Двойник Декстера - Линдсей Джеффри - Страница 21

• Предыдущая
• 21/80
• Следующая

Небольшая искорка вспыхнула в моем могучем мозгу.

— То есть… побольше места? Поскольку дети растут?

— Да, — ответила Рита и в знак подтверждения хлопнула ладонью по столу. — Вот именно. — Она нахмурилась. — А ты что подумал, что я им-мела в виду?

— Не знаю, что ты им-мела в виду, — сказал я. — Но ты сидишь здесь… и плачешь.

— А-а… — протянула Рита, опуская глаза, и снова неуклюже провела рукавом по лицу. — Ну вот, теперь уже непохоже.

Она посмотрела на меня и опять быстро отвела взгляд.

— Ты ведь знаешь, что ямнемура… нура… — Она нахмурилась и медленно выговорила: — Я. Не. Дура.

— Я так никогда и не думал, — запротестовал я и ничуть не покривил душой. Рита страшно рассеянна, но отнюдь не глупа. — Ты именно поэтому плачешь?

Под ее пристальным взглядом мне уже начало становиться неловко, когда глаза Риты вдруг слегка потускнели, и она отвернулась.

— Просто гормоны, — объяснила она. — Я не хотела, чтобы кто-нибудь видел.

Я не рискнул представить, как кто-то видит Ритины гормоны, и попытался сосредоточиться на сути дела.

— Значит, с Лили-Энн все в порядке? — уточнил я, по-прежнему не уверенный, все ли в порядке.

— Да-да, конечно, — ответила Рита. — Просто дом слишком маленький. Коди и Эстор не могут вечно жить в одной комнате, поскольку… ты понимаешь, Эстор уже в таком возрасте.

Хотя я не особенно представлял, какой именно возраст Рита имеет в виду, но, кажется, понял главное. Эстор растет, она не может вечно делить комнату с братом. Допустим. Но, не считая того, что я привык к старому дому и никуда не хотел уезжать, у меня имелось и несколько практических возражений.

— У нас нет денег на новый дом, — заметил я. — Особенно большой.

Рига погрозила пальцем и игриво прищурила один глаз.

— Ты просто не обращаешь внимания, — сказала она, изо всех сил стараясь отчетливо произносить каждое слово.

— Боюсь, это так.

— Есть много чудесных вариан… антов, — продолжила она. — Ва-ри-ан-тов. Блин.

Рита покачала головой и крепко зажмурилась.

— О Господи…

Она сделала глубокий вдох и покачнулась, я решил, что сейчас она свалится со скамьи. Но Рита тут же опять вздохнула, описала головой полукруг и открыла глаза.

— Например, конфискат, — осторожно произнесла она. — Старые дома. Дома, которые заложены, но не выкуплены.

Она странно улыбнулась, порывисто повернулась и снова согнулась над своим бокалом. На сей раз Рита его опорожнила.

Я задумался над услышанным, по крайней мере над тем, что, как мне показалось, я услышал. В южной Флориде действительно было полно дешевой недвижимости. Хотя официально во всех остальных местах экономика шла в гору, огромное количество жителей Майами переусердствовали с закладными; многие просто удирали, оставив банку ничего не стоящие бумаги заодно с домом, за который приходилось платить огромные деньги. Очень часто банки, в свою очередь, поспешно сбывали недвижимость за бесценок.

Я хорошо это знал, хотя и в общих чертах, но относился к этому без особого интереса. В последнее время заложенные и перезаложенные дома стали излюбленной темой разговоров, совсем как погода. Все говорили о закладных, а СМИ полнились историями, обсуждениями и строгими предупреждениями. Более того, мой родной брат Брайан на работе имел дело с этим самым явлением.

Но для перехода от теоретических сведений о закладных к извлечению личной пользы из ситуации нужно было немного отдышаться. Мне нравилось жить в нашем доме, ради которого я уже отказался от своей уютной квартирки. Переезжать трудно, неуютно, неудобно, и никто не гарантирует, что новый дом окажется лучше, особенно если прежние жильцы покинули его в отчаянии и гневе. Вдруг там будут дыры в крыше, выдранная с корнем проводка или, на худой конец, плохая карма, с которой нам придется разбираться?

