Цвет победы - Чиркова Вера Андреевна - Страница 31
- Предыдущая
- 31/65
- Следующая
– Там есть краник… – словно в никуда пробормотала моряна, – если его повернуть, яд сиханского паука вспыхнет мгновенно. Ральдис намеренно растягивал время, чтобы полюбоваться, как Бенедли будет умирать. Сам он специально не садился, дым тянуло в очаг, и он дышал чистым воздухом. Возможно, ещё надеялся сбежать.
В комнате снова повисла тяжёлая тишина. Адистанна безуспешно старалась заглянуть в глаза брата, но принц жёстко кривил губы и прятал от неё взгляд.
Первым не выдержал Бенедли.
– Моряна… а почему обязательно соправителем должен стать я? Может быть…
– Не может, – категорично отрезала повелительница, – я желаю иметь дело с рассудительным, выдержанным и опытным человеком, а такой среди кандидатов лишь один. Ты. Поэтому это даже не обсуждается, как и вопрос о дате указа. Он должен быть оглашён сегодня.
– И у тебя уже заготовлен черновик, – мрачно усмехнулся Инвард.
– Конечно, – моряна положила на стол тонкую трубочку, скрученную из дорогой бумаги, – я всегда сначала думаю, а потом делаю.
– Мы можем идти в свои покои? – сквозь зубы процедил Геб.
– Конечно, если вам совершенно неинтересна судьба своей родины, – равнодушно ответила русалка.
Окружающие поглядывали на неё с уважением, в котором сквозила изрядная доля изумления, и лишь один Стан точно знал, что вовсе не так уж спокойна моряна, как хочет казаться. Ну да, щиты у неё стоят, но если посмотреть с помощью зрения унса, усиливающего способности, легко понять значение прорывающихся из-под щитов эмоций. Правительница растеряна и озабочена какими-то неясными пока обстоятельствами.
А ещё обижена, и тут Стан вполне солидарен с её чувствами. Королеву вместе с Ади и Гебом они буквально от смерти спасли и вернули возможность жить в замке прежней жизнью, а они даже спасибо не сказали, ему и самому обидно. Хотя у него есть и более веская и личная причина для печали. Зря он уходил с обеда, оставив все козыри Тине. Никакой пользы это Костику не дало… а может, даже и навредило… только менять что-то, похоже, уже поздно… да и не хочет он ничего делать.
И раз так, чего сидит и кого ждёт?
– Я хочу добавить несколько слов, как подданный морской повелительницы и как иномирянин, – произнёс Стан и, поднявшись с дивана, отошёл к окну, отсюда лучше наблюдать за лицами всех присутствующих. – Мне сейчас очень обидно за то отношение, каким вы платите моряне за своё спасение. Конечно, я могу понять, как жаль вам уступать ей королевскую власть, но ведь именно моряна организовала нашу поездку в приют. Но я не слышал, чтобы Дагеберт сказал правительнице морян хотя бы элементарное спасибо. А как раз в тот момент, когда Дагеберта волокли на башню, в Тину выстрелили кучей отравленных болтов, но она перед тем, как потерять сознание от боли, успела предупредить нас о происходящем и тоже заслужила несколько слов благодарности. Ведь если бы мы не успели снять принца с края башни, то о королевском титуле и речи бы не было. Как не было бы и самого Геба.
– Я не за спасибо… – смущённо буркнул Костик.
– Конечно. Просто ты так воспитана и знаешь точно, погибающих нужно спасать. А потом позволила себя усыпить и отвезти в качестве пленницы в замок, так как знала: если не расстроить замысел советника, то ему удастся короновать своего сына, и это будет бедой для всего Сузерда. Тебе эта вылазка удалась… вам с Вастом. И снова никакой благодарности! Подождите, я пока не закончил мысль.
Мне хочется спросить Дагеберта, а что хорошего сделал людям лично он?! Почему считает всех обязанными рисковать ради него жизнями? Ты ведь просто родился принцем и вёл весёлую жизнь, Геб, пока не попал в ловушку к советнику? Сколько денег и за какие развлечения ты был ему должен, раз безропотно поехал в северную крепость? Почему тебя там держали на положении бедного родственника? Кстати, адмирал, харифа северной крепости неплохо бы проверить на вшивость.
Так вот, про принца… я сначала тоже его жалел: обманули, заманили… А теперь смотрю и думаю, а не ошибся ли я? Может, прав советник и его Гинлоред был бы лучшим королём? По крайней мере, нет сведений, чтобы он сорил деньгами, устраивая пирушки для друзей, задевал прохожих и доставал откуда-то запрещённое тут вино? И не стрелял от скуки из лука по чужим унсам.
