Пусть всегда будут танки - Хорсун Максим - Страница 35

• Предыдущая
• 35/58
• Следующая

Я без лишних разговоров повел «Осу» по ее же следам обратно. Пройденный путь – самый безопасный путь.

– Со спутника засекли два «Хаунда» в нашем квадрате, – сказал тогда Прокофьев. – В штабе решают, что нам делать. Оставаться возле посадочной ступени небезопасно. Особой активности танки неприятеля не проявляют, но вполне вероятно, что их экипажи засекли нашу посадку и дожидаются инструкций.

Как говорится – с корабля на бал…

Трудно было поверить, что за серой мглой, застилающей наши экраны, скрывались два настоящих вражеских танка. Не ходовых макета, которыми управляют бездари-лаборанты, а самых натуральных мэйд-ин-юэсэй «Хаунда» с экипажами из профи.

Немного щекотала нервишки мысль, что мы управляем танком стоимостью в миллионы рублей и что не будет ни ремонта, ни замены оборудования, если мы оплошаем. Пока еще не будет: недаром же параллельно к штурму Луны готовился отряд космонавтов, и в скором будущем мы воздвигнем на ночном светиле всю необходимую инфраструктуру.

– Мы уходим отсюда, – сказал Прокофьев. – Гриша, переведи нас на другую позицию.

Я получил данные по новому курсу и взялся за джойстик. На экране кадр сменялся кадром, одна малопонятная, режущая глаза из-за высокой контрастности картинка наползала на вторую. В целом впечатления от Луны пока были смазанными: окружение очень походило на крымскую «песочницу», только без строительного мусора, катушек от кабелей и воробьев, время от времени попадавших в поле зрения камеры. Хоть бы что-нибудь увидеть эдакое, другим людям недоступное… Землю в зените, например. Мы ведь – «сидячие космонавты», и в глубине души нам хочется сверх того, что может предложить служба. Черт возьми, нам хочется не столько протирать штаны в операторских креслах и стрелять, сколько хотя бы немного побыть в роли первопроходцев.

Данные о крене и дифференте неожиданно изменились, камера показала темную стену.

– Мы влетели в кратер, – виновато сообщил я. Да, задумался. Плюс эта чертова усталость.

– Молодец, Васька! Правильным путем идешь! – пробухтел Горобец.

Битый час мы выбирались из кратера. С меня семь потов сошло, прежде чем траки оказались на надежной плите застывшей лавы. Окинув напоследок взором посадочную ступень, мы двинулись по скалистой тропке между каменистыми возвышенностями, взяв на юго-запад – в сторону Океана Бурь. Скорость была маленькой, пока мы не могли позволить себе лихачеств.

– КИК сообщает, что «Хаунды» не проявляют активности, – сказал командир. – Штаб не возражает, если мы посмотрим на них поближе.

– Меняем курс? – спросили мы с Апакидзе одновременно.

Прокофьев продиктовал новые координаты, штурман взялся прокладывать курс.

В пункт управления вбежал возбужденный Янсонс. Он дрожащими руками поднял фотоснимок большого формата. Изображение, конечно, было неважнецким, но четко просматривались «Оса» возле нагромождения камней и полусфера Земли, нависающая над башней.

– Первое фото с Луны на память! – похвастался Янсонс. – Мы встретились с одним из наших танков, экипаж Новосибирского НИПа, и щелкнули друг дружку на широкоугольную камеру.

– «Танковый кулак» собирается, – сказал Дорогов, когда за Янсонсом захлопнулась дверь. – Только мы у черта на куличках. Успеем к шапочному разбору.

Но мы не могли позволить себе сокрушаться или предаваться унынию. Наша «Оса» приближалась к точке, где затаились две вражеские боевые машины. Пусть «танковый кулак» объединяется, пусть громит неприятеля, а у нас тут свое поле боя. Своя атмосфера, так сказать.

Оказалось, что первый «Хаунд» лежит на боку и беспомощно перебирает траками. Судя по следам, он пытался проехать по кромке кратера, но грунт осыпался, и танк сорвался. И наверняка группа очень крутых специалистов НАСА и Лаборатории Реактивного Движения сейчас ломала головы, как спасти «Хаунд».

Мы, конечно, представляли своего первого противника не таким, но не воспользоваться его слабостью было бы глупо.

– Коля, шкварь! – приказал командир.

