Искусственный отбор - Джевага Сергей - Страница 47

• Предыдущая
• 47/120
• Следующая

Миронов не успел ни шевельнуться, ни испугаться. В какой-то момент все было в порядке, они ехали, разговаривали. И через секунду в лобовом стекле образовалась дыра… не пробитая, а проплавленная: края выгнулись подобием цветка, брызнули веером раскаленных капель. Одновременно голова Ирбиса лопнула как перезревшая тыква. Верхнюю половину черепа просто снесло, из окровавленного обрубка брызнул алый фонтан, показались обломки костей и нижняя челюсть.

Рельсовая винтовка. Снайпер на крыше. Нас ждали.

Машина начала неуверенно вилять, замедляться. Но в синтетическом мозгу явно произошел какой-то сбой из-за некорректного разъединения, и авто понесло на бетонный отбойник.

Удар!.. Жалобно заскрежетал пластик и модифицированный хитин, капот взорвался ворохом обломков и фонтаном черного масла. Лобовое стекло покрылось сетью мелких трещин, небо и земля поменялись местами.

Второй удар! Крыша вмялась, стойки согнулись как тонкая проволока. В салоне все перемешалось: кровь и осколки, оружие. Но аварийная система сработала штатно: подушки безопасности сдавили Игоря, уберегли от переломов и ушибов. Подержали немного и быстро обмякли, когда резервные системы признали, что повторного столкновения не предвидится.

Толчок все равно оказался чересчур силен, агент на какое-то время потерял сознание. Но очнулся быстро, перевернулся на спину. Мельком заметил обезглавленного Ирбиса, почувствовал липкое на лице и груди, руках. Стиснул зубы и отвернулся, пнул пятками в дверь, еще раз…

Искореженный кусок хитина, металла и пластика наконец-то поддался, законник мешком вывалился из салона на асфальт. Застонал от боли в груди и острой рези в расцарапанном лице, ошеломленно уставился в оранжевое небо, задрожал от пронизывающего ветра. Уколол ладони о стеклянное крошево, с трудом отполз в сторону и приготовился встать на колени. Но услыхал торопливый топот, резко вскинул голову.

Из тени выпрыгнул мужчина в серой мешковатой униформе. Плечи мускулистые, но на вид гибкий, в чертах лица сквозило нечто от хищника. Слегка вздернутый нос заметно подергивался, ноздри раздувались, втягивая запахи. А когда вышел в свет фонарей, глаза под защитой мохнатых бровей сверкнули как у кошки, на пальцах блеснули длинные загнутые когти.

Одновременно слева, из-за раздробленного отбойника показался другой боец: огромный и неуклюжий как медведь, с чрезвычайно толстыми ногами и руками, выпуклой грудью, бычьей шеей. Двигался медленно, грузно вбивал ботинки в асфальт, дышал тяжело и надрывно. Лицо грубое, кожа плотная и будто в мелких чешуйках.

Очаровательно! Классические «Росомаха» и «Броненосец».

Миронов не выглядел опасным, и потому оба не торопились, уверенно брали в клещи. Синхронно вытащили иглометы, переглянулись и усмехнулись – легкая добыча.

До боли закусив губу, агент терпеливо ждал, пока приблизятся. Дрожал, торопливо шарил пальцами по земле, периферийным зрением наметил узкую щель между ближайшими домами – путь отхода.

Когда «Броненосец» навис над ним, резко вскочил, ударил острым обломком автомобильного хитина в строго выверенное место под ребрами. Порезал пальцы, застонал, но воткнул между плитами подкожной брони прямиком в нервный узел. Надавил, услыхал низкий крик боли больше похожий на рев рассерженного зверя. И сразу упал, сорвал с перевязи последнюю гранату, швырнул под ноги подбегающему «Росомахе».

Гибкий боец успел отпрыгнуть, но недостаточно быстро. Во мраке полыхнуло пламя, оглушительно громыхнуло, мускулистое тело подхватило взрывной волной и швырнуло на землю. «Росомаха» ослеп от вспышки, потерял оружие, но выжил – и теперь вяло возился посеченный осколками.

О том чтобы добить, Игорь и не помышлял. Того же «Броненосца» не возьмет и армейская винтовка в упор, а противопехотные мины ему как детские хлопушки. Да и удар по нервному узлу лишь слегка затормозил – лишенные кожных рецепторов «громилы» теряются от острой боли. С «Росомахой» вообще повезло: сопротивления не ждал. Но оба скоро очнуться, и станут осторожнее.

