Искусственный отбор - Джевага Сергей - Страница 60
- Предыдущая
- 60/120
- Следующая
У Него нет когтей и клыков, но есть разум, дубина и страстное желание жить.
Волк зарычал громче: мол, не поможет тебе ничего. Ты слаб, твои мышцы хуже моих, зубы маленькие и тупые. Сделал несколько осторожных шагов вперед, отскочил, увернувшись от неуклюжего удара. И присел ниже, прыгнул.
Все произошло моментально. Но Он таки успел почувствовать, рванулся навстречу. Принял мохнатое тело на плечо, охнул и попытался толкнуть, лишить равновесия. Однако почему-то очутился в воде донельзя обескураженный, а на спине возникла неподъемная тяжесть.
Поясницу рванули когти, Он закричал. От боли, от осознания поражения. Отчаянно рванулся, попытался вывернуться, но раскаленные зубы перехватили затылок, нажали. И боль ушла. Откуда-то издалека донеслось утробное ворчание, хлюпанье, мокрый хруст. Он осознал, что это звук ломающихся костей… Его костей.
Жажда жизни вскипела с такой силой, что разум взорвался, растекся вокруг. Смешался с водой, проник в листву и почву, устремился в небо. Он ослеп, но ощущал близкий огонек чужого Сознания. И невольно потянулся, ухватился.
Мир преобразился, стал цветным и ярким, наполненный запахами и звуками. В груди мощно и быстро стучало сердце, мускулы слегка ныли от долгого бега, а желудок сыто урчал.
Он удивленно принюхался. Затем сообразил, что стоит на четвереньках в воде. У его ног лежал труп высокого худощавого мужчины. Костистого, широкоплечего, с темными волосами и смуглой кожей. Средних лет, с гордыми и резкими чертами лица. На спине человека зияли страшные рваные раны, горячая кровь растекалась по реке, а одной руки не хватало.
Его лицо! Его руки! Его кровь!
Или нет?..
Из воды на него глазел гигантский бледный волк. Смотрел изумленно и подавленно.
Пугливо отшатнувшись, Он зло зарычал. Что произошло? Как такое могло случиться? Огляделся вокруг, посмотрел на Солнце и протяжно завыл.
А Солнце насмешливо подмигнуло в ответ.
* * *
– Дядя Игорь!
Ноющая боль в теле, онемение. Жгло руку и шею, ребра на спине. Нечто мокрое опутывало тело, не давало пошевелиться, страшная тяжесть давила на грудь.
– Дядя Игорь, проснись!
Голос прозвучал вдалеке, искаженный и глухой. Свет начал тускнеть, будто на белый холст плеснули сумерками. В туманном мареве проступили оплавленные силуэты чего-то странно знакомого, и неожиданно ясно – огромные желтые глаза. Холодные, равнодушные, изучающие.
Страх сдавил горло холодной лапой. Он рванулся из липких пут, рванулся навстречу своему кошмару, желая сразиться и победить.
Затрещала ткань, по груди и лицу мазнуло шерстью, в щеку ударило жаркое дыхание. Но Он умудрился освободиться, извернулся и отбросил Чудовище. Зверь душераздирающе взвыл и зашипел, кинулся прочь.
– Дядя Игорь! Не трогай Персика!
Отчаянный возглас поразил, заставил оцепенеть. Миронов споткнулся в самом начале прыжка, рухнул на пол и перекатился, очумело мотнул головой.
Ужасный Лес с белыми деревьями и красной листвой исчез, растаял как мираж. Он находился в комнате с ободранными стенами. Сквозь мутное, целое столетие не мытое окно с трудом пробивались оранжевые как апельсиновый сок лучи солнца. Шарили по пыли на полу, сверкали в паутинках под потолком.