Горобец запыхтел, нахмурился, взялся за джойстик и положил снаряд между башней и носом неприятеля. От отдачи «Оса» присела на корму, а когда дифферент выровнялся, мы увидели, что в «Хаунде» появилась освещенная электрическими вспышками аккуратная пробоина. Танк оплели ленты дыма, мелкие обломки неспешно, словно осенние листья, опадали на серый грунт.

Если бы это были учения, то мы бы пальнули еще разок, чтоб добить наверняка. Но сейчас каждый выстрел на счету, и нет возможности пополнить боезапас. Поэтому мы просто с минуту молча полюбовались поверженным противником и двинулись на поиски второго. В тот момент мы еще не знали, что второй «Хаунд» ожил и пошел нам навстречу.

Сначала мы просто проехали мимо друг друга на расстоянии пяти метров. Наше тормозное малокадровое телевидение сыграло злую шутку: на первом кадре «Хаунда» еще не было, а на следующем – уже не было, только четкий след от траков пересек девственную пустошь. Очевидно, с американцами произошла та же ерунда. Сориентировавшись, мы поспешили развернуть башню, но «Хаунд» успел нырнуть за скалу. Мы тоже рванули за гравиевую возвышенность и там принялись кумекать, что делать дальше.

– Если он соберется атаковать, то сможет это сделать только на этом курсе… – Апакидзе ткнул пальцем в карту. – Если отступать – то только здесь и здесь.

– А если через гряду? – предложил, щурясь, Прокофьев.

– Не пройдет.

– А мы?

– И мы не пройдем.

– Так, ладно. Вася, подними нас повыше. Давай на горку, но так, чтоб только башня торчала. Сделаем стоп-кадр, и – вниз.

Сказано – сделано. Мы придвинулись к экранам, буквально прилипнув к ним носами. «Хаунд» на стоп-кадре не обнаружился, но мы увидели его след: колея практически сливалась с нашей. Коварный янки решил нас надуть. Он покинул укрытие и поехал за нами след в след.

– Уходим влево и вниз, – распорядился Прокофьев. – Башню – на сто восемьдесят.

– Уже, – пропыхтел Горобец, кусая ус.

«Осу» качнуло.

– В нас попали? – осведомился командир.

– Повреждений нет, – ответил Алиев. – Снаряд лег рядом.

Судя по тому, что объектив моей камеры оказался в пыли, «Хаунд» действительно нас едва не накрыл. И что самое обидное, когда Горобец развернул башню, неприятеля за нами не оказалось. Он растворился, как призрак. А точнее – не мудрствуя лукаво, отошел, повторив предыдущий маневр с точностью до наоборот: словно кинопленку запустили в обратную сторону.

Наверное, со стороны могло показаться, что динамика такого сражения равнялась нулю и что наша война походила на нечто среднее между игрой «Морской бой» со стрельбой по клеточкам и в догонялки с завязанными глазами. Действительно, сейчас, в век виртуальной реальности, в эпоху победившего либерализма, когда каждая гнида с деньгами в состоянии легально купить «Осу» или «Хаунд», чтобы форсить на нем перед барышнями да таранить «Скорые», которые как-то не так посмели припарковаться у подъезда, наша страда, наша война может выглядеть смехотворной. Но в те часы пульс у нас был, как у космонавтов перед стартом, и нам хватало неспешного листания стоп-кадров, чтоб прочувствовать весь драматизм ситуации. Чем-то это напоминало подводный бой, когда субмарина выпускает торпеду по приборам, и затем подводники вынуждены с замиранием сердца ждать, что же будет дальше: подтвердится ли поражение цели или последует взрыв сброшенной в ответ глубинной бомбы.

Я отвел «Осу» к подошве возвышенности. Здесь особенно негде было прятаться: ни крупных камней, ни расщелин. Только гравий, мелкие кратеры и пыль, пыль, пыль… Горобец медлил, не стрелял. Ему хотелось ударить наверняка. Те, кто рулил «Хаундом», тоже не пороли горячку, а думали головой. Наша схватка походила не на кулачный мордобой, а на поединок фехтовальщиков: постоянная смена позиций, четкие движения, выжидание момента для единственно точного выпада.

Пришло время нанести удар. Горобец стиснул гашетку.

Ну… попасть-то мы попали, но снаряд срикошетил от брони кормы и заскакал по пылевым волнам, как голыш. Само собой, ничего из этого мы не увидели, но все становилось понятно, стоило лишь бросить взгляд на свежую колею и метель из пыли и сияющих искр.

• Предыдущая
• 35/58
• Следующая