Я ненавижу оборотней - Полянская (Фиалкина) Катерина - Страница 28

• Предыдущая
• 28/96
• Следующая

Белоснежный зверь с разноцветными глазами был прекрасен, и к моему страху примешалось неподдельное восхищение.

Рыча, он припал на передние лапы, от одного белого увернулся, двоих стряхнул с себя мгновением позже. Страх снова притих, и я поймала себя на том, что горячо болею за законного наследника. Пусть он победит!

Но волки так просто сдаваться не собирались, теперь они застыли с другой стороны, между Ланом и клеткой со мной. Шерсть вздыблена, тела напоминают сжатые пружины — оборотни готовы были прыгнуть в любой момент. Вообще, все это больше напоминало игру «Пройди препятствие и получи приз», чем битву за звание вожака. Если я что-то понимаю в местных правилах, то в последней черный участвовать ну никак не мог.

Попытка разноглазого обойти их по краю пропасти ничего не дала. Четверо все-таки сцепились. Я наблюдала за битвой, чуть дыша. Волков мотало по всей площадке, пару раз они были опасно близки к тому, чтобы свалиться в пропасть. Все оттенки рыка мешались с чавкающими звуками, скрежетом когтей по камням, слышно было, как кому-то рвут шкуру.

Наконец черный жалко взвизгнул, на камни брызнула кровь, он отлетел на несколько шагов и замер, прижав морду к земле, выражая тем самым почтение и раскаяние.

Я мысленно аплодировала Лану.

Через несколько бесконечных минут то же самое произошло и с одним из белых.

Лан и какой-то пушистый гад остались один на один. Если не считать глаз, которые не всегда были видны, то они были похожи. Не разберешь, за кого болеть!

Некоторое время они пытались вгрызться друг в друга, но перевес ни на чьей стороне не наступал. Оба злились, за обоими оставались кровавые следы, но по силе они были равны.

Новая волна страха ударила в голову. Лан должен выпустить меня, так сказала гьета. А если он не справится?

— Пора. — Митрианна кивнула Арнелле.

Чернушка резко выбросила руку… ой, нет, не просто руку — она метнула нож. Он надрезал канат, который удерживал клетку.

Над моей головой раздался тихий, но очень опасный треск. Вес стал слишком велик для поврежденной веревки… и она рвалась. Еще и гьета что-то сделала. Я так и не поняла, что, но по веревке черной змейкой скользнул ее туман. Видимо, она была каким-то непонятным мне образом укреплена, потому что простой канат, даже очень-очень прочный, просто не выдержал бы вес клетки вместе со мной.

Ой, мама…

Клетка сильно накренилась. Не в силах больше сдерживать себя, я закричала. И зажмурилась, боясь посмотреть близкой смерти в лицо.

Будь прокляты эти оборотни! Ненавижу их!

По замерзшим щекам покатились горячие капельки.

События неслись со скоростью света. Треск… Веревка лопнула! И ровно в тот же миг над местом боя волков что-то ослепительно вспыхнуло, я это даже с закрытыми глазами поняла. Клетку сильно мотнуло… и опять треск! А вслед за ним — тишина… Только гулкие удары сердца слышны.

Все, меня уже расплющило?

Наверное, чтобы из головы вылетели дурные мысли, клетку снова тряхнуло.

Непорядок какой-то! Что-то слишком долго мы с ней падаем… И вокруг подозрительно тихо… Я осторожно приоткрыла один глаз.

— Мамочка… — на этот раз произнесла вслух.

Волки застыли, с жадностью наблюдая за происходящим. Лан… он стоял в том самом месте, где некоторое время назад начался бой. В человеческом, хоть и изрядно потрепанном, облике. Губу он прокусил сам, из разбитого носа тонкой струйкой сочилась кровь. Оценить другие повреждения мешали темные цвета одежды.

Все внимание было приковано к его рукам. Красивые кисти окутывало облачко тумана, точно такого, как у бабки, только белого. Парень неотрывно смотрел на клетку, а та все падала… вверх.

Опять треск, еще раз тряхнуло, где-то над головой блеснула новая вспышка. Страшная смерть отменяется?

Среди гор пронесся слаженный вздох. Видимо, да.

Дрожа всем телом и чуть слышно подвывая, я сползла на пол. Разжать одеревеневшие ладони не получилось, и на толстых прутьях из светлого дерева остались кровавые следы. Плевать! Я буду жить!

