Фата моргана - Пьянков Борис - Страница 25
- Предыдущая
- 25/35
- Следующая
На столе зазвонил телефон и старший лейтенант снял трубку.
— Судно с крабами? Да, немедленно выезжаю! — толстяк поднялся с места, и обратился ко мне. — Обстоятельства вынуждают меня прервать беседу. Учитывая уголовный характер вашего дела, я решил передать его в полицию. Там вы все расскажете, — сделав ударение на слове "все", сказал он, — а сейчас идите, вас уже ждут!
За дверью стояли полицейские. Они взяли автоматы наизготовку, и вывели нас на крыльцо. Возле погранзаставы стоял заведенный полицейский уазик с зарешеченным задним отделением. Последовала команда:
— Арестованные в машину!
Одновременно с нами на улицу вышел допрашивавший меня старший лейтенант. И тут в считанные секунды случилось то, чего я никак не мог ожидать.
Юра резко подскочил к толстяку. Заломив его руку за спину, он развернул неуклюжего пограничника так, что тот оказался лицом к полицейским. Выхватив из-за спины нож, Юра, приставил его к горлу старшего лейтенанта.
— Всем стоять! Бросить оружие, или я резать горло! — угрожающе крикнул Юра.
Когда из полицейских сделал неуверенный шаг вперед, мой напарник уже добрался до пистолета, висящего на поясе пограничного начальника. Юра выстрелил. Пуля просвистевшая рядом с головой полицейского, отрезвила его, и он остановился.
Старший лейтенант к этому времени смог сообразить, что его шкура стоит дороже, чем задержание какого-то корейца, и торопливо выкрикнул:
— Выполняйте все, что он скажет!
— Бросать стволы, и отойти взад тридцать шаги, так… Всем лечь на земля!
Оружие грохнулось оземь. Не теряя времени, Юра хладнокровно подобрал с земли автомат, и деловито отстегнул рожок у второго.
Лежать! — с этими словами мой бывший напарник дал короткую очередь над нашими головами, после которой все зарылись лицом в землю. Заткнув за пояс пистолет и магазин от автомата, Юра толкнул свою жертву к машине. Испуганный толстяк послушно уселся на правое сиденье. Удерживая автомат в левой руке, кореец ловко прыгнул за руль и дал газ. Завизжав колесами, машина скрылась между домами.
Испачканные полицейские вставали с земли с ругательствами и обещаниями грозно отомстить "проклятой обезьяне". Из двери заставы выскочила запоздавшая "тревожная группа" с автоматами в руках. Запрыгнув в свой грузовик, они бросились в погоню за уазиком.
Срывая свою злость, полицейский сержант больно перетянул меня дубиной по спине. Мне очень хотелось дать ему в морду, но момент был неподходящим. Разозленные полицейские могли избить меня до смерти. В управление внутренних дел меня доставили пешком. С учетом важности произошедшего, меня допрашивал сам начальник УВД, в звании майора.
Дерзкий побег, неожиданно совершенный моим напарником, придал мне свободы действий. В очередной раз повторив свою версию произошедшего, я заявил, что являюсь крупным предпринимателем и путешествовал на яхте не преследуя никаких целей, кроме развлекательных. В разговоре я упомянул вскользь несколько известных в стране фамилий, и попросил начальника дать запрос о подтверждении моей личности.
— Мне доложили, что при аресте у вас обнаружили справку об освобождении на имя Петра Васильевича Кузнецова. Вы утверждаете, что эта не ваша бумага? — недоверчиво спросил меня майор.
— Конечно, не моя. Я упал за борт, не имея никаких вещей, кроме сигарет и зажигалки, и подбирал на берегу все, чем можно развести костер.
— А где вы познакомились с корейцем, и как его настоящее имя?
— Он представился мне, как Юра, — пожал плечами я, — мне и в голову не приходило, что его можно звать по другому!
— Ваш приятель ничего о себе не рассказывал?
— Он говорил, что был охотником в какой-то экспедиции. Когда их вертолет разбился, выжить удалось только ему. Это все, что я о нем знаю! Вы так и не поймали его?
