Цвет победы - Чиркова Вера Андреевна - Страница 13

• Предыдущая
• 13/65
• Следующая

– Прошу простить, ваша милость, но вы ошибаетесь, я никогда не смеюсь над теми, кто хорошо знает обычаи моей родины. – Васт смотрел на подходящего к решётке советника прямо сквозь то место, где скрывался невидимка, с самым честным и невозмутимым выражением лица.

– Может, ты ещё скажешь мне, что предательство тоже входит в обычаи твоей родины?! – резко меняя интонацию, язвительно осведомился советник.

– Никогда, – резко поднявшись на ноги, замер гордой статуей блондин, – я не скажу такого и никогда не предам того, кому присягнул. Зато могу напомнить о священном праве каждого анлезийца отомстить за смертельное оскорбление!

– Неужели мне неправильно доложили? – неискренне изумился Урдежис и повелительно махнул рукой: – Кресло и заместителя Инварда.

Наёмник в серой жилетке, какие, как успел заметить Васт, носили тут только особо приближённые к советнику воины, мгновенно притащил удобное мягкое кресло с высокой спинкой и подсунул прямо под зад господина.

Тот, кого невозможно было рассмотреть даже в свете цилиндров, но кто непременно оставил бы тень, попав под солнечные лучи, мгновенно отступил за спинку этого кресла, позволив анлезийцу чуть-чуть расслабиться. Это, казалось бы невинное, действие невидимки вселило в сердце лучника крошечную, почти призрачную надежду.

Стало быть, не так он силён, если может продержать полный щит всего несколько минут, этот неожиданный союзник Урдежиса. И тот факт, что он старательно прячется под энергетическим щитом, не желая открывать лица или кинуть хоть малейший намёк на своё присутствие, тоже говорит о многом. Однако, отметив про себя эти странности, Васт пока не торопился делать окончательные выводы. Влипнув в болото одной ногой, только последний тупица тут же суёт туда и вторую.

– Вот он. – Двое наёмников грубо швырнули на пол перед советником мужчину со связанными руками.

Хотя пленник был одет в офицерскую гвардейскую форму, испачканную кровью и порванную в нескольких местах, Васт не решился бы утверждать с полной уверенностью, что это и есть тот строгий и подтянутый офицер, который встретил его несколькими днями ранее во дворце адмирала. Да и те, кто знал гвардейца гораздо лучше анлезийца, вряд ли рискнули бы ответить однозначно, увидев заплывшее от синяков лицо.

– Кто это? – не преминул выказать свои сомнения Васт.

Анлезиец предпочитал придерживаться простого правила: никогда, даже в мелочах, не верить тем, кто хоть раз показал себя подлецом или обманщиком. А советник отлично подходил сразу под оба этих определения.

– У тебя вроде с собой целительница? – небрежно предложил Урдежис. – Вот и давай проверим её способности, а заодно увидишь, кто это. Бросьте его туда. – Последние слова прозвучали жёстким приказом.

– Пока мы не договоримся по основным пунктам сотрудничества, – снова сел на своё место анлезиец, – моя подопечная не станет никого лечить.

– Как интересно, – язвительно прищурился Урдежис, наблюдая, как воины в серых жилетках послушно выполняют его команду, не обращая при этом никакого внимания на анлезийца, – и давно она твоя подопечная?

– С тех пор как вышла замуж за моего воспитанника. Он взял с меня священную клятву её защищать, – хмуро буркнул Васт, стараясь врать как можно правдоподобнее.

И одновременно тщательно следя за тем, чтобы случайно не дать советнику возможности немедленно проверить его заявления. Если старик уцепится за самую незначительную оговорку, к его услугам будут почти неограниченные средства и любые способы, какие только можно представить.

– Чем ты можешь это подтвердить? – Советника не так-то просто было поймать на такую примитивную ложь.

– Вы можете увериться в правоте моих слов, просто вспомнив недавние события. Как, по-вашему, зачем мне нужно было являться во дворец этого ретивого служаки, если я к тому времени расторг контракт с харифом? Ради чего я потом терпел оскорбительный допрос повышенной степени жестокости? Чтобы в результате очнуться валяющимся в башне для преступников? – Анлезиец позволил своему голосу задрожать от ярости, а лицу исказиться ненавистью.

