Машина Любви - Сьюзанн Жаклин - Страница 49
- Предыдущая
- 49/80
- Следующая
— Робин Стоун у телефона. Я готов рискнуть.
Глава 24
Сидя перед доктором Гоулдом, Робин казался расслабленным и прекрасно владеющим собой. Выслушав своего пациента, доктор спросил:
— Вам уже доводилось дать подцепить себя проститутке?
— Никогда.
— А вам этого хотелось?
— Никогда.
— Вы мне сказали, что отказали более привлекательной. Почему вы пошли за этой?
Робин раздавил сигарету в пепельнице.
— Именно поэтому я и здесь. Она была брюнеткой.
Отблеск интереса промелькнул в глазах Арчи.
— Вы решили подвергнуться испытанию из-за Мэгги?
— Я не понимаю, что вы хотите сказать. — Вы потеряли бы всего пятьдесят долларов, если бы у вас не было эрекции с проституткой. Робин покачал головой.
— Нет, я не думаю, чтобы речь шла об этом. Когда она ко мне прицепилась, в моей голове произошел какой-то странный взрыв. Как только я пошел за ней, мне показалось, что я нахожусь в полубессознательном состоянии, что мне все мерещится.
Арчи просматривал свои записи:
— Я говорил, что хотел бы привести вас в гипнотическое состояние. Это наилучшее решение.
— Но это же смешно! Достаточно просто поговорить.
— Я не хочу терять ни свое время, ни ваши деньги. Самое лучшее — усыпить вас и записать вашу речь на магнитофон. Затем вы прослушаете свои ответы и, может, они дадут нам какой-то ключ. — Он заметил, что Робин помрачнел. — Когда вы приходили в январе, мы столкнулись с блокировкой. Вы неспособны вспомнить ваше раннее детство. По моему мнению, это не потому, что вы отказываетесь вспоминать, а потому, что не можете. С другой стороны, до сих пор вы отделяли сексуальность от любви. Вы неспособны их примирить. То, что вы испытываете к Мэгги, это желание любить. Но плотская любовь кажется вам кровосмешением. Нужно узнать, почему. Все, что вы рассказали до сих пор, не дало мне никакой ниточки, и я верю, что вы ничего от меня не скрываете. Сколько вам лет, Робин?
— В следующем месяце будет сорок один.
— Вы никогда не думали жениться?
— Нет. Почему у меня должны быть подобные мысли?
— Каждый мужчина естественным путем приходит к тому, что когда-нибудь женится. Когда вы впервые осознали, что хотите прожить жизнь один?
— Не знаю. Мне кажется, я всегда так думал.
— Вот мы и снова застряли, — победоносно произнес Арчи, — Вы не знаете, вы так думали. С каких пор? Почему? Вы прекрасно видите, что мы должны возвратиться в прошлое, — Арчи встал. — Робин, мы ходим кругами. На сегодня, думаю, этого достаточно. Возвращайтесь завтра. Как вы думаете, сможете ли уделить мне завтра три часа?
— Три часа?
— Да. Я хочу вас усыпить и записать на магнитофон. Затем мы вместе прослушаем пленку, и я думаю, подойдем к корню проблемы.
— Тогда скорее вечером. Где-то после шести, идет?
— Я жду вас завтра в шесть часов.
На следующее утро Робин пробежал газеты, чтобы посмотреть, есть ли что-нибудь по поводу Анны-Марии. Наконец он нашел заметку на пятой странице «Ньюс».
«Вызванная анонимным звонком полиция обнаружила в меблированной комнате на 58-й улице женщину, которая подверглась гнуснейшему избиению. Она не проживает в этой комнате и не смогла дать никакого объяснения, каким образом очутилась там. Следствие установило, что это проститутка. Женщину отвезли в больницу в Бельвю. Она утверждает, что не знает личности агрессора. Ее состояние не вызывает беспокойства. Она покинет больницу завтра.»
Робин пошел в банк, выписал чек на две тысячи долларов, который обменял на мелкие купюры, и отправил их в коммерческом конверте на адрес Анны-Марии.
Хотя у него и были сомнения по поводу гипноза, он явился к доктору Гоулду в шесть часов вечера, как было договорено. Увидев магнитофон, он беспокойно вздрогнул.
— Вы действительно думаете, что это получится?
— Надеюсь, — ответил Арчи. — Снимите пиджак и развяжите галстук. Робин взял сигарету.
— Чтобы лучше себя чувствовать, — с иронией произнес он, — мне нужно лечь на диван? Я соглашусь даже на это для пользы дела.
