Полвойны (ЛП) - Аберкромби Джо - Страница 13

– Нам с тобой поболтать покамест не выпадала возможность, – молвил Синий Дженнер.

– Я не привык молоть языком, – буркнул Рэйт.

– Привык молотить кулаками?

Рэйт не откликнулся. Надо – кулаками и подтвердит.

– Я слежу, чтобы принцессу никто не тронул. – Рэйт кивнул на дверь. – Поэтому стерегу здесь, снаружи.

– Айе, – Дженнер прищурился. – А сам-то не тронешь?

– А если трону – то что? – Рэйт шагнул к старому разбойнику, выпятил зубы прямо в лицо, будто вот-вот укусит. Здесь надо показать себя первым головорезом, падким до крови. Дашь слабину – конец. – Как бы ты мне, старичок, помешал?

Синий Дженнер не отступил, только поднял морщинистые ладони.

– Я сказал бы: «Эй, парнище, хорош. Старые хрычи вроде меня не дерутся с такими, как ты, удальцами», – а потом бы тут же свалил, тихо и молча, чтобы тебя не тревожить.

– Точняк, – прорычал Рэйт.

– А потом навестил бы свою команду и выбрал шестерых ребят покрупнее. Со средних скамей: привычных тянуть весла и на ногу легких. И когда стемнеет, двое из них заботливо укрыли бы тебя этим тепленьким одеялком. – Разбойник обратной стороной ладони пригладил одеяло за Рэйтовым плечом. – А потом оказалось бы, что остальные четверо захватили с собой по крепкой деревяхе, и колошматили бы они этот сверточек, покуда внутри все твердое не станет мягким. После эту кашу-малашу мы бы отволокли назад к Горм-гиль-Горму – прямо так, в одеяле, поскольку негоже пачкать у принцессы Скары полы. И я разъяснил бы Крушителю Мечей, что, увы паренек, которого он отрядил, оказался трохи вспыльчив и толку из него не вышло. – Тут Дженнер улыбнулся. Обветренное лицо сморщилось складками, как старый башмак. – Однако не надобно мне новых горьких утрат. Ведают боги, их у меня и без того наплодилось немало. Я бы лучше дал тебе возможность самому показать, что на тебя стоит полагаться.

Надо признать, ответ хороший. От ума, но и с железом внутри. Выставил Рэйта недотепистым душегубом – и ему это совсем не понравилось. Куда лучше быть душегубом умелым. Он отодвинулся, признавая за Дженнером право на чуть большее личное пространство и много большее уважение.

– А вдруг на меня полагаться не стоит?

– Дай человеку возможность исправиться. Знаешь, большинство людей в моей жизни были б не против ее принять.

В жизни Рэйта попадались совсем другие люди.

– Считаешь, старик, твой опыт не подведет?

– Что ж, малыш, вместе и выясним. Хочешь еще одеяло? Тут, снаружи, и простудиться недолго.

– Студило меня и покруче. – Рэйт предпочел бы второе, но пришлось показать, что ему все нипочем. Поэтому он поплотнее закутался в то одеяло, что было, и сел, прислушиваясь, как стихает шорох шагов старика. Не по себе без Гормова меча. Не по себе без брата. Но стылый сквозняк, стылые камни, а с ними и стылая тишина сейчас, в общем-то, были такими, как прежде.

Как знать, будут ли прежними сны?

– Начинаете взбираться, когда я ударю в колокол.

– Слушаюсь, о королева, – каркнул Колл. Немногие люди на свете повергали его в такой трепет, как королева Лайтлин, – и почти все они сейчас здесь, наблюдают. Такое чувство, будто здесь половина обитателей всех земель моря Осколков: жмутся во дворике цитадели под сенью могучего кедра, теснятся в проемах окон или жадно глазеют с крыш и бойниц.

Король Атиль стоял на ступенях Зала Богов, отец Ярви опирался на посох по его правую руку, рядом Ральф почесывал седину за ушами и угощал Колла ухмылкой, наверняка предназначенной его подбодрить. Напротив них, на тщательно отмеренном, той же высоты помосте стоял Гром-гиль-Горм, и золотой зигзаг вкованных в кольчугу нитей сверкал под рассветным солнцем. После него склонил колено беловолосый щитоносец, и мать Скейр метала пламя из сощуренных голубых глаз.

