Пусть всегда будут танки - Хорсун Максим - Страница 17

• Предыдущая
• 17/58
• Следующая

Потом ко мне подсел Гагарин. Юрий Алексеевич был слегка во хмелю, однако по выверенным, скупым движениям и озадаченному выражению лица я понял, что он мыслями весь в делах. Честно говоря, я ни капли не удивился, когда узнал, что на наших маневрах будут присутствовать космонавты. Их держали в курсе всего, что касалось лунной танковой программы.

– Привет, непьющий тракторист, – поздоровался он. – Василий, кажется?

– Так точно, – ответил я. – И вам – здравия желаю!

Гагарин скрестил на груди руки.

– Вася, давай без церемоний. Что ты там такое куришь?.. – Он принюхался. – Гадость же… – а потом неожиданно выдал: – Сегодня на рассвете всех поднимут по тревоге, мы передислоцируемся на малый полигон в тридцати километрах и там будем отрабатывать взаимодействие.

Я кивнул, молча ожидая пояснений. Ничего такого наш куратор не сообщал. Очевидно, готовился сюрприз.

– Наши начальники хотят посмотреть, как дистанционно управляемые танки сработаются с космонавтами, – продолжил Гагарин. – Ты ведь понимаешь, что ваших железяк недостаточно, чтобы установить контроль над Луной. Там понадобятся и люди.

Я снова кивнул. Безусловно, проще увидеть своими глазами и потрогать своими руками, мгновенно оценить обстановку и принять решение, чем полагаться на малокадровую систему телевизионной связи танков-роботов. Мы можем прикрыть высадку космонавтов, обеспечить охрану базы или патрулирование территории, для нас на Луне не нужно строить жилой комплекс, нет необходимости доставлять воздух, воду и еду. В то же время деликатная и наиболее ответственная работа достанется нескольким смельчакам.

– Ваш экипаж назначен работать со мной, – тихо сказал Гагарин. – Ты, Вася, вроде водитель? Сделай милость – не налегай на водочку.

Я поспешил успокоить космонавта:

– Юрий Алексеевич, я уже…

– Просто Юрий, – позволил Гагарин.

– Так точно, – невпопад ответил я и продолжил развивать мысль: – Пожалуй, я бахну чаю и пойду отдыхать.

– Правильно. – Гагарин хлопнул меня по плечу и поднялся. – Рад, что ты меня понял. Сработаемся, друг. Если что – я тебе ничего не говорил.

– Так точно, сработаемся…

Легко сказать – ничего не говорил. И Королев в нашу сторону смотрел, когда мы разговаривали, и Черников. Не говоря уже о двух незнакомых товарищах в одинаковых синих костюмах – те так вообще с Гагарина глаз не сводили.

И, честно говоря, я ожидал, что ко мне сразу подойдет кто-то из гэбистов, но пожаловал встревоженный командир экипажа.

– А что хотел наш небожитель? – спросил он с ходу.

Я юлить не стал.

– Говорит, что для нас припасены еще развлечения, советует не расслабляться.

– Принято – не расслабляться. – Прокофьев выдохнул. – Да я и так напрягся, Вась. Подумал, что тебя, чего доброго, в космонавты хотят переманить. Далеко бы без тебя мы не уехали.

– Какой из меня космонавт? – хмыкнул я. – Такой же, как из тебя. Космос для нас закрыли, брат. В военной машине мы – совсем другие винтики.

– Ну ладно, – Прокофьев отступил, – обойду наших, ненавязчиво отправлю смотреть «Спокойной ночи, малыши!».

Командир отошел. Но особого рвения ему не понадобилось. Наша звезда дня – Коля Горобец – принял на грудь так, что уже не вязал лыка, Апакидзе и Алиев вывели его из-за стола: в одной руке – рюмка, в другой – вилка с нанизанным опенком и сопроводили в номер.

Я поплелся следом.

Удобства в гостинице были на этаже – поди, не курорт. Так что я отстоял короткую очередь в уборную, а потом – в душ. После душа захотелось крепкого чаю, и я снова спустился в столовую. Оказалось, что самые стойкие все еще сидят за сдвинутыми столами. Тут были Сергей Павлович Королев, Черников, генерал-майор Тур, главный конструктор Бюро имени Лавочкина Георгий Бабакин – это он разрабатывал луноходы для мирной программы освоения Луны, и еще несколько незнакомых инженеров. Черников увидел меня и махнул ладонью, подзывая. Я поморщился в ответ, мол, хватит с меня посиделок. Но Черников замахал еще настойчивей. Я побоялся, что он перевернет графин с коньяком и подошел.

