Разделенная душа (СИ) - Лев Дарья Алексеевна - Страница 1

Пролог

Некоторое время назад я сделала любопытный вывод. Страх плохо сочетается с любовью. Нельзя сказать, что эти пять слов – результат длительных философских рассуждений на тему «можно ли любить того, кого боишься». Скорее, высказанный в несколько замысловатой форме факт: я – живое воплощение страха, и мне противопоказано испытывать к какому-либо мужчине что-то сильнее симпатии. Факт, подтвержденный не раз.

За четыре с лишним века своей жизни как человеческой, так и в шкуре алаты, я любила трижды. И до сих пор не могу определиться, кто из этих мужчин принес мне больше неприятностей и боли.

Первый возлюбленный долгое время держал меня в любовницах, весьма удачно скрывая наличие у него беременной жены и сына, использовал мой ведовской дар в своих целях, далеко не всегда отличающихся чистотой и свежестью альпийского луга… Но как только у меня появились проблемы, Дамиан указал на дверь, не самым вежливым образом велев убраться с его глаз. А через несколько лет, став служителем инквизиции, именно он вынес мой смертный приговор после того, как я спасла его младшего сына, отдав мальчишке половину своей души.

Второй раз я влюбилась спустя много лет, уже после того, как стала алатой. Воспоминания о Дамиане к тому времени давным-давно покинули меня, я целиком и полностью сосредоточилась на оттачивании навыков мага и воина, а потому не заходила дальше краткосрочных романов. Пока не встретила Эйлтила. И пусть сначала мы были друг другу противниками, позже я полюбила его настолько, что отказалась от всех своих планов и даже согласилась стать законной женой. Шестнадцать лет счастья, любимый муж, маленькая дочь… Я думала, что все это было уничтожено руками преданного мною покровителя, но правда оказалась куда хуже. Эйл согласился на убийство нашей дочери, потребовав от Вильгельма оставить в обмен меня в покое, разыграл целый спектакль с инсценировкой собственной смерти, полагая, что я буду рада его неожиданному «воскрешению» в будущем. Я оплакивала их с Дарой смерть больше века прежде, чем узнала все это. Интересно, Эйлтил до сих пор так и не понял, что дочь была мне дороже?..

Моя третья любовь и вовсе абсурдна. В обоих предыдущих случаях между мной и моим избранником существовали препятствия. Но в случае с Десмондом эти самые «препятствия» напоминали гигантскую железобетонную стену, которую я самонадеянно решила пробить лбом. Прекрасно понимая при этом, что рискую, в лучшем случае, расшибить себе только голову.

Во-первых, Дес был Гончим, а я – его «заданием».

Во-вторых, он оказался братом моего заклятого ненавистника и вечного соперника – Роланда.

В-третьих, Десмонд – тот самый сын Дамиана, которому принадлежит половина моей души.

Понять не могу, как меня угораздило подумать, что все это не имеет никакого значения по сравнению с тем, как меня влечет к этому мужчине… Должно быть, даже не стареющих алатов однажды настигает старческое слабоумие.

С самой первой нашей встречи мы друг другу лгали. Лгали напропалую. У каждого были свои тайны, цели, желания. До тех пор, пока все они не выплыли наружу. Я затрудняюсь посчитать, сколько объяснений было между мной и Гончим, но точно знаю одно: я проиграла в тот момент, когда посчитала, что теперь могу ему безоговорочно верить, раз недомолвок больше не осталось.

Он дважды предал меня, я нарушила свое обещание и все же убила его брата.

Стена между нами выросла до небес.

Вот только любить-то я его от этого не перестала… Два года тенью следовала за ним из мира в мир, оберегая во время особенно опасных и сложных заданий. Сейчас он лежал в этой гостинице живым и относительно здоровым только потому, что мне удалось вовремя прийти на помощь.

И за все это – просьба убраться с его глаз. Весь в отца…

Впрочем, так мне и надо. Давно следовало окончательно разорвать свою связь с Десом и уйти раньше, чем меня послали.

