Щит Ваала: Омнибус (ЛП) - Кайм Ник - Страница 92

Сверху послышался шум, слабое пощёлкивание, словно от проворачивающихся механизмов или как при постукивании по клавишам. Ветеран Караула Смерти посветил на потолок, и оттуда на него уставилось множество зелёных огоньков.

— Контакт! — проорал Вентара.

Как только инопланетная конструкция, похожая на многоножку, обрушилась вниз на манер лэндспидера, издавая при этом машинный визг, Хатьель открыл огонь из болтера. Возле крупных линз, что располагались на болванке, выступавшей лицевой частью, заиграли всполохи энергии, сливаясь воедино. Стрекочущий болтган выпустил по твари очередь снарядов, которые отскочили от её волнистого покрытия, выбив несколько искр.

Теперь металлический монстр на ходу покидал и возвращался в реальность, из-за чего последующие болты просто проходили сквозь его призрачные очертания. С каждым выходом из фазы материального мира чужеродная машина оказывалась ближе. Из образовавшегося циклопического глаза вырвалась молния и прошла совсем рядом с Хатьелем, отчего его броня почернела, а краска полностью сошла. Он почувствовал кожей сильный жар.

Вновь заговорил болтер Асалии, и вскоре к нему присоединился болт-пистолет Вентары. Однако существо исчезло, растаяв во тьме. Когда стук его многочисленных лапок окружил космодесантников со всех сторон, левую ногу сержанта пронзила острая боль. Хатьель посмотрел вниз и увидел, что из бедра торчит металлическая конечность. Асалия немедленно бросил болтер и подскочил к сержанту, чтобы схватить его, когда машина начала утягивать его во мрак. Хатьель истошно закричал, когда в его ногу вцепилось ещё несколько механических лапок и давление усилилось.

Вдруг конструкция остановилась и покинула реальность, оставив в ноге сержанта множество дыр, а в следующую секунду вернулась в настоящее пространство прямо над головой Асалии и Хатьеля, сверкая зловещей энергией из линз.

— Глаз! — прокричал ветеран. — Стреляй в глаз!

Болты забили по конструкции, с глухим стоком ударяясь о металл, когда Вентара открыл огонь из пистолета. Один из выстрелов выбил монстру глаз, и оттуда забили голубовато-зелёные молнии. По всей поверхности создания прошли крошечные взрывы, вызванные энергетической отдачей в микросхемах. Антигравитационные моторы вышли из строя, и чудовище с лязгом упало на пол.

Из тоннеля дальше послышалось новое пощёлкивание, а вместе с ним чудная и неприятная речь, похожая на повторяющийся набор согласных звуков и машинной трескотни. Космодесантники попятились назад, встав ближе друг к другу. Хатьель спешно перезаряжал болтер. Вентара и Асалия готовили оружие ближнего боя. На мгновение темноту поглотил свет, идущий от стен, и показалось, будто резные фигуры маршируют и шевелятся, вновь отправляясь на мифическую войну.

Сзади раздался противный визг — шипение рыщущих тиранидов, которое ни с чем нельзя было спутать, — и Вентара развернулся в том направлении. В руке он сжимал связку взведённых осколочных гранат, которые оставалось только бросить.

— Похоже, мы застряли меж двух огней, — хмыкнул Асалия. — В общем всё как обычно.

— Нам вообще повезло, что мы протянули так долго, — горько рассмеялся Хатьель. — Каждый наш вдох после крушения звездолёта — истинный дар Императора и Сангвиния.

— Что прикажете делать, сержант? — вмешался Вентара.

— Достойно умереть, — отозвался Хатьель. — Уйдём с честью, братья. — Кровавый Ангел посмотрел на свой болтган, а затем произнёс старинный клич, которому насчитывались уже тысячи лет. Он казался неуместным в окружающей тьме, но не с учётом их положения. — За Императора и Сангвиния!

Асалия передал сержанту последний магазин для болтера и подхватил клич, произнося его слова так громко, как только позволяли три лёгких.

— За Императора и Сангвиния! Во имя крови нашего примарха! — кричал он на врагов.

