Крысиный Вор - Орлов Антон - Страница 72
- Предыдущая
- 72/143
- Следующая
– Тогда жаль, что так быстро убежала, – усмехнулся Хантре. – Я даже не рассмотрел.
Матхаву и тюрбан он снял, к мокрому от пота лбу прилипли рыжие пряди.
– Может, вам еще представится шанс посмотреть на саламандру. Я связался с Зинтой, она ждет нас.
К ним протиснулся один из магов Ложи, кряжистый и небритый, в обгорелой по краям мантии. Заговорил по-ларвезийски, искоса поглядывая на Кемурта. Орвехт выслушал с невозмутимым лицом, что-то ответил.
– А что такое? – осторожно поинтересовался вор, когда тот вновь присоединился к остальным, рывшимся в хламе.
– Коллега Добрехт сказал, что у тебя задатки неплохого бойца, но тебе следовало бы вначале здраво оценивать ситуацию, а потом уже пускать в ход боевые амулеты.
Кемурт промолчал. Судя по сердитому тону и резкой жестикуляции, на самом деле коллега Добрехт выразился гораздо крепче.
Пришлось дожидаться «спальной кареты» с длинным мягким диванчиком вдоль боковой стенки. Фингер Кемаско из-за ожога не мог сидеть, так что обычный экипаж не годился.
Пока ехали, Суно под звуки городского шума и хлюпающего под колесами раскисшего снега думал о том, что Ланки Хитроумный, верно, ухмыляется, глядя на них из своих воровских чертогов. А чего ж ему не ухмыляться, если Суно Орвехта как мальчишку обдурили? Можно, конечно, утешиться поговоркой, что всякий плясун хоть однажды споткнется, да не очень-то она утешает.
Досадовал он вовсе не из-за того, что ушлый парнишка Фингер и впрямь что-то спер в логове злоумышленников, а потом под шумок передал Кайдо. Сие вполне отвечало неписаным правилам магического сообщества: раз наемники Тейзурга участвовали в операции, тот вправе претендовать на некоторую часть конфиската. Делиться Ложа не станет, разве что отдаст для виду какую-нибудь дешевку, но что его люди стащили, то его законная доля.
Оплошал Суно в другом. И не сейчас, а раньше. Когда вернулся в прошлом году из командировки в Суринань, оставив там Зомара Гелберехта, погруженного в зачарованный сон внутри «Пламенного конуса». Он тогда поинтересовался, не слышал ли коллега Эдмар о каком-нибудь маге, который сможет пройти невредимым сквозь живое пламя саламандры. Уже потом, проштудировав множество старинных книг – листать их приходилось то в купе поезда, то в тряской карете, то по ночам, жертвуя сном, – он выяснил, что такой способностью обладает лишь Страж Мира да его заменщики. Коллега Тейзург, никаких сомнений, об этом знал, но утаил, жабья каналья.
Этот стервец еще и связал Орвехта условием: мол-де он всячески поспособствует его знакомству с магом, который сумеет вызволить Зомара из «Пламенного конуса», а коллега Суно взамен должен – вот прямо сейчас! – поклясться богами и псами, что никому не расскажет о неком незначительном эпизоде своей командировки.
Коллегу Суно – и где только гуляли в это время его хваленые мозги? – нелегкая дернула согласиться. Переутомление сказалось? Впрочем, кто, как не он, всегда говорил своим подчиненным, что переутомление не оправдывает разгильдяйства?
Вроде бы он из-за этой клятвы ничего не потерял. Вроде бы. Но, во-первых, в ней не было необходимости: его знакомство с так называемым Хантре Кайдо все равно бы состоялось, и произошли бы своим чередом все дальнейшее события, и наступил бы сегодняшний день. А во-вторых, на душе паскудно. Вот сидит напротив беспамятный рыжий маг, бывший Страж Сонхийский, о котором Эдмар столько рассказывал им с Зинтой – до того как нашел способ заманить его в Сонхи и околдовать, – и Орвехт, глядя на него, чувствует себя в некотором роде подлецом. Магу Светлейшей Ложи к этому ощущению не привыкать, но тем не менее…
Прошлым летом в Суринани его занесло в глухую деревушку Киншат, и там он узнал о зелье, которое добывают в местном источнике. Стоит иномирцу хлебнуть этого зелья, и тот через некоторое время позабудет свою прежнюю жизнь, привороженный к миру Сонхи. Чего Тейзург и добивался – причем не столько второго, сколько первого.