— Нет. Садитесь на этот прямой стул и курите. Робин, вы не будете сопротивляться?
— Ну, конечно. Ни мне, ни вам не имеет смысла терять время.
— Прекрасно. Теперь постарайтесь ни о чем не думать. Сосредоточьте ваше внимание на этом морском пейзаже на стене. Вы видите только воду… Ваши ноги расслаблены… Вы их не чувствуете… Ваши ноги совсем невесомые… Ваше тело тяжелеет… Вы чувствуете себя, как в невесомости… Ваши руки опустились… Голова и виски легкие, ясные… Сейчас вы закроете глаза… Закройте глаза, Робин. Теперь… Вы не видите ничего, кроме черного цвета… бархатистого черного цвета… Вы спите… спите…
Робин почувствовал, что доктор Гоулд убавил свет. Он был уверен, что ничего не получится, но послушался. Он уставился на этот чертов морской пейзаж и повторял, что теряет всякую чувствительность. Он слышал голос Арчи. Ничего не получится. Темнота в глазах все сгущалась, веки тяжелели… ничего не получится…
Открыв глаза, он обнаружил, что лежит на диване. Сел, рассеянно обвел глазами комнату, вытащил сигарету из кармана и попытался закурить.
— Как я здесь очутился? Десять секунд назад я сидел на стуле.
— Нет, два с половиной часа. Робин вскочил.
— Который час?
— Без пятнадцати девять. Вы пришли в шесть. Робин с недоверчивым видом повернулся к врачу. Арчи улыбался.
— Ради всего святого! — воскликнул Робин. — Дайте мне это послушать.
— Нет, — Арчи покачал головой. — На сегодняшний вечер достаточно, я хочу вначале сам прослушать пленку на свежую голову. Я передам ее вам завтра.
— Я сказал что-нибудь важное?
— Вы были немыслимо откровенны.
— Тогда отдайте мне пленку. Как вы хотите, чтобы я спал в эту ночь?
Доктор Гоулд положил две таблетки в конверт.
— Выпейте это дома, и вы уснете. Можете прийти завтра в шесть вечера?
— Конечно.
Таблетки оказали свое действие. Он провел спокойную ночь, но весь следующий день без конца курил и не был способен сосредоточиться на работе. Придя к доктору Гоулду, он почувствовал, что его нервы на пределе.
— Робин, — сказал Арчи, — перед тем, как начать, я хочу, чтобы вы вбили себе в голову: в состоянии гипноза все люди говорят правду. Голос, который вы услышите на этой пленке, будет вашим. Местами он может показаться вам немного странным, так как я отошлю вас в детство, и вы будете говорить как ребенок. Но я хочу, чтобы вы слушали беспристрастно и не оспаривали то, что услышите. — Доктор Гоулд подошел к магнитофону.
— Готовы?
Робин кивнул и сел. Магнитофон начал гудеть, затем послышался голос психиатра.
Доктор Гоулд: Робин, вы спите… вы слышите мой голос и сделаете то, что я вам скажу. Встаньте со стула, Робин, идите к дивану… Хорошо. Теперь лягте… Мы возвратимся в прошлое… Очень далекое прошлое… Робин, ты маленький мальчик… Тебе пять лет… Ты в своей кровати…
Робин: Да, я в кровати.
Сидя на краю стула, Робин раздавил сигарету. Боже мой, голос был более молодой, более звонкий, но это был его голос!
Доктор Гоулд: Ты в кровати. Как выглядит эта кровать?
Робин: Это красивая маленькая кроватка. Китти целует меня и говорит: «Спокойной ночи».
Доктор Гоулд: Робин, тебе четыре года. Ты в кровати… (молчание)… Робин, тебе четыре года… Тебе четыре года…
Робин: Почему вы зовете меня Робин? Я Конрад.
Доктор Гоулд: Очень хорошо, Конрад. Тебе четыре года, ты в кровати… Что ты видишь?
Робин: Мама в кровати вместе со мной, но…
Доктор Гоулд: Но что?
Робин: Она говорит, что останется со мной, но как только я засыпаю, она уходит. Она покидает меня каждый вечер.
Доктор Гоулд: Откуда ты знаешь, что она тебя покидает?
Робин: Потому что я всегда просыпаюсь и слышу, что она в другой комнате вместе с ними.
Доктор Гоулд: С кем — с «ними»?
Робин: Я не знаю.
Доктор Гоулд: Где твой папа?
Робин: У нас нет папы.
Доктор Гоулд: У нас?
Робин: У мамы и у меня… У нас никого нет. Только мы вдвоем… И они.