Рин, как всегда, нашла себе место – на высокой крыше, сразу слева от Колла. И как только он голову поднял, замахала как припадочная, со всех сил тряся пятерней на удачу. Боженьки, вот бы и Коллу сейчас оказаться с ней, наверху. А еще лучше – в кузнице. А в постели и совсем здорово. Он прогнал эту мысль. В конце концов, с нею стоит Бранд – и не вечно же ему быть невнимательным.

Королева Лайтлин подняла длинную белую руку и указала на макушку кедра. Там, на самой высокой ветви, искрилось золото.

– Победит тот, кто принесет принцессе Скаре ее обручье.

Колл встряхнулся – с пяток до макушки, пытаясь стряхнуть с себя зуд туго натянутых нервов. Затем вскинул глаза на мачту, врытую посередине двора, ту, что покрывал резьбой от основания до шпиля, – рядом стояла Колючка.

Боженьки, как он этой мачтой гордился! Своим трудом, искусными изображениями, но и своим вкладом в легендарные события, о которых повествовала резьба. В том путешествии свершилось немало отважных деяний, и сейчас ему необходимо набраться отваги. Победа ему по плечу, в этом сомнений нет. В чем он сомневался – а по сердцу ли? Всем известный умник, он то и дело загонял себя в глупейшие из углов.

Он выдавил один из тех своих вздохов, от которых шлепал губами.

– У богов дурацкое чувство юмора.

– Само собой. – Бывший Гормов чашник Рэйт невесело оглядел толпу. – Когда в Вульсгарде я садился на шнек, ни за что б не подумал, что приеду сюда лазить по деревьям.

Он наклонился, словно хотел поделиться секретом, и Колл не удержался и тоже придвинулся.

– А тем более, что стану нянькой при тощаге девчонке.

Принцесса Скара стояла между пялившей глаза сестрой Ауд и взъерошенным Синим Дженнером и казалась совершенной и хрупкой, как глиняные статуэтки, которые Колл в давнюю пору рассматривал в Первом Граде, пытаясь догадаться, как же их изготавливали.

– У красивых людей слишком легкая жизнь, – заметил он. – Им везде все достается в первую очередь.

– Уверяю тебя, у нас, красавцев, жизнь так же трудна, как у прочих, – сказал Рэйт.

Колл смерил его взглядом.

– А ты не такая уж сволочь, как показалось мне поначалу.

– О, ты меня еще толком не знаешь. Смотри-ка, кое-кто подходит к делу чертовски серьезно.

Гром-гиль-Гормов шенд-знаменосец оголился по пояс. На широкой спине горела сетка шрамов, напоминая раскидистый вяз. Есть на что засмотреться: поджарые мускулы играли и перекатывались, когда он потягивался, крутил торсом, делал наклоны.

Рэйт же просто стоял и чесал царапину под ухом.

– Мне-то казалось, мы собрались лезть на дерево, а не танцевать напоказ.

– И мне. – Колл ухмыльнулся. – Должно быть, нам забыли сказать.

– Меня зовут Рэйт. – И Рэйт по-дружески протянул ладонь.

Подмастерье служителя улыбнулся в ответ.

– Колл. – И пожал руку. Рэйт так и знал, что пожмет – слабые люди всегда готовы принять дружбу сильных. Улыбка парня быстро увяла, когда оказалось, что у него не получается вырвать руку обратно.

– Ты чего де…

Королева Лайтлин ударила в колокол.

Рэйт дернул пацана на себя и боднул его головой в лицо. Рэйт умел лазить, но не сомневался, что в лазании двое других его превосходят. Если он хотел победить – а побеждать ему хотелось всегда, – лучше всего устроить состязания по какому-нибудь иному виду. Например, по боданию людей в лицо он настоящий мастер – как только что убедился Колл.

Рэйт саданул его три раза по ребрам, сложил пополам булькающего кровью с разбитого рта, потом схватил за рубаху и швырнул вниз головой на столы, где сидели какие-то гетландцы.

Он услышал, как позади разразился хаос, толпа взревела проклятия, но кровь уже загремела в ушах, и в уме осталось одно лишь дерево. Сориорн уже подтягивал на ветви свое длинное и мощное тело, и если он возьмет хороший старт, Рэйту ни за что за ним не угнаться.

Он грузно разбежался, вскочил на одну из нижних ветвей, раскачался и перемахнул на ту, что повыше. Ветки тряслись от его веса. Новый прыжок, вытянулся на всю – и поймал Сориорна за лодыжку, и потащил его вниз. Сломанный сучок снизу вверх процарапал сопернику помеченную шрамами спину.