– Но раз ты присягнул ей на верность, то зачем притащил девчонку сюда? – Урдежис ни одним движением хитрого пухлого личика не выдал своих истинных чувств, однако бдительно следивший за его аурой анлезиец не мог не распознать появившегося в ней одобрительного интереса, и понял, что у него, возможно, появился шанс немного протянуть время и тем самым спасти хотя бы Тину.

Они так и сказали, когда сажали их на пангов, эти невероятно похожие на мать серыми глазами парни:

– Васт! На самый крайний случай… самый, понимаешь?! Запомни, мы всё равно придём на рассвете… и неважно, будет от вас сигнал или нет. Даже наоборот, если его не будет – мы придём обязательно, и никакие стены нас не остановят. Вы только продержитесь… пообещай.

А она вообще стояла молча и просто смотрела, ещё даже не догадываясь об истине, непреложность которой он уже полностью осознал.

Нет, и никогда не будет у практичного и осмотрительного занийца ни одного шанса из тысячи быть рядом с ней.

Как нет его ни у одного из всех остальных мужчин этого и соседних миров. Такова уж непреложность, если вошедший в четвёртый цикл развития анлезиец в какой-то миг окончательно признает человеческую женщину истинной половинкой своей духовной сути, то он сделает всё возможное и невозможное, чтобы эти половинки больше никогда не расставались.

– Только затем, чтобы у меня было чем доказать тебе свою искренность. Ведь вы, люди, не верите ни репутации, ни честному слову, ни законам рода. Вам обязательно нужен залог, и чем он весомее, тем больше ваша вера. Вот я и привёз то, за чем ты так упорно охотился. – Анлезиец бросал в захватчика фразы веско и чуть презрительно, точно зная, сейчас он имеет право высказать всё это развалившемуся в кресле интригану, не пряча своего отношения за притворной вежливостью и почтительным обращением. – Можешь спорить, можешь признаться честно – от этого ничего не изменится. Я чётко осознал – тебе нужна именно она, когда сопоставил все неприятности, преследовавшие нас в пути. Ведь именно ты специально внушил мысль о глупой фиктивной свадьбе своей племяннице, чтоб она руками адмирала привела тебе Тину. А поскольку ему ты совершенно не доверял и к тому же боялся, как бы он не прозрел прежде, чём успеет отдать тебе иномирянку – то послал своих людей перехватить нас по дороге. Поэтому всё будет честно, ты получишь её… не навсегда, разумеется, и не для того, чтобы женить на ком-то замужнюю женщину. Она сделает то, ради чего ты желал её заполучить, и уйдёт к своему мужу… и только после этого ты отдашь мне адмирала. Я готов подождать… месть, как вино, чем выдержаннее, тем вкуснее.

– И ты предлагаешь мне ждать утра, поскольку адмирал будет у меня в руках только в тот час, когда солнце встанет над головой?! – саркастически ухмыльнулся Урдежис.

– Когда я такое сказал? – искренне изумился Васт. – Наоборот, это я готов дожидаться своей награды.

– И ты совершенно не боишься, что, получив девчонку, я запру тебя тут и забуду… очень надолго? – Советник пытался припугнуть блондина, но тот видел, как вспыхивают и гаснут в его ауре отблески доверия и надежды, и впервые в жизни жалел о невозможности распознавать и отрицательные эмоции. – Или ещё проще, расскажу ей, как ты её продал… несомненно, с согласия её мужа, и тогда она сама не захочет к нему возвращаться.

– Разумеется, ваша милость может сделать любую гадость, – снисходительно усмехнулся Ливастаэр, искренне наслаждаясь каждой возможностью бросать захватчику правду прямо в лицо, маленькая, но такая сладкая месть, – но я никогда не поверю, что вы и в самом деле позволите себе такую глупость в данном случае. Я же не первый десяток оборотов живу на Сузерде, чтобы, отправляясь сюда, не предпринять никаких мер предосторожности. Думаю, вы представляете, какие неприятности могут произойти в королевстве примерно через луну, если завтра вечером мой друг Эгзайлез из клана Цветущей ветви не дождётся меня в условленном месте?! И ещё, сущая мелочь, разбудить Тину не удастся никому, кроме меня. А я этого не сделаю, пока не получу в знак заключения соглашения каплю вашей, несомненно драгоценной, крови. О том, что бесполезно пытаться заставлять анлезийца говорить против его воли, вы, разумеется, осведомлены.

• Предыдущая
• 13/65
• Следующая