Послышались чьи-то размеренные шаги, однако звук слегка отличался от того, что производило при ходьбе существо человеческих пропорций. Темп был иным, неправильным. Словно в унисон маршировала целая фаланга. Впереди замелькали зелёные огни, а сзади отчётливее стал доноситься торопливый топот когтистых лап, будто голодные крысы ползли в стене дома в поисках пищи.

В поле зрения показались первые чужаки, ужасные ходячие скелеты, и Хатьель открыл огонь из болтгана, выбивая из надвигающегося на него отряда куски металла. Противник не реагировал. Он просто шёл под градом пуль, не обращая внимания на погибающих товарищей. Тощие и высокие ксеносы, дёргаясь, падали в пыль мёртвого мира, но уже секунды спустя по их членам проходили заряды молнии, заставляющие мертвецов подниматься на ноги и зажигающие в их безжизненных глазницах адский огонь, который беззлобно шипел на космических десантников. Некроны продолжали наступать, однако не стреляли в ответ. «Почему?» Вопрос сформировался у Хатьеля, прежде чем он понял, что это не имело значение, поскольку главное — он ещё дышал, а враги человечества постепенно окружали его.

Он услышал, как позади Вентара отстреливает тиранидов, ползущих по своду помещения, а вскоре целое море вопящих организмов обступило космодесантников со всех сторон. Вытягивая вперёд когти и пуская на обсидиановый пол кислотные слюни, кричащие ксеносы с перекошенными от непостижимого голода ртами неслись в бой с неистовством безумцев. Когда напряжение достигло предела и напор тел возрос, Хатьель повернулся для противостояния тиранидам. Раз механические монстры не желали вступать в схватку, значит, биологические чудовища представляли большую угрозу.

Опустевший болтер сержанта снова превратился в дубинку, и в очередной раз он доказал свою эффективность в бою против выводка генокрадов, круша кости и вспарывая плоть. Из раскрошенных челюстей и проломленных черепов струился мерзкий ихор. Кипящая в жилах кровь поддерживала Хатьеля, сподвигая на такие трюки мастерства, которые даже по высоким стандартам Адептус Астартес сочли бы за невероятно впечатляющие. Он стал воплощением ярости, ангелом смерти. Собственные клыки до крови впивались в губы. В тот момент он позабыл и о своём треснувшем черепе, и о повреждённом мозге.

И всё же резво скачущим генокрадам удавалось обходить его защиту и вонзать острые когти в его плоть, пробивая броню словно нож бумагу. Из множества ран струилась кровь, и он чувствовал, как холод закутывает его в своё одеяло. Синтезируемые вещества не успевали заменять проливаемую жизненно важную жидкость.

Сбоку от сержанта крушил черепа и отсекал конечности храбрый Вентара. Адреналин развеял вялость, которую вызвали лекарства и химикаты, заполнившие его организм. Он читал литании смерти и разрушения, пел гимны, посвящённые извечному осмыслению плана основателя Империума и Его примархов.

Братья сражались спиной к спине, убивая всех подряд и каким-то чудом избегая гибели. Они двигались, как одно целое. За каждым просчитанным действием следовало новое. Сабатоны хлюпали в стремительно растущей луже ихора и вывалившихся органов, но никто из воинов не скользил, никто не падал. Они были совершенными солдатами Его, и не существовало никого лучше. Они были сынами Сангвиния, собственного ангела-хранителя Императора.

В телах появлялись раны, в доспехах — новые отверстия. Сверхчеловеческая кровь густо лилась на обсидиан, смешиваясь с останками тиранидов, но на боль никто уже не обращал внимания, её затуманила красная дымка перед глазами. Кровавая жажда битвы вцепилась в души космических десантников и не собиралась отпускать, живьём пожирая их, наполняя неутолимым голодом. С губ Хатьеля сорвался глухой стон, выражающий его гнев и мучения, которые он изливал на врага с каждым ударом.

Несмотря на свисающие с них обрывки плоти, изуродованные и обескровленные тела, Адептус Астартес продолжали сражаться и отказывались умирать. Они бились с неистовством своего примарха, одарённые безупречными навыками и стойкостью этого ангельского создания.

Но тут тени заволокли зрение Хатьеля, и он услышал чей-то крик у себя в голове, голос куда проникновеннее и прекраснее, чем его собственный. Сержант Кровавых Ангелов сморгнул черноту и повернулся, когда услышал слабый вздох.