Но опять-таки Лили-Энн доказала, что видит окружающий мир яснее и проницательнее, чем ее тупоголовый папаша. Пока я сражался с мыслями о закладных, о переезде, о личных неудобствах, она перешла к самой сути вопроса с необыкновенной интуицией, недвусмысленно и неотразимо. Она трижды брыкнула маленькими сильными ножками и сказала:

— Па-па-па. Па.

И, словно подчеркивая свои слова, вытянула ручку и дернула меня за ухо.

Я посмотрел на малютку дочь и решился.

— Ты права, — согласился я. — Ты заслужила отдельную комнату.

Я повернулся к Рите, чтобы огласить решение, но та сидела, навалившись грудью на край стола, с закрытыми глазами и открытым ртом. Ее голова слегка покачивалась, стиснутые руки лежали на коленях.

— Рита, — окликнул я.

Она рывком выпрямилась и широко открыла глаза.

— О Господи, ты меня напугал.

— Прости, — сказал я. — Так что насчет дома?

— Ах да. — Рита нахмурилась. — Брайан говорит… надеюсь, ты не возражаешь… — Вид у нее был немного виноватый. — Я сначала посоветовалась с ним. Поскольку ты знаешь, у него такая работа… — Рита снова помахала рукой и ударилась о край стола. — Ой.

— Так, — продолжил я успокаивающе и одобрительно. — Ты поговорила с Брайаном. Это хорошо.

— Да, — подтвердила она. — Очень хорошо. Брайан знает, что пррс… происходит. В плане домов. Сейчас.

— Да, знает.

— Он нам поможет. Найти… найти…

— Найти новый дом, — подсказал я.

Рита медленно покачала головой и закрыла глаза. Я подождал, но продолжения не последовало.

— Прости, — наконец выдавила она очень тихо. — По-моему, мне нужно лечь.

Рита поднялась. Пустой бокал упал наземь, и ножка откололась, но Рита не заметила этого. Она постояла, слегка пошатываясь, и побрела в дом.

— Ну ладно, — сказал я Лили-Энн. — Значит, мы переезжаем.

Лили-Энн подпрыгнула.

— Па, — решительно ответила она.

Я встал и понес ее в дом. Судя по всему, сегодня вечером предстояла-таки пицца.

На следующее утро, когда я приехал на работу, на столе меня ждал медицинский отчет из лаборатории. Я быстро просмотрел его, понял, о чем там говорится, сел и перечитал с неподдельным интересом. Это были результаты вскрытия; если отбросить профессиональный жаргон, в отчете перечислялись некоторые весьма интересные факты. Трупные пятна говорили о том, что в течение нескольких часов после смерти офицер Гюнтер лежал ничком. Я вспомнил: тело обнаружили возле Факела дружбы лицом вверх. Возможно, маньяк убил Понтера днем и где-то прятал труп, пока не стемнело. А ночью в нем вдруг пробудились дружеские чувства, и он отвез жертву к Факелу дружбы.

На нескольких страницах описывались обширные повреждения различных органов Понтера; картина, в общем, получалась та же самая, что и у погибшего Клейна. Медэксперты, разумеется, не выдвигали никаких гипотез — это было бы непрофессионально и, наверное, чересчур любезно с их стороны. Но они все-таки констатировали: повреждения нанесены, судя по всему, стальным предметом с гладкой продолговатой поверхностью размером примерно с игральную карту, то есть, на мой взгляд, чем-то вроде большого молотка.

Опять же состояние внутренних органов подтверждало то, о чем намекала кожа. Маньяк старался не убить Понтера раньше времени, дробя кости в его теле тщательно, обдуманно и жестоко. Далеко не самый приятный способ умереть. Хотя, честно говоря, не знаю ни одного приятного способа, в любом случае я к ним не прибегал. Впрочем, я их и не искал — если смерть будет легкой, то в чем же прелесть?

Я листал отчет, пока не нашел страницу, выделенную флуоресцирующим желтым маркером. Там перечислялось содержимое желудка Понтера, и половина списка также была подчеркнута ярко-желтым — несомненно, рукой Деборы. Я прочел список и даже без помощи маркера нашел самое важное. Среди прочих гадостей, циркулирующих по его кишкам, у Понтера оказалось нечто, содержащее кукурузную муку, салат, говяжий фарш и разные специи, преимущественно перец чили и тмин.

Иными словами, перед смертью Гюнтер съел тако. Как и Клейн. Оставалось надеяться, что они были вкусные.

• Предыдущая
• 21/80
• Следующая