Глубина в небе (сборник) (перевод К. Фалькова) - Виндж Вернор (Вернон) Стефан - Страница 52

• Предыдущая
• 52/212
• Следующая

— Ты прав, но истинную трудность представляет удержание контроля. В нашем случае правильное планирование — ключ к успеху. Ты же знаешь, я участвовал в покорении Гаспра. На самом деле прилетел в первой волне после самого завоевания; был бы я с исходным флотом, ворочал бы сейчас миллионами. — Нау не скрывал зависти, потому что эта перспектива будет Брюгелю доступна. Гаспр стал джекпотом. — Господи, как же классно поработал исходный флот. У них всего два корабля было, Ритсер! Только представь. Всего пятьсот неотвязников — меньше нашего. Но они засели в засаде, а стоило Гаспру заново войти в информационный век, и оказалось, что наши контролируют все системы обработки данных на планете. Сокровище им прямо в руки свалилось! — Нау помотал головой, отгоняя счастливое видение. — Да. Можно, разумеется, попробовать покорить пауков прямо сейчас. Возможно, мы и ускорим их развитие. Но мы ведь будем вынуждены во многом блефовать — с чужаками, чьей природы пока не понимаем. Если просчитаемся, если начнется партизанская война, можем быстро все просрать… Ну да, мы, скорее всего, победим, но тридцатилетнее ожидание растянется на пятьсот лет. Для такого провала имеется прецедент, Ритсер, хотя к Чуме он не имеет никакого отношения. Ты хоть слышал про Канберру?

Брюгель пожал плечами. Канберра, может, и самая мощная цивилизация во всем Людском Космосе, но она так далека, что особо его не интересовала. Как и многие авральники, Брюгель обладал узким кругозором.

— Три тысячи лет назад на Канберре господствовало средневековье. Как и на Гаспре, исходные колонисты сами себя вбомбили в полную дикость, с той лишь разницей, что канберранцы еще и полпути назад не проделали. Туда отправилась маленькая флотилия Чжэн Хэ; какая-то странная ошибка вышла, они были уверены, что с канберранцами еще можно торговать. Это была первая крупная ошибка коробейников. Вторая ждала их потом: они все равно попытались наладить торговлю на Канберре. У Чжэн Хэ была вся власть, они могли заставить примитивные общества Канберры заключить с ними любую сделку, какую бы захотели.

Брюгель хмыкнул:

— Вижу, к чему вы клоните. Но местные были куда примитивней, чем эти.

— Да, но они хотя бы были людьми. А у Чжэн Хэ оставалось куда больше ресурсов. Короче, стали они договариваться. Продвигали местную технологию как могли. Настроились покорить планету. И, стоит отметить, добились своего. Но с каждым шагом увязали все глубже. Исходный экипаж доживал свои дни в каменных замках. У них даже гибернаторы и те отказали. Гибридная цивилизация канберранцев и коробейников в итоге стала чрезвычайно могущественной и высокоразвитой, да вот беда — исходному экипажу в эту прекрасную пору жить уже не довелось.

Возвращаясь, вахтмастер и его заместитель почти достигли главного шлюза. Брюгель пролетел вперед, медленно развернулся, опустившись на стену ногами, как на палубу. Он напряженно воззрился на приближавшегося Нау. Нау приземлился, позволив ножным крюкам затормозить поворот.

— Ритсер, подумай о том, что я тебе рассказал. Наше Изгнание — вынужденная необходимость, а награда будет богаче, нежели ты способен себе вообразить. Тем временем, думаю, мы уладим твою проблему. Вахтмастер страдать не должен.

На лице молодого человека возникло выражение удивленной благодарности.

— Б-благодарю вас, сэр. Мне только и требовалось, что небольшая помощь.

Они еще несколько минут беседовали, определяя необходимые компромиссы.

Возвращаясь с «Суивира», Томас нашел время поразмыслить. Из его шлюпки было хорошо видно блистающее впереди скальное скопление и небо за ним, истыканное неправильной формы времянками, складами, кораблями на приколе у астероидов. В межвахтье людской поток между ними высыхал. Даже работников Киви не видать — наверное, трудятся где-нибудь в тени скал. Далеко за алмазными горами парила в гордом одиночестве Арахна. Великий океан ее сегодня во множестве мест закрывали облака. Тропическая зона конвергенции, однако, отчетливо проглядывала на синем фоне. Все сильнее мир пауков напоминал архетипическую Мать-Землю; таких планет одна на тысячу — там люди могут высадиться и основать процветающую культуру. Еще лет тридцать с небольшим она будет выглядеть раем — а потом солнце погаснет снова. «И к тому моменту мы ее захватим».

Сейчас он еще немного повысил вероятность окончательного успеха. Он раскрыл тайну и пресек риск, в котором не было нужды. Губы Томаса дернулись в невеселой усмешке. Ритсер ошибался, воображая, что жизнь старшего племянника Алана Нау легка. Да, Алан Нау благоволил Томасу. С самого начала было ясно, что именно Томас унаследует главенствующую роль дяди Нау в Аврале. Это и порождало проблему, это и делало Томаса источником угрозы для старшего Нау. Наследство — даже в семьях вахтмастеров — обычно получают убийством. Да только Алан Нау оказался умней. Он стремился вручить власть своему племяннику, но не раньше чем Алан проживет и процарствует отмеренный судьбой срок. Отправляя Томаса Нау в экспедицию к В(ы)ключенной, дядя проявил себя государственным мужем высшего класса, чем спас и себя, и вероятного преемника. Томас Нау вынужден будет отсутствовать на политической сцене более двух веков. А когда вернется, в распоряжении у него окажутся ресурