Экзамен для гуманоидов - Шалыгин Вячеслав Владимирович - Страница 49
- Предыдущая
- 49/93
- Следующая
Оборванец наконец прикурил и радостно рассмеялся. Кольченко вдруг понял, что происходящее вокруг напоминает немое кино. Смех «арбузоголового» был единственным звуком в переполненном помещении. Почти в тот же момент щелкнул какой-то невидимый выключатель, и бар наполнился звуками. Сквозь гул, звон посуды, шорохи и топот прорывались обрывки фраз и диалогов.
– Нет, я здесь с двадцать седьмого года, это Семен с тридцать пятого, – внушал собеседнику парнишка лет восемнадцати.
Даже не присматриваясь, Павел различал четыре округлых входных отверстия от пуль на его голой, загорелой спине. Сидящий напротив толстяк обеими руками держался за голову, что довольно ощутимо мешало ему пить пиво. Как только он протягивал руку к банке, не удерживаемая конечностью с соответствующей стороны, голова падала на стойку. Звук при этом был похож на удар по большому барабану. Водворение буйной на место сопровождалось мерзким чавканьем, похожим на шлепок куска мяса, упавшего в лужу крови. Беседа продолжалась.
– …А когда в сорок четвертом (бум) немцы пришили Федора (чавканье), я очень огорчился, – парнишка перегнулся через стойку и достал еще пару банок.
– Я тоже думал, что он из такой дали не доберется, – толстяк потянулся за пивом, – но он молодец… (бум)… (чавканье)… добрался.
Не вникая в содержание разговора, Павел зачарованно наблюдал за манипуляциями толстяка. Вдруг из левого угла забегаловки раздался выстрел. Кольченко среагировал, как на учениях. Еще не долетев до «партера», он выхватил из кармана «ПМ» и, упав и перекатившись, повел стволом из стороны в сторону, разыскивая цель. Однако стреляли вовсе не в него. Четверо прилично одетых джентльменов лениво расстреливали друг друга, не прекращая при этом посасывать из запотевших стаканов маслянисто-янтарный напиток. Судя по всему, выстрелы соответствовали завершающей фазе покера.
– Добро пожаловать, Павел Петрович, в самое знаменитое место на свете, – раздался приятный голос, кажется, баритон, и одновременно с этим Пашин затылок затрещал под тяжестью ботинка, а лоб и рука с оружием чуть не продавили бетонный пол заведения. – А знаменито оно тем, что именно здесь «зимуют раки», здесь никогда не бывали телята, которых гоняет Макар, здесь прописаны все склоняемые в народе матери… В общем, отправляя оппонента по любому известному адресу, вы направляете его именно сюда!
«Чтоб ты сдох, философ хренов!» – не в состоянии открыть рот, мысленно пожелал Кольченко.
– Поздно, товарищ майор, – радостно заявил адресат пожелания и убрал ногу с Пашиного затылка.
Тот не замедлил подняться на ноги и оглянуться.
В баре, кроме мусора и мебели, не было совершенно ничего и никого. Все здание мелко вибрировало, бетонный пол покрылся волнообразной рябью, даже не удосужившись стать для этого жидким. Павел заметил, что сменился не только интерьер, но и интенсивность освещения. Он выглянул в окно и увидел, что цветные звезды перестали размножаться, а в качестве компенсации за это из-за горизонта выползло нестерпимо яркое кроваво-красное зарево. «Просто светопреставление какое-то», – подумал Павел и тут же услышал непрошеный комментарий:
– Весьма удачное слово, – голос звучал из-за спины. – Именно светопреставление! Не локальный катаклизм, не испытания атомной бомбы, не авиакатастрофа. Конец света как таковой – вот что это такое! Вам крупно повезло, вы избраны наблюдать за всем со стороны, и в новом, достойном мире именно вы будете первым и единственным наследником ушедшего человечества. Вы современный Ной! Правда, не будет никаких «тварей по паре», но лично для вас… Алевтина Викторовна устроит? Не стесняйтесь, я же понимаю, я же все прекрасно понимаю…
Паша завертел головой, изо всех сил стараясь обнаружить источник звука.
– Да бросьте вы меня искать! – Голос внезапно утратил слащавость. – У вас осталось от силы шесть часов, а вы ерундой занимаетесь!
– Что значит шесть часов? – Паша наконец обрел дар речи.
