Рубикон - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 37

• Предыдущая
• 37/65
• Следующая

— А если они окажутся слабыми духом?

— Тогда то, что случилось, было предопределено, и им не место во владениях великого духа.

— Скажи, Рохт, а нельзя их оставить в живых?

— Нет. Они оскорбили род Волка.

— А если бы они смогли достигнуть родных рулов?

— Тогда великий дух был бы на их стороне. Но этого не случилось.

— Но ведь они не оскорбляли рода Волка.

— …?

— Все просто. Они похитили женщин твоего рода из моего дома. Так кого они оскорбили? Волков или меня?

— Не знаю. Такого раньше не было. Но они похитили женщин моего рода.

— Но из моего дома. Они не знали, что женщины из твоего рода, они думали, что похищают моих женщин.

— Прости. Да, ты прав. Тогда ты их должен убить и позволить им очиститься в глазах великого духа и стать достойными мест вечной охоты.

А ху-ху не хо-хо? Вот сейчас все брошу и начну издеваться над пленниками, уподобившись какому-нибудь палачу, чтобы они могли показать, насколько они сильны духом. Нет, если бы это было необходимо, если бы шла война и из них нужно было вытряхнуть важные сведения… Не кисейная барышня, понимание имею, но вот так, по-дурному… А не пошли бы вы, сударь, туда, куда Макар телят не гонял. Йошки-матрешки.

— Значит, убивая пленников у тотемного столба, вы оказываете им честь?

— Этот столб — тотем нашего рода, его могут коснуться только охотники рода. Ни один гость не коснется тотема, потому что так он оскорбит род.

Что же, логично. Тотем священен, а парней плотно привяжут к этому столбу. Получается, что мучители как бы призывают своего покровителя оказать всяческую помощь истязаемому, дабы тот мог обелиться в глазах верховного божества. Хм. А ведь парнишки прекрасно понимают, что их ждет, и так спокойны. Выдержка у них дай бог. Выходит, они сейчас и сами хотят предстать перед этим судилищем и доказать всем, что они настоящие охотники. Как-то убогонько звучит. Но у каждого народа своя вера, свои нравы. Вот именно! Свои! А я — представитель другого народа. Главное, чтобы это было приемлемо для местных, — не похоже, но имело бы одинаковый итог.

— Значит, главное — дать пленникам показать, что они настоящие охотники?

— Так.

— Ты не получишь пленников. Я оставлю их у себя. Но весь твой род и все племена вокруг будут знать, достойны они отправиться в места вечной охоты или нет.

— Да будет так.

— У меня есть к тебе просьба, Рохт.

— Говори.

— Ваши женщины смогут выделать шкуру барха?

— Они будут горды выделать шкуру такого зверя.

Вот и ладушки. А то что-то в собственных способностях он сильно сомневается. Нет, Ларисе очень даже объяснили, как это нужно делать, и она уверяет, будто прекрасно поняла, что делала правильно, а где ошибалась и чего не знала. Но процесс очень трудоемкий, а чем свежее шкура, тем легче и лучше выделка. Поэтому, коли есть возможность избежать траты сил и времени, лучше ее использовать.

Только не подумайте, все к обоюдной выгоде. Ну сколько женщин смогут похвастать тем, что своими руками выделали шкуру такого свирепого зверя? То-то и оно. Он прекрасно помнил, как Сикайя с гордостью заявляла о том, что она со свекровью лично выделала ту шкуру мамонта, и сколько при этом было затрачено сил. У каждого народа свой предмет гордости.

Когда Рохт и девушки отбыли, Дмитрий направился за припустившей к строящемуся дому Ларисой. Держать у себя такую головную боль, как две девушки, которые очень даже могут стать предметом следующего посягательства, у него не было желания. Уж лучше они как-нибудь вдвоем будут управляться. Тем более что вроде как наметилась возможность получить наконец мужскую помощь. Тут главное — все правильно разыграть, так чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Найти решение, которое вело бы к обоюдной, так сказать, выгоде.

— Боже! Дима, откуда такая прелесть?!

Когда Дмитрий вернулся, она, разумеется, сразу обратила внимание на щенков, вот только практически в то же время появился Рохт, поэтому они быстро спрятали щенков, лишив их свободы посредством выгороженного парой колод угла. Нет. Они не прятали их от вождя, просто боялись, что те куда-нибудь затеряются, — ищи их потом.

