Дверь к смерти (сборник) - Стаут Рекс - Страница 35

• Предыдущая
• 35/85
• Следующая

Тем временем о Вульфе не было ни слуху ни духу. Мы уговорились, что он даст мне знать, как только заварится какая-то каша, но на крайний случай я сам знал, как найти его.

У меня все шло по плану. И вот, на девятый день, в пятницу, первого сентября, настала пора переходить в наступление. Подготовка уже завершилась. Сол, действуя строго по инструкции, позволил себе разок попасться на глаза Рэкхему. Орри сделал это дважды. Фред же – по меньшей мере трижды, хотя никаких указаний на сей счет не получал. Я тоже внес свою лепту, задержавшись однажды вечером у входа в ресторан «Кривой обод» в ту минуту, когда Рэкхем выходил оттуда со своей компанией.

Итак, в пятницу, в пять часов вечера, когда Сол позвонил мне и доложил, что объект только что вошел в бар «Романс» на Сорок девятой улице, я отправился на прогулку, наткнулся на Сола, который с необычайным интересом разглядывал витрину, велел ему топать домой к жене и детишкам, а сам направил свои стопы к бару «Романс» и, отбросив сомнения, вошел.

Внутри яблоку негде было упасть. За столиками размером с суповую миску теснилось человек по пять. Не оглядываясь по сторонам, я протолкался к длинной стойке, где двое выпивох, утратив бдительность, оставили между своими телами зазор шириной с кулак, в который я и протиснулся.

Не прошло и часа, как бармен заметил мое присутствие и даже не протестовал, когда я заказал рюмку. Повертев невзначай головой, я засек столик, за которым приютился Рэкхем с двумя незнакомыми мне мужчинами, повернулся к ним спиной и продолжил наблюдение в зеркале за стойкой.

Я не рассчитывал, что он клюнет с первой насадки. Мне казалось, что нужно помозолить ему глаза еще раза два или три. Но видно, он уже созрел. Я потягивал второй коктейль, когда отражавшаяся в зеркале троица оставила столик и начала пробиваться сквозь толпу к выходу. Я отвел взор и принялся любоваться своими ногтями.

Убедившись, что они вышли, я двинулся следом и, покинув бар, завернул вправо, чтобы провести рекогносцировку с порога близлежащего магазинчика. Я был в двух шагах от него, когда из-за плеча послышался голос:

– Я здесь, Гудвин.

Я обернулся, напустив на себя испуганный вид:

– О, это вы, здравствуйте.

– В чем дело? – накинулся он.

– Какое дело? – вежливо переспросил я. – У меня их хоть пруд пруди.

– Это точно. Кроме вас я уже знаю еще троих. Кто это так мною интересуется?

– Понятия не имею. – Я постарался вложить побольше сочувствия в свой голос. – А что, вам докучают?

Кровь прилила к его лицу, а губы задрожали. Правая рука чуть заметно дернулась.

– Только не на улице, – предупредил я. – Соберется толпа, особенно после того, как я нанесу ответный удар. Смотрите, на нас уже оглядываются. Вы застыли в позе Джека Демпси[12].

Он немного расслабился.

– Кажется, я понял, – прошептал он.

– Вот и ладушки. Значит, от меня больше ничего не требуется?

– Я хочу поговорить с вами.

– Я к вашим услугам.

– Не здесь. Идемте ко мне, в «Черчилль».

– Хорошо. В следующий вторник у меня как раз будет свободный часок.

– Нет. Мы пойдем прямо сейчас.

Я пожал плечами:

– Только не вместе. Вы идите вперед, а я потрушу сзади.

Он развернулся и зашагал прочь. Я отпустил его шагов на двадцать и двинулся следом. Когда объект назначает вам свидание, следить за ним становится гораздо проще. А поскольку идти нам предстояло всего несколько кварталов, эта прогулка вообще превратилась бы в сплошное удовольствие, если бы Рэкхем не летел с такой скоростью. Мне пришлось показать все, на что я способен, чтобы поспевать за ним. Когда мы приблизились к «Черчиллю», я немного сократил дистанцию, так что, когда Рэкхем вошел в лифт, я уже был в вестибюле.