— Джая!

Лан стряхнул с пальцев клочья тумана и бросился ко мне.

Перед глазами плыло.

— Я убью тебя, — тихо и как-то опустошенно сказал Ланхольт.

— Но ведь сработало! — рассмеялась его бабка. — Не знаю, кто для тебя эта маленькая человечка, но я все верно рассчитала. Твой дар «включился» ради нее!

Шагах в десяти шумно вздохнули.

— Это ты должна была сидеть в той клетке, — прохрипел Лан.

— Ради меня ты бы и пальцем не пошевелил, — немного ревниво заметила старуха. — О порывах души вообще молчу.

Как раз в этот момент я поняла, что жутко замерзла и вообще лежу на холодных камнях. Нет, они точно садисты мохнатые!

Пришлось открыть глаза, чтобы все проконтролировать.

Взгляд тут же заметался по сторонам, подмечая детали. Итак! Клетка висела на том же месте, только теперь из нее были выломаны некоторые прутья. Я чуть повернула голову… Оборотни продолжали стоять полукругом. В центре — измученный Лан и гьета, сжимающая в руке небольшой жезл.

На меня никто не смотрел.

— Остался последний штрих, — пробормотала Митрианна. — Финальная точка.

И она подошла к ближайшему мужчине с факелом и сунула конец жезла прямо в огонь. Во мне шевельнулись нехорошие подозрения, но из-за недостатка сил так и не оформились в конкретную мысль.

Лан начал расстегивать рубашку.

Когда она упала к его ногам, старая дама удовлетворенно хмыкнула:

— Скрываешь шрамы?

— Оно само так получается, — буркнул блондин.

Гьета повела свободной рукой, слегка перебирая изящными пальчиками, и обнаженную спину разноглазого окутал его же белесый туман. Он стремительно таял, обвисая клочьями, а потом исчез совсем. И мои глаза расширились от ужаса и изумления.

Вся спина Ланхольта была изрезана кривыми белыми рубцами. Они начинались на плечах и терялись под ремнем джинсов. По стае пробежал ропоток.

А я… будь у меня чуть больше сил, разозлилась бы. Зачем она ворошит болезненное прошлое? Хочет ужалить побольнее? Унизить перед всеми?

В общем, я безмолвно негодовала не в силах подняться, а жуткая старуха тем временем перешла от пыток моральных к пыткам физическим. Наконечник жезла слабо мерцал оранжевым цветом, когда она отняла его от огня. Оборотень, который держал факел, чуть заметно поклонился.

Блестящий символ я не разобрала, ракурс был неподходящий.

Митрианна подошла к Лану и без предупреждения прижала жезл к его плечу. Тот сильно дернулся и свистяще вздохнул, но не издал ни звука. Только зубы стиснул так, что лицо закаменело.

Раздалось шипение, и в воздухе послышался противный запах. Или это снова мой нос? Пахло паленой плотью.

— Лан… — сорвался с губ слабый всхлип, прежде чем перед глазами все расплылось, и я провалилась в полузабытье.

На этот раз темнота не была глухой. Мне снились сны. Красочные и наполненные приятной дрожью.

Сначала меня несли куда-то на руках. Замерзшее ухо прижималось к чьей-то теплой груди, и, кажется, я улыбалась. А его сильно шатало, и раза два мы чуть не навернулись.

Ничего, пронесло.

Потом комната… Здесь было тепло, и где-то совсем рядом трещал огонь, но дрожь все не уходила. И зубы громко стучали. Меня поили чем-то горячим и сладковатым. Когда и это не помогло, по телу заскользили большие ладони, растирая, прогоняя забившийся под кожу холод… лишая одежды. Оставалось только порадоваться, что я вроде как без сознания, и вообще это все бред! Иначе не знала бы, куда деться от смущения.

Раздев, меня положили на что-то мягкое. Я повозилась и перекатилась на бок. Да, вот так хорошо… К спине прижалось что-то большое и пушистое. Оно было горячее, как печка, и дышало. Рядом с ним было хорошо и спокойно, и страхи прошли без следа. Шею согревало дыхание… приятно… и щекотно.

По виску прошелся влажный язык, и я хихикнула. Нет, правда щекотно!

• Предыдущая
• 28/96
• Следующая