– Я всего лишь хотел чаю, – сказал так, чтоб услышал только он.

– Садись, тебе нальют, – не терпящим возражения тоном ответил конструктор.

Пришлось сесть между Черниковым и генерал-майором. Только сейчас я увидел, что столовые приборы исчезли, и перед начальством лежат исчерканные бумаги. С рюмочкой сидел только Черников да один из незнакомых инженеров. Королев и Бабакин пили чай, а генерал-майор – что-то мутное из граненого стакана. Рассол! – догадался я мгновение спустя.

– У нас здесь мозговой штурм, Василий Алексеевич, – сказал Королев. – Посидите с нами минут десять. Во-первых, нам интересно ваше мнение, как практика, во-вторых, я надеюсь, что вы сможете подать кое-какие свежие идеи, поскольку вы еще не замылили глаз.

Насчет свежего взгляда – это он хватил. Честно говоря, завалился бы в койку и дрых, пока не позовет сирена. И какого лешего меня понесло за чаем…

– Я создал множество ракет, – продолжил тем временем Королев. – Но сейчас меня интересуют исключительно лунные танки. Ими я и планирую заниматься до тех пор, пока есть силы.

– Мы пытаемся набросать перспективу развития этой технологии на ближайшие десятилетия, – сказал Бабакин. – Безусловно, нужны будут новые корпуса и новые пушки.

– Мы говорили о рельсовых пушках, – подхватил Черников. – В них снаряд разгоняется за счет перехода электрической энергии в кинетическую.

Я сделал умное лицо.

– Ну, Семен Степанович, – протянул Королев, – рельсотроны – дело не столь отдаленного будущего, как, в общем-то, всякие лазерные и плазменные пушки, а нам бы хотелось обсудить что-то совсем уж невозможное, совсем фантастическое… Чтоб проложить дорожку к этому невозможному. Не осилим мы, так сделают потомки.

На минуту воцарилась тишина. Все листали записи, отхлебывали из чашек, хрустели легкими закусками. Один я сидел как дурак – без чая и без бумаг.

– Может… – начал я, но тут же осекся, когда на мне пересеклись начальственные взгляды. Мне подумалось, что на Луне горение невозможно, следовательно, от огнемета проку не будет. А что, если сделать вроде огнемета наоборот? Пушку, которая не сжигает, а замораживает?

В общем, я высказал мысль вслух. Незнакомые инженеры тут же начали похохатывать, прикидывая, как получше соединить пылесос и холодильник, чтоб реализовать мою идею. Королев велел им заткнуться и записал в свой блокнот: «Замораживающая пушка».

– Это можно интересно обыграть, – сказал он. – В криогенике у нас неплохие наработки. Вон академик Капица Петр Леонидович ведет активную деятельность на ниве физики низких температур. С ним, пожалуй, и переговорю, как только вернусь в Москву. – И генеральный конструктор записал: «Позвонить Капице!»

Мне стало приятно на душе. Тут еще официант сподобился принести чаю, вообще настроение поднялось. Находясь на той же волне, я предложил:

– Еще бы такую пушку, которая бы лечила…

В глазах инженеров читалась тоска. Королев снова взялся за авторучку и посмотрел на меня, ожидая продолжения. Черников молча налил себе рюмку и молча выпил.

– Я подумал, что нашим машинам доведется выполнять боевые задачи в отдаленных от основной базы и труднодоступных районах Луны, – решил я развить мысль. – И будет непросто оказаться в ремонтных мастерских. В то же время единственное попадание из «Шарки» чаще всего не является смертельным для танка, но оно наносит повреждение. Если бы придумать такое устройство, которое бы лечило наши танки… ну, или хотя бы восстанавливало им броню. Прямо в поле, прямо в ходе боя!

Королев посмотрел на Бабакина и хмыкнул. Черников забросил в рот ломтик сыра, затем – дольку лимона и, кривясь, сказал:

– А сырье для реконструкции брать с вражеских танков. То есть вражескую технику такое оружие будет разрушать, а нашу – восстанавливать.

Генеральный конструктор притянул к себе блокнот, принялся быстро писать.

– Вот, наконец. Этого контролируемого безумия я и добивался от вас, друзья, битый час. Молодцы. Кстати, мне такое устройство когда-то даже снилось.

• Предыдущая
• 17/58
• Следующая