Доктор Гоулд: Кто это — «они»?
Робин: Чаще всего это Чарли. Иногда другие.
Доктор Гоулд: Они приходят повидать твою маму?
Робин: Да, но … Они ждут, когда я засну.
Доктор Гоулд: Что ты делаешь, когда слышишь, что они в другой комнате?
Робин: Теперь ничего, с тех пор, как Чарли ударил меня по лицу.
Доктор Гоулд: Когда Чарли тебя ударил?
Робин: Недавно… Я вошел в комнату и увидел его на диване, он лежал сверху на маме.
Доктор Гоулд: С тех пор, как Чарли тебя ударил, твоя мама все еще ходит в салон, когда ты спишь?
Робин: Да, но не с Чарли. Она не разрешает ему приходить, так как он дал мне пощечину. Я единственный мужчина, которого она любит… Мы с ней вдвоем в целом мире… Никто нас не любит… Доктор Гоулд: Сколько тебе лет?
Робин: Мне будет четыре года завтра, двадцатого августа. Мама повезет меня в Бостон посмотреть на голубей в парке.
Доктор Гоулд: Где ты живешь?
Робин: В Провайденсе.
Доктор Гоулд: Ты будешь праздновать свой день рождения со своими друзьями?
Робин: У нас нет друзей. Только мы вдвоем.
Доктор Гоулд: Роб… Конрад, прошла неделя после твоего дня рождения. Что ты делаешь?
Робин: Я все еще злюсь на маму.
Доктор Гоулд: Почему?
Робин: Какой-то дядя пришел в день моего рождения. Он постучал как раз в тот момент, когда мы собирались ехать в Бостон. Мама сказала ему, что мы уходим… Чтобы он пришел вечером. Он дал ей денег и сказал, что его кто-то послал. Мама дала мне полдоллара и сказала купить мороженое на углу улицы и посидеть на ступеньках. Она запретила мне входить в дом, пока меня не позовет. Я послушался. Я только начал есть мороженое, как большой мальчик, который шел мимо, украл его у меня. Я бегом возвратился… Мама была в нашей кровати… Этот дядя лежал рядом с ней. Я рассердился на нее. Днем ведь не спят. Это был мой день рождения. Она закричала… Она сказала мне уйти… (длительное молчание).
Доктор Гоулд: Конрад, тебе все еще четыре года. Сегодня День Благодарения. Что ты делаешь?
Робин: Мама приготовила утку. В семьях, где много народу, едят индейку. Но у нас совсем маленькая семья, только мы вдвоем, поэтому мы едим утку. Зато у нас соус из брусники, из настоящей брусники… И мама готовит утку точно так же, как делала ее мама, когда была маленькой девочкой и жила в Гамбурге.
Доктор Гоулд: Конрад, ты был в Гамбурге?
Робин: Нет. Там родилась моя мама. В Гамбурге много моряков. Там она встретила его. Он привез ее в Америку и женился на ней.
Доктор Гоулд: И тогда ты родился? Это твой папа?
Робин: Нет. Его убили. Это не был мой папа. Это был дядя, который просто женился на маме. Он был ни на что не годным. Она так мне сказала. Он водил грузовик и продавал виски. Это было запрещено. Однажды ночью всех, кто был в грузовике, убили. Мама осталась одна. Вы понимаете, у нее не было маленького Конрада… Никого. Но мистер, который владел всеми грузовиками, сказал маме не беспокоиться, потому что он будет присылать к ней дядей, которые ее успокоят и дадут денег. Через год появился я. Меня послал Бог.
Доктор Гоулд: Твоя мама сказала, кем был твой папа?
Робин: Я вам уже сказал, у нас нет папы. Только мама и я. Мы часто переезжаем, потому что люди из полиции не любят, когда маленький мальчик живет один с мамой, без папы. Если они нас схватят, то отдадут меня в приют далеко от мамы, а ее отправят в Гамбург. Но она копит деньги, и когда-нибудь мы поедем в Гамбург вдвоем. Мы будем жить вместе с моей бабушкой… Я буду играть с другими детьми и больше не буду один.
Доктор Гоулд: Конрад, прошла неделя после Дня Благодарения. Сейчас вечер. Что ты делаешь?
Робин: Я в кровати, но мама в другой комнате с Жоржем. Он приходит к нам каждый вечер. Он говорит, что сделает нам паспорта, и каждый раз дает маме деньги.
Доктор Гоулд: Кто этот Жорж?
Робин: Один из дядей…
Доктор Гоулд: Конрад, прошло две недели после Дня Благодарения. Сейчас вечер. Твоя мама с Жоржем?