Мы задержим его в ближайшие часы, — сердито заявил полицейский. — Отсюда ему точно никуда не убежать!
Майор отдал команду конвоирам, и я отправился изучать изолятор временного содержания в поселке Ракушечное.
Глава 20.
Бюрократический механизм неповоротлив. В камере я провел два дня в абсолютном одиночестве, вероятно осторожный майор дал распоряжение, чтобы ко мне никого не подсаживали. Мне не было скучно. Произошедшие события заметно изменили мои взгляды. В течение долгих часов я вспоминал и переоценивал свое прежнее поведение. Чем больше я размышлял, тем яснее становилось, что в моей жизни надо что-то менять. А когда я засыпал, мне снова снилась Полина.
После того, как пришло подтверждение моей личности, отношение властей ко мне сильно переменилось, во всяком случае неприятных вопросов мне никто не задавал. Начальник УВД даже проявил любезность, одолжив мне немного денег, старую милицейскую куртку, ношеные сапоги, и черную вязаную шапку, с торчащими из нее нитками. Я сфотографировался, получил временное удостоверение личности, и позвонил из гостиницы в Москву.
Дела фирмы шли неплохо, несмотря на то, что многие сотрудники были озадачены моим длительным отсутствием. Самым удивительным было то, что никто из них, даже краем уха, не слышал о случившимся со мной. Это обозначало, что ни Полина, ни Анатолий на работе не еще появлялись. Эта, обратная сторона хороших новостей, сильно тревожила меня. Куда же они пропали? Мне хотелось позвонить Полине, но, как назло, не вспомнил ни один из тех номеров, которые были забиты в мой мобильный телефон.
Юру так и не поймали. Пожилая женщина, сидящая за конторкой, рассказала мне, что пограничники нашли полицейскую машину неподалеку от аэропорта. Колеса уазика были спущены, а в машине сидел донельзя перепуганный заместитель начальника заставы. Перед тем, как мой бывший попутчик покинул машину, он изъял у толстяка сапоги, ремень, документы, часы, и крупную сумму денег в иностранной валюте.
— А откуда известно, что у него была с собой валюта, — удивился я, — он что, сам об этом сказал?
С видом заговорщицы дежурная поманила меня пальцем:
— Жаловался он знакомым по пьяному делу, вот кто-то и услыхал. Мир-то слухами полнится, милок,— прошептала женщина, — да, все в поселке знают, что он взяточник, с рыбаков деньги тянет. У меня внучок на траулере ходит, он тоже все видит. По этому мордовороту тюрьма давно плачет. Только я тебе этого не говорила!
— Ясное дело! — я был рад что Юра не пойман, а плетни и слухи меня не слишком интересовали.
В начале октября температура воздуха заметно упала. Ветер был холодным. Я ждал денежного перевода от своего заместителя, и мне было совершенно нечего делать. Натянув поверх вылинявшего камуфляжа бесформенную куртку и шапку, я развлекался гуляя по поселку, живописно раскинувшемуся среди сопок.
Инфраструктура Ракушечного была достаточно развитой. Здесь имелись: кинотеатр, крупный универмаг, пищекомбинат, медицинский колледж, этнографический музей, и приличная больница. Из архитектурных сооружений здесь можно было отметить огромный административный корпус, перед которым красовалась статуя Ленина, и новую бревенчатую церковь.
Неподалеку от торгового центра я наткнулся на полицейский стенд " Их разыскивает полиция". Портрет Юры, сделанный при помощи фоторобота, был не слишком похож на моего приятеля. Интересно, где он сейчас?
В теплое время года выбраться из Ракушечного можно лишь по воздуху, или морем. Лишь зимой, когда замерзают многочисленные реки и болота, трактора прокладывают так называемый "зимник", по которому можно добраться до дороги, ведущей в Камчатскую столицу. Представляя Юру, в одиночестве продвигающемуся по диким местам, я от всей души пожелал ему удачи.
Пока я разглядывал стенд, за моей спиной остановились две девушки.
— Смотри, Полина, вот бандит, про которого все говорят, — показывая пальцем на стенд, сказала одна из них, — страшный-то какой, аж мурашки по коже бегут!
- Предыдущая
- 25/35
- Следующая