– Это значит триста шестьдесят минут, или четверть суток, как вам больше нравится. Нам противостоит злейший враг. Он пытается внедрить в реальный мир совершенно недопустимый вариант существования – жизнь. Отмеренную разрушительными секундами, хаотичную и бестолковую. Сама суть совершенной в своей упорядоченности Вселенной под угрозой. Отрицание зафиксированности событий, мирового порядка, абсурдный вызов стабильности – вот кредо нашего врага. Разве с ним не стоит бороться?
– Постойте, а при чем здесь я? Враг ваш, вот и боритесь, – Павел чувствовал, что в пламенной речи невидимки скрыт какой-то подвох.
– Вы все-таки не поняли. Враг не абстрактен, это вполне конкретный субъект, и для борьбы с ним мне нужен такой же осязаемый помощник. Вы лучший из всех…
– Кто враг? – вмешался в рассуждения голоса Паша.
– О, я в вас не ошибся! Враг рядом, это…
Беседу прервал визг тормозов пыльного пикапа, чуть не въехавшего внутрь бара. Из кабины выскочили взлохмаченный парень в одних шортах и красивая брюнетка в таких же шортах и лифчике от купальника. Из кузова выглядывали бесформенные от пота и пыли лица. Немного оглядевшись, водитель махнул рукой, и из машины стали медленно вылезать люди. Общая численность компании по выгрузке оказалась довольно солидной для небольшой малолитражки. Кольченко преследовало дурацкое чувство, что он уже встречался со всеми пассажирами переполненного экипажа, но где и при каких обстоятельствах – он вспомнить не мог. Представитель сильного пола был в единственном числе – полуголый водитель. Он подошел к Павлу, настойчиво засовывая узкую мокрую руку в ладонь последнего.
– Здравствуйте, я – Вадик. Вы не знаете, что происходит? – парень растерянно оглянулся и неопределенно махнул рукой в сторону алого зарева.
– Павел, – ответил Кольченко, слегка сжимая навязанную руку. – Вы, должно быть, лучше меня осведомлены, раз так основательно запаслись главной ценностью Вселенной.
Он натянуто улыбнулся и указал глазами на пассажирок.
– Я серьезно! – взвизгнул парень. – Мы удираем уже сутки, все дороги завалены костями и сгнившими трупами! Вода в реках тлеет, как ватный матрас, а на месте гор, в которых мы отдыхали, теперь совершенно плоская степь! В сотне километров отсюда лежит лес. И лежит не в поэтическом смысле, а в буквальном. Целое море поваленного леса! Птицы на лету теряют перья и падают полностью общипанными, просто бери и бросай в котел! Радио молчит. Если верить карте, мы должны были проехать через тридцать населенных пунктов! Слышите, тридцать! А не видели на самом деле ни одного! Вы первый человек, который способен разговаривать. Остальные либо мертвы, либо перепуганы настолько, что не видят и не слышат ровным счетом ничего! Что происходит, Павел, что там, за горизонтом?!
Он снова указал на зарево.
– Дай ему в лоб, у меня уши закладывает от визга! – интонации вновь объявившегося голоса были весьма убедительными.
Павел и сам уже начал подумывать о чем-то подобном, но, как оказалось, реплику услышал не только он. Вадик как-то подобрался и испуганно попятился к пикапу. Девушки тоже насторожились, шаря взглядами по сторонам.
– Так ты меня недослушал, – доверительно перейдя на «ты», продолжил прерванную речь голос. – Враг рядом, там, за этой алой декорацией. Это всего лишь человек. Ты справишься. Останови его, и хаос не наступит, те, кто еще жив, останутся с тобой. Не бойся зарева, езжай ему навстречу, спаси остатки мира, чтобы было, на чем отстроить его заново!
Голос, казалось, устал от патетики и замолчал. Вадик, замерший в двух шагах от машины, испуганно оглянулся на зарево и с ревом бросился в кабину. Паша в два прыжка оказался рядом и, когда пикап завелся, ткнул в небритую скулу водителя стволом пистолета.
– Стоять, – спокойный голос и прохладный ствол оказали на парня магическое действие.
Он словно окаменел, даже взгляд его остановился, воткнувшись в стенку бара.
– Девочки, по местам! – крикнул Кольченко не отнимая оружие от головы Вадика.
Девушек было восемь, однако влезли в кузов только шесть.
- Предыдущая
- 49/93
- Следующая