В углу металлический стол с кучей хлама: исписанные обрывки бумаги, карандаши, обоймы и детали игломета, крошки, пара кружек со следами кофе. Напротив стола узкая койка со смятыми и разорванными простынями, рядом ржавое ведро с водой, обломок зеркала на тумбочке. Пахло плесенью, разогретой за день пылью и бетоном. С улицы доносились невнятные голоса, шаги, кто-то играл на гитаре и хрипло пел:
Гитара сбилась с аккорда и жалобно зазвенела – расстроилась. Музыкант затих, начал задумчиво перебирать струны. А до Игоря дошло – он дома, в безопасности.
Бывший агент провел ладонью по лбу. Одежда промокла, волосы липли ко лбу.
Что произошло? Кто напал? Или пригрезилось?..
Единственным подозреваемым оказалась светловолосая девочка лет десяти на вид, что стояла в проеме двери. Курносая и миловидная, с косичками, в сарафане и красных потертых сандалиях. На лице гостьи застыло выражение испуга и возмущения, у ног лежала охапка полевых ромашек.
– Аленка?!
Черт! Сон? Опять накрыло, да так, что попросту свалился на кровать без памяти. К тому же не успел замкнуть квартиру, не успел раздеться. И судя по отросшей щетине, провалялся долго.
Сколько? Сутки? Пару?.. И ведь много раз напоминал себе о необходимых предосторожностях. Хотя без толку. Кошмары всегда приходят внезапно и отступают неохотно, оставляя послевкусие сумасшествия. Хорошо хоть Аленку не задел.
Вновь взглянув на возмущенную гостью и не обнаружив свежих ссадин и синяков, Миронов слегка успокоился, виновато пожал плечами.
– Снова кричал?
– Угу, – мрачно кивнула мелкая. Скрестила руки на груди и грозно поджала губы – ни дать ни взять строгая жена. – Мы с Персиком пытались разбудить, а ты драться начал.
Так вот, кого отшвырнул прочь.
– Я не хотел. И говорил же, что не надо приходить в такие моменты.
– Знаю.
Девочка фыркнула и присела, начала неловко собирать ромашки. Обиженное выражение так и осталось на лице, тонкие брови упрямо сошлись на переносице. Бывший законник хотел обругать и укорить, но посмотрел на надутую гостью, и обезоружено выдохнул.
А смысл? Создание упрямое до безобразия.
– Персик не хотел тебя пугать, – продолжала бубнить Аленка. – Правда, не хотел. Он хороший.
В подтверждении слов на кухне что-то звякнуло, заскрипело, послышался топот. За спиной мелкой появилась добродушная плоская и усатая морда, сверкнули желтые глазища. Кот настороженно принюхался, фыркнул: мол, ты больше драться не будешь? И сразу спрятался за углом. Так, на всякий случай.
– А цветы-то зачем притащила? – невпопад брякнул Игорь, силясь прийти в себя.
– Затем, – отрезала Аленка. – Сюрприз хотела устроить. Видишь, какие красивые? Такие только в Диком растут.
– Ты же обещала туда не ходить, – нахмурился изгой. – Опасно… зверья полно, Отверженные шастают, безумные дроны…
– Я многое обещала. Иногда забываю, что и кому. Персику надо охотиться, кто его тут прокормит?
– Ходить может и сам. Не думаю, что мама обрадуется твоим обглоданным косточкам.
– Огорчится, – неожиданно уныло согласилась девочка. – Но я ж недалеко, и кот меня защищает.
– Мяф! – важно подтвердил мурлыка.
– Ладно, – пробормотал бывший агент примирительно. Подметил неуверенность движений Аленки, присмотрелся внимательнее. Она подбирала ромашки на ощупь, долго обшаривала пол. И при этом смотрела вдаль. Глаза неподвижные, пустые как стеклышки, на шее мерно подмигивала зеленым пластина нейрокоммуникатора. Смягчившись, Миронов подполз на четвереньках поближе, начал помогать. И немного погодя ворчливо добавил: – Зови своего хама.
– Персик не хам, дядя Игорь, – серьезно сказала девочка. – Просто ты во сне руками размахивал, зубами скрежетал, я и попросила лапами прижать, чтоб не поранился… Правда, можно?
- Предыдущая
- 60/120
- Следующая
