре немецких моторных тральщика. Советский отряд заметно превосходил противника и в вооружении, и в скорости, поэтому, казалось, ничто не сможет спасти вражеские суда от уничтожения. Немецкое командование после первых же сообщений пообещало оказать конвою поддержку с воздуха, но самолеты противника не появились над нашими кораблями ни во время, ни после боя. За два часа боя тральщики выпустили по конвою 246 100-мм снарядов, считая, что им удалось уничтожить транспорт, миноносец и сторожевой катер. Фактически же им не удалось добиться ни одного попадания. Всему виной стала большая дистанция стрельбы, сократить которую мешала нерешительность командира отряда и вражеские дымзавесы. После боя тральщики обстреляли селение Шаганы, а другая пара почти одновременно – район маяка Олинька (26 и 71 снаряд соответственно). Германское командование вновь предприняло попытку перехватить отходившие корабли, на этот раз, кроме возвращавшейся в Констанцу U 24, в этом были задействованы «шнелльботы» 1-й флотилии, которым предписывалось создать дозорную линию между Судаком и Синопом. Однако без наведения самолетов-разведчиков люфтваффе встреча нашего отряда с лодкой и четырьмя катерами могла произойти разве что случайно, а случай в этот раз оказался не на стороне немцев.
В третьей операции (26–30 декабря) четыре тральщика действовали единой группой, для их поддержки выходили два эсминца. На этот раз германское командование учло предыдущие уроки – уже в день выхода отряд тральщиков был обнаружен вражеской воздушной разведкой. В условиях прекращения движения вражеских конвоев нам пришлось довольствоваться обстрелом селения у мыса Бурнас, который был произведен утром 28-го числа. 31 декабря Н. Г. Кузнецов своей шифровкой сообщил, что после трех походов к румынскому побережью «следует сделать некоторый перерыв», перенеся основной упор на нарушение коммуникации Румыния – Крым – Керченский пролив. Фактически же этот «перерыв» ознаменовал полное прекращение всяких попыток действий надводных кораблей ЧФ на коммуникациях в дальней зоне.
- Предыдущая
- 37/94
- Следующая