И потому едва отгремел взрыв, законник откатился от ослепленного болью мордоворота. Вскочил и, прихрамывая, бросился прочь. Обогнул искореженный остов автомобиля, метнулся в спасительную щель между зданий…

Осознание ошибки настигло после того, как рухнул на землю, сбитый мощной зуботычиной. Мир перед глазами расцвел снопом искр, тошнотворно крутнулся.

Скрипнули мелкие камешки, и из тени выступил тип в строгом костюме, при галстуке. Агент успел подметить серый отлив кожи, массивное телосложение. В мгновенной вспышке прозрения осознал, кто пришел по его душу. Попытался ползти, но безрезультатно – мышцы попросту не послушались. Тогда оторвал одну из булавок от рукава и, вцепившись в ногу врага, приколол к штанине. Однако нажать на управляющую пластину не успел. Противник без всяких изысков нанес второй удар, отправил Миронова в глубокий нокаут…

Наверное, Игорь должен был злиться. Или испытывать страх.

Вполне логичные эмоциональные реакции. Планы обрушились, он потерпел поражение в борьбе с обстоятельствами, людьми и чужими интересами. Упустил след брата, так ничего и не узнал о таинственном Составе, еле-еле в очередной раз смылся от твари из Сети и опять попал в передрягу.

Более того, агент должен бы даже беситься. Ибо страх и злость – слишком тусклые определения для адекватных ситуации чувств.

Но на самом деле законник испытывал лишь вялое раздражение. Чересчур многое свалилось за последние сутки: беготня, переживания, драки, ранения, болезнь. Он просто устал морально и физически. Вымотанный до предела организм молил о пощаде. А разум включил защитные механизмы, чтобы не поддаться истерике.

Вероятно, именно потому Миронов совершенно и не удивился, когда, очнувшись, увидел перед собой Артура Геринга: улыбающегося, холеного и подтянутого, жующего огромный бутерброд с мясом и сочной зеленью.

Хотя увидел – сказано громко. Долгое время Игорь не различал ничего, кроме света ламп и смазанных силуэтов мебели, людей. Один глаз не открывался вовсе: заплывший и запухший, веки склеены коркой подсохшей крови, – второй же никак не мог сфокусироваться. Пресловутая корка неприятно стягивала и кожу лица, лопалась при каждом движении, а от макушки к позвоночнику простреливали искры боли.

И кровь не моя. Ирбиса… никто не удосужился смыть.

Первая яркая мысль вызвала цепную реакцию. Агент вспомнил и фактически обезглавленного бойца, и забрызганный мозгами салон авто, и короткий бой посреди улицы. И то, как его куда-то тащили волоком. Но образы не вызвали отклика. Возникло ощущение, будто это происходило с кем-то иным, чужим и незнакомым.

На секунду сознание зависло над пропастью, сделало шажок в сторону блаженного забытья. Приготовилось рассыпаться карточным домиком, когда рядом послышались шаги, прозвучал чей-то искаженный голос:

– Я бы не рисковал давать что-то тонизирующее. Экспресс-анализ выявил токсины пополам с дикой смесью гормонов и опасных препаратов. Коктейль под поэтическим названием Последняя Песнь, редчайшая дрянь. И выражаясь простонародным любой другой исток давно бы откинул копыта.

– Рискнем, док. Он крепче, чем выглядит.

– Тогда о Взломщике придется забыть. Иначе отправим в мир иной собственными руками. Я не уверен, но с его организмом происходит нечто странное.

– Хм, тогда придется по старинке. Ну что вы на меня так вытаращились, уважаемый? Дыбу использовать не буду, клещи и раскаленные иглы тоже. Цивилизованные люди находят компромиссы в ходе общения. Разбудите, через часок сможете забрать в лабораторию и препарировать сколько угодно.

– Препарировать? Но я хотел поместить в биор, провести диагностику.

– Куда подевался ваш черный юмор, док? Ладно, не важно. Выполняйте!

Укола агент не почувствовал. Но вскоре сердце выровняло ритм, разум всплыл в реальность как пузырь воздуха на поверхность водоема. Миронов открыл глаз и медленно огляделся, бесстрастно отметил, что находится в кабинете Руса.

• Предыдущая
• 47/120
• Следующая