Рэкхем занимал угловые апартаменты в глубокой нише, благодаря чему он приобретал и приличных размеров террасу, и некоторую защиту от уличного шума. Большую и прохладную гостиную, устланную голубыми летними коврами, украшали развешанные по стенам картины, на первый взгляд довольно веселенькие; на мягкую мебель были наброшены небесно-голубые покрывала. Пока Рэкхем возился с жалюзи, я осмотрелся по сторонам и, когда он закончил, сказал:

– Очень мило. Лучшего места для откровенного разговора не сыскать.

– Что выпьете?

– Спасибо, ничего. Я уже принял свою порцию в баре. К тому же этикет не позволяет мне выпивать с людьми, за которыми я веду слежку.

Я удобно устроился в кресле, а Рэкхем взял стул и придвинул поближе, чтобы сидеть ко мне лицом.

– У вас теперь собственный офис, – заметил он.

Я кивнул:

– Да, и дела идут неплохо. Правда, лето – мертвый сезон. Ничего, после Дня труда[13] народ начнет возвращаться и забот поприбавится.

– Вы так и не подрядились на работу, предложенную миссис Фрей.

– А что я мог сделать? – Я развел руками. – Желающих исповедоваться мне не нашлось.

– Неудивительно. – Он вытащил и раскурил сигарету. Пальцы его едва заметно дрожали. – Послушайте, Гудвин. Там, на улице, я чуть не потерял голову. А ведь вы делаете только то, за что вам платят.

– Правильно, – одобрительно сказал я. – А люди почему-то относятся к частным детективам хуже, чем к дантистам или водопроводчикам. А ведь мы все стараемся, чтобы жить было лучше.

– Конечно. На кого вы работаете?

– На себя.

– А кто вам за это платит?

Я покачал головой:

– Давайте попробуем по-другому. Нападите на меня с пистолетом или хотя бы с кухонным ножом. Уговорить меня, конечно, дело нехитрое, но приличия должны быть соблюдены.

Он облизнул губы. Видимо, этим он обходился, чтобы не считать до десяти. Правда, в данном случае испытанное средство, похоже, не подействовало, поскольку он скакнул ко мне, сжав кулаки. Я же и глазом не моргнул, а только запрокинул голову, чтобы лучше его видеть.

– Вы неудачно расположились, – предупредил я. – Если вы замахнетесь, я легко уклонюсь, подцеплю вас за коленки и опрокину.

Секунду он стоял в прежней позе, потом кулаки разжались и он наклонился и подобрал с ковра сигарету, которую отбросил перед тем, как прыгнуть ко мне. Затем сел на место, затянулся и выпустил дым.

– У вас слишком длинный язык, Гудвин.

– Нет, – возразил я, – не длинный, а правдивый. Не следовало, пожалуй, упоминать нож, но я разозлился. Я могу назвать имя своего клиента, если вы загоните дюжину иголок мне под ногти или помашете перед носом долларовой бумажкой, вы же задали вопрос в такой легковесной форме, что я осерчал.

– Я не убивал свою жену.

Я осклабился:

– Сказали как отрезали, весьма вам признателен. Чего еще вы не совершили?

Он пропустил мою реплику мимо ушей.

– Знаю, Аннабел Фрей думает, что это сделал я. Она готова отдать все деньги, что завещала ей моя жена… ну, половину этих денег, чтобы доказать мою вину. Мне наплевать, что вы получаете от нее деньги, это ваш бизнес. Но мне противно, что она пускает деньги на ветер, и крайне неприятно, что кто-то вечно торчит у меня за спиной. Можно же что-то придумать, чтобы доказать и вам, и ей, что я тут ни при чем. Вы мне не поможете, а? Вы же при этом ничего не потеряете, да?

– Нет, – твердо сказал я.

– Почему – нет?

– Потому что я опять начинаю выходить из себя. Вам на самом деле наплевать, что? думает миссис Фрей. Вас мучает другое: вы не знаете, кто интересуется вами настолько, что готов за это платить. И вы пытаетесь выудить рыбку без наживки, а это не по-спортивному. Спорим на пятерку, что меня вы так не расколете.

Он задумчиво смотрел на меня с полминуты, потом поднялся, подошел к тележке-бару и начал смешивать коктейль. Затем обратился ко мне:

– Вы уверены, что не хотите выпить?

Я, поблагодарив, снова отказался. Вскоре он вернулся на место со стаканом в руке, уселся, пару раз отхлебнул, опустил стакан, икнул и вдруг выпалил:

– Даю тысячу долларов за имя.

• Предыдущая
• 35/85
• Следующая