У парня в другом мире жена и дети, а его убедили, что он одинокий бродяга-наемник. Если бы кто-нибудь выкинул такую штуку, чтобы разлучить Суно с Зинтой, он бы за это дорого поплатился.
«Ты уж прости, коллега, – с тяжестью на душе подумал Орвехт, глядя в тусклое оконце кареты, за которым ползли мимо дома и фонарные столбы в пасмурно-снежной зыби. – Я знаю твое настоящее имя, но я его тебе не скажу».
Зинта успела приготовить нужную мазь до того, как они приехали. Хорошо, что все ингредиенты у нее были. До сих пор ей не доводилось лечить ожоги, причиненные саламандрами, и кроме желания помочь ее разбирало естественное для лекаря любопытство.
Как утверждалось в трактатах, вылечить такие ожоги при всей их тяжести легче, нежели какие-нибудь другие, и осложнений после них не бывает, поскольку чистейшее пламя саламандры выжигает дотла все вредоносное.
Когда от Суно пришла мыслевесть, что он привезет пациента и с ними будет Хантре Кайдо, у Зинты сидела Нинодия Булонг, и лекарка ее ругала на чем свет стоит.
Отставная шпионка жила в резиденции Ложи и два-три раза в восьмицу выбиралась в город. Как она по секрету сообщила Зинте, ее сопровождают тайные шпики из студентов Магической Академии: ей охрана, а им практика. Сама попросила об этом старого дружка Шеро, потому что невмоготу ей ковылять каждый день по одним и тем же дорожкам за белой оградой, она всю жизнь была вольной птахой.
Ругала ее Зинта за дело: еще бы не было отеков, если жрать каждый день сластей без меры да запивать их десертным вином, а то и полынной настойкой! Зложительство это бессовестное, так недолго и ребенка угробить, и собственное здоровье вконец загубить. Нинодия соглашалась и обещала, что больше не будет, – уже в который раз обещала. И как прикажете с этим бороться?
В Молоне лекарка собрала бы живущих по соседству женщин, они бы всей толпой пошли к нерадивой будущей матери и по-доброжительски ее пристыдили. И потом бы рьяно за ней присматривали, за кем-нибудь присматривать – это в Молоне любят. А в Ларвезе нравы не те. Однажды Зинта попросила Табинсу потолковать с Нинодией, но когда через полчаса вернулась, дамы угощались горячим шоколадом, сплетничали и за этим делом умяли полкоробки сахарного печенья.
Может, если бы с ней Суно поговорил… Нет уж. Зинта в такие моменты чувствовала себя последней зложительницей и индивидуалисткой, однако не собиралась сообщать ему, что Нинодия ждет ребенка от него.
Похоже, все-таки подвернулся случай ее вразумить: Хантре Кайдо – видящий восемь из десяти, уж его-то она послушает!
Удержать Нинодию в гостях труда не составило. Пока Зинта, призвав силу Тавше, лечила обожженного парня, Суно в соседней комнате беседовал с Хантре: договорились, что тот поможет расколдовать Зомара Гелберехта, который спит внутри «Пламенного конуса». Для этого нужно будет отправиться в мадрийский город Гунханду, а у Хантре на ближайшее время дела в Аленде, но до конца зимы наверняка получится. Экс-шпионка тем временем листала в гостиной модный журнал, дожидаясь, когда ее познакомят с рыжим магом-перевертышем, о котором в столице столько разговоров.
– А вы еще красивей, чем мне рассказывали, господин Кайдо! Вы не сочтете за назойливость, если я вас, как видящего, кое о чем спрошу?
Хитрый план Зинты удался. Нинодия, с жадностью глядя на собеседника, поинтересовалась, вернется ли к ней в новом рождении ее дочка Талинса, которая умерла в двухлетнем возрасте. Хантре после секундной заминки ответил отрицательно: не вернется, у той сущности сейчас другая жизнь. Вопрошающая расстроилась, промокнула глаза кружевным платочком и справилась, чего ей нужно остерегаться.
Ага, то-то же!
– Холода, – внезапно посерьезнев и даже слегка побледнев, сказал Хантре. – Вам грозит опасность замерзнуть насмерть. Это будет развилка, но больше ничего разглядеть не могу. Куда бы вы ни пошли, одевайтесь теплее.
– Что меня может спасти? – Плясунья знала, как надлежит задавать вопросы видящим.
- Предыдущая
- 72/143
- Следующая