— Эта прелесть вырастет в здоровых волкодавов, которые станут жрать в три горла.

— Ну и что. Заготовим рыбы, она тут кучами набивается в морду, солить не успеваем. Прокормим. Зато никто больше не будет шастать, как у себя дома.

— Мыслим мы с тобой одинаково, это не может не радовать. А щенки… Мамашу их пришлось с испугу пристрелить.

— Великий победитель барх испугался собаки?

— Смейся, смейся…

— Жаль, что ты ее убил, — когда он закончил рассказ, посетовала она, — тогда у нас уже был бы сторож.

— Не все так просто, Ларчик. Собака взрослая, да еще и кавказец, они вообще дурные, так что и хозяевам нужно быть поаккуратнее, а тут совершенно посторонние люди. Не пошла бы она, тем более что прекрасно научилась обходиться собственными силами. Вот сожрать меня она могла, а принять мою руку — это вряд ли. Тут другое. Я тебе говорю про то, что уши у нее были обрезаны, а местные вообще не имеют прирученных животных. Ты понимаешь?! Значит, портал действует!

— И чего прыгаешь, как маленький, — грустно остудила она его, играя со щенками. — Ничего это не значит. Перед тем как мы врезались в дерево, я заметила, как из кустов выбежала большая лохматая собака и побежала рядом с таким видом, будто хотела всех на свете покусать, только не лаяла. Вот, наверное, и влетела в это вместе с нами. Ты просто не видел ее, а я очень скоро об этом забыла. Ведь ее не было рядом, когда мы стали осматриваться. Нет, Дима. Это навсегда. И прошу, не заводи больше об этом разговоров.

Ну да. Вполне логично. Они в тот момент были уже рядом с озером. Тамошние владельцы вполне могли держать при себе собаку, так оно спокойнее. А эти овчарки очень ревниво относятся к охраняемой территории. Лучше бы молчал. Принес щенков и принес, откуда ей знать, какие тут собаки. А теперь вон опять понурилась. Думать нужно, голова, она не только чтобы в нее есть.

Наконец пришел черед пленников. Пусть Лариса побудет немного одна, благо ей есть о ком позаботиться и отвлечься. А ему пора заняться делами насущными. Да и развязать их пора, а то эдак до беды недалеко. Ребятки затекли основательно. Как только он снял с них путы, стали усиленно растирать запястья. Местные терпеливы к боли, но если они кривились, массируя и разгоняя кровь по рукам негнущимися пальцами, то страдания должны быть просто адскими. Перестарался, дебил. И они тоже хороши. Ну он не дружит с головой, так могли бы и сказать. Го-ордые. Ладно, чего теперь-то.

Он достал из уазика их вещи и оружие, положил перед ними, после чего отошел на пару шагов. Полностью доверяться им он не собирался, поэтому ружье, заряженное картечью, было при нем, на плече, вроде как он не собирается никому угрожать. Но откуда им знать, насколько быстро Дмитрий может изготовиться к стрельбе. А так — вроде как оружие при нем, как и положено охотнику, но драться не собирается.

— Вы можете идти к своим рулам. Я отпускаю вас. Лодку свою вы найдете там, где мы ее оставили.

— Ты нас отпускаешь?

Правильно он их просчитал. Вон какие кисляки на морде сразу нарисовались. Одно дело вернуться с невестами, с гордо поднятыми головами, и совсем другое — вот так, как побитые собаки. В таком разе лучше уж тотемный столб и мучительная, но очищающая смерть. Собственно, к этому они и были готовы. Мало того, последние два дня они этим жили, настраивались, собирали в кулак все свое мужество, а тут… Такой подставы они явно не ожидали.

Конечно, они еще могут обелиться в собственных глазах и глазах сородичей, повременив с возвращением и выкрав таки себе суженых. Вот только факта с пленением и того, что они не сами сбежали, а их просто отпустили, вернув им все их имущество, никуда не денешь. Можно и соврать, но все тайное становится явным, а лгунов тут не жалуют. Да что там другие, им в первую очередь нужно самим себе доказать, чего они стоят, вернуть себе самоуважение. Ребятки молодые, горячие, да еще и воспитание соответствующее. Того и гляди сами заявятся к Рохту и потребуют себе казни.

• Предыдущая
• 37/65
• Следующая