Оказавшись в совершенно незнакомом мне мире, я с особой тщательностью «затерла» след от своего пространственного портала, терпеливо дождалась, пока утихнет возмущение магического фона и, убедившись, что на этом месте не осталось ни малейшего намека на телепорт, уверенным шагом направилась на восток. Пройду, как можно дальше, а там шагну в другую параллель и снова уничтожу метку портала. Проверну этот трюк несколько раз, тогда отследить мои перемещения будет крайне сложно. Если кто-то вообще вдруг захочет это сделать…

Я недоверчиво коснулась щеки, с удивлением растерев по коже крохотную хрустальную слезинку. Глаза предательски заволокло пеленой, и я часто-часто захлопала ресницами, пытаясь вернуть окружающим предметам прежнюю четкость. Крупные капельки слез тут же проложили на лице раздражающие влажные дорожки, моментально стынущие на промозглом ветру. Нашла повод рыдать! Подумаешь, сожгла за собой мосты… Не в первый раз.

Глаза и не подумали высохнуть.

Я ускорила шаг, словно это могло как-то помочь, время от времени проводя по щекам тыльной стороной ладони и стараясь хотя бы не всхлипывать. Раньше исчезать было не так больно…

Часть I

Глава 1

Эвелинн устало откинулась на спинку стула, с отвращением отбросив в сторону последний листок с контрольной. Девушка в принципе всей душой ненавидела всю эту студенческую писанину, но на этот раз третьекурсники превзошли самих себя. Их письменные работы не только напоминали бред сумасшедшего, но и оказались почти идентичными.

Очевидно, что за две недели ее «болезни» студенты ощутимо расслабились, раз позволили себе так откровенно скатывать друг у друга. С другой стороны, они ведь не знали, что эту работу будет проверять Лина, решившая вернуться к своим обязанностям в Университете на неделю раньше обещанного…

- Посмотрим, как вы с такими знаниями практическое занятие по некромантии выдержите, - хмыкнула алата вслух, сделав в памяти отметку о том, что стоит выпросить у директрисы внеочередной ночной практикум для третьего курса.

Девушка встала из-за стола и прошлась по аудитории, с наслаждением потянувшись до хруста в костях. Вопреки опасениям Гекаты, чувствовала она себя хорошо. После ритуала уровень ее ведовских сил снизился совсем незначительно, да и то лишь по отношению к стихии земли, а уровень Дара алаты и вовсе остался неизменным. Разумеется, некоторое ослабление Эвелинн не обрадовало, но за душевное спокойствие и крепкий сон это было вполне приемлемой платой.

Лина внезапно помрачнела. За три последних года крепкий сон превратился для нее в золотую мечту. Сновидения, воспоминания, страх… И пусть последнее теперь практически исчезло, сны и память остались при ней в полном объеме.

«Ну ничего, зато теперь я без опасений могу хлебать сон-зелье на ночь и отключаться до утра», - обнадежила сама себя Эвелинн, остановившись у высокого стрельчатого окна. Девушка распахнула одну створку, впуская в аудиторию легкий вечерний ветерок поздней весны.

Прямо под окнами располагалась аллея цветочных деревьев, привезенных из восточных земель. В эту пору их тонкие изящные веточки, склоняющиеся к земле, были густо усыпаны цветами нежно-зеленого оттенка, но уже скоро эти лепестки осыпятся, уступив место белоснежным, затем розовым, малиновым… В самом конце осени цветы будут темно-бордовыми, и как только они опадут, кора деревьев станет молочно-белой. Удивительно, но тонкий и сладковатый, с легкой горчинкой аромат окутывал эту аллею даже глубокой и морозной зимой.

От созерцания красот природы алату оторвал звук открывшейся двери, нарушивший тишину в аудитории отдаленным гулом громкой студенческой перепалки. Лина отвернулась от окна, решив, что это кто-то из учеников решил попросить помощи в прекращении ссоры, но вместо студента на пороге стояла преподавательница физической подготовки и владения оружием. Прежде, чем закрыть за собой дверь, Кайла напоследок прислушалась к ругани, покачала головой, но обратно в коридор не вышла.

- Уверена, что нам не стоит вмешаться? – поинтересовалась Эвелинн, глядя, как молодая женщина подходит ближе и усаживается на парту напротив нее.