Робин: Нет… Теперь пришел он.
Доктор Гоулд: Кто — он?
Робин: Другой дядя. Я его не знаю. Я проснулся, так как почувствовал, что кровать пуста и понял, что мама в соседней комнате. Я был голоден, мне хотелось маленьких пирожных с кокосовыми орехами, которые мама хранит в холодильнике. Чтобы добраться до кухни, нужно было пройти через салон. Я вошел на цыпочках, потому что вспомнил, как Чарли дал мне пощечину… И мама рассердилась, что я не в постели…
Доктор Гоулд: Кто был с твоей мамой?
Робин: Я его раньше никогда не видел. Он стоял на коленях на диване… Склонившись над мамой.
Доктор Гоулд: Что он делал?
Робин: Он держал руки на маминой шее. Я смотрел, стараясь не шуметь. Он встал и ушел. И даже не сказал маме до свидания. Я подошел к дивану, она спала… Но она спала не как всегда, у нее были открыты глаза. Она делала вид, что спит. Когда я ее потряс, она упала с дивана и осталась лежать на полу. Ее язык странно высунулся изо рта и висел, а черные волосы были растрепаны. Я люблю спать на ее груди. Она мягкая и теплая под ночной рубашкой. Я не знал раньше, какая она. Ее грудь некрасивая без ночной рубашки. Я ее боюсь. Ее волосы слишком черные по сравнению с белым лицом. У нее странные глаза, которые смотрят на меня и как будто не видят. Мне страшно. Муттер! Мама… мама! (Молчание).
Доктор Гоулд: Это следующий день. Где ты?
Робин: В большой комнате… Все задают мне вопросы. Я хочу к маме. Они меня спрашивают, на кого похож дядя. Я хочу к маме. Я хочу к мамочке. Затем приходит большая тетя в белом и ведет меня в комнату, в которой много детей. Она говорит, что я буду жить здесь, и все остальные мальчики тут такие же, как и я… У них нет мам. Я спрашиваю, не поехала ли моя мама в Гамбург? Она отвечает, что нет. Какой-то мальчик говорит: «Твоя мама умерла». Я спрашиваю: «Моя мама на небе?» Большая дама в белом улыбается: «Нет. Только не твоя мама. Плохие женщины не попадают на небо, малыш. Она получила то, что заслуживала. Родить такого ребенка, когда ведешь подобную жизнь!..» Тогда я бросаюсь на большую даму… и бью ее… и бью ее. (Голос звучит пронзительно, затем, после короткого молчания, снова становится прежним). Все вокруг черное… Меня окружают люди. Я не плачу… Мама сказала, что я мужчина, а мужчины не плачут. Я не заплачу… Я ничего не скажу… Я не буду есть… Я не буду… Тогда им придется отправить меня к маме. Она так говорила… Они узнали, что у нас нет папы… и поэтому привезли меня в этот большой дом… вдали от нее. Но я не должен об этом думать и не буду их слушать… (Молчание).
Доктор Гоулд: Конрад, это Новый год. Где ты?
Робин (слабым голосом): Темно… я сплю… темно… темно… В моей руке трубочка, похожая на маленькую соломинку… но она не делает мне больно… ничто не делает мне больно… Я сплю… сплю… С тех пор, как злая дама с темными волосами бросила меня, чтобы уехать в Гамбург, я сплю… Она меня никогда не любила… Я буду спать. Я не буду думать о ней… это была плохая женщина.
Доктор Гоулд: Конрад, прошло две недели. Где ты?
Робин: Я сижу на большой кровати с бортом. Рядом со мной две тети в белом, и одна очень рада, что я сижу. Она спрашивает, как меня зовут… У меня нет имени. Я не знаю, кто я. Приходит дядя в белом халате и смотрит с улыбкой на меня. Он хороший… Они приносят мне мороженое…
Доктор Гоулд: Сегодня день твоего рождения, тебе пять лет, Конрад. Где ты?
Робин: Конрад? Кто такой Конрад? Меня зовут Робин Стоун, и я праздную свой день рождения. Мама, папа и все мои друзья смотрят, как я потушу свечи на торте.
Доктор Гоулд: Ты любишь свою маму?
Робин: Конечно. Я был болен… Вы знаете. Когда мама и папа пришли за мной в больницу, я их даже не узнал, так я был болен. Но теперь все позади.
Доктор Гоулд: Как выглядит твоя мама?
Робин: Она красивая и очень добрая. У нее белые волосы, и ее зовут Китти.
- Предыдущая
- 49/80
- Следующая