– Как ты… ты… можешь… про него… – Адистанна вскочила с места и смотрела на Стана, задыхаясь от негодования и обиды, – ты же не знаешь…
– Всё знаю, – устало и горько усмехнулся командир, прощаясь в душе со своей синеглазой мечтой, – унсы непрерывно следят за ним после той попытки прыгнуть с башни. Знаю даже о его гадкой привычке называть тебя дурочкой и овечкой… и упрекать провинциальным воспитанием.
– А вот это не твоё дело! – злобно процедил сквозь зубы принц, но Стан отлично видел в его ауре едва заметные тени стыда, пробивающиеся сквозь возмущение и растерянность.
Значит, совесть Геба не совсем ещё сдохла и нужно только немного поднажать, чтобы волна искренних чувств снесла на фиг эту его озлобленность и наглость, как давно прогнившую плотину. Ну так он сейчас дожмёт, в чём вопрос?!
– Вот как ты заговорил! – Не обращая внимания на пылавшую обидой Адистанну, командир шагнул к принцу и впился обличающим взглядом в его синие глаза. – А спать на земле в пещерке, когда мы пробирались сюда через ущелье, было моё дело?! Высадиться с хотомара в приют, полный гвардейцев и слуг Урдежиса и сражаться с ними – тоже было моё?! Скакать полночи на панге, чтобы успеть сюда вовремя, и при этом сгорать от тревоги за сестру тоже пришлось не тебе! Ты спал себе в тёплой постельке, и судьба королевства тебя не волновала ни одним боком! А теперь подайте тебе корону? А за какие заслуги? Вот стань сначала человеком да сделай для своего народа что-нибудь более выдающееся, чем растрата денег из казны и стрельба по унсам!
– Да чего ты пристал ко мне с какими-то унсами! – с отчаянием вызверился на Стана принц. – Не видал я никогда никаких унсов!
– Да?! – едко протянул землянин и мстительно фыркнул: будут тебе унсы. – Чудик! Иди ко мне!
– Чудик тут, – порскнул из-под потолка унс, – жду приказа.
Собиравшаяся что-то сказать принцесса застыла, открыв рот, совсем как деревенская девчонка, в глазах адмирала изумление как-то очень быстро сменилось озабоченным пониманием, а Дагеберт на несколько секунд забыл, что должен держать лицо. И стал самим собой, растерянным, несчастным калекой, из последних сил пытающимся не сломаться под ударами судьбы.
– Кто в тебя стрелял? – Стан нежно погладил унса по шёрстке.
– Он! – Маленькая ручка твёрдо указала на Дагеберта. – Он злой!
– Но он же… – Ади несчастно озиралась в поисках поддержки, – он не понял… и как он мог знать…
– А птичек стрелять, значит, можно? – фыркнула Майка, всем сердцем обожавшая унса. – И тебя обижать тоже?
– И обвинять своего отца в том, в чём он вовсе не виноват? – не дал ей увести разговор с нужного направления Стан. – Как бы он мог догадаться, что ты его сын, и где-то есть Ади, если все говорили ему другое, а советник подогнал тачку доказательств в измене королевы? Ты поверил бы, если бы всё это сказали про твою девушку?
– У меня нет девушки, – мгновенно замкнулся в непроницаемую броню Геб, – и давайте прекратим этот разговор.
«Ну уж нет, – непримиримо хмыкнул про себя Стан, – теперь я не сдамся, а то потом до тебя и кувалдой не достучишься».
– Не переживай, это временно… вот Тина тебя вылечит, и девушки появятся. А она вылечит, не сомневайся. Хотя ты не умеешь никому говорить спасибо и не хочешь жалеть ещё кого-то, кроме себя. И не пытаешься понять человека, который двадцать лет жил с раной в сердце… думаю, ему было намного больнее, чем тебе.
– Откуда тебе знать, какую боль я испытал? – неуступчиво фыркнул Дагеберт. – Ты сам-то вон здоровый… да и мать не блаженная.
– Откуда? – Стан до последней минуты надеялся, что не придётся пускать в ход самое веское, но такое ненавистное доказательство.
Не прокатило.
– Ладно, я скажу тебе откуда, – едва не шипел от ярости командир, – хотя никогда никому не говорил. Прости, ма… это не для твоих ушей, может, погуляешь?
- Предыдущая
- 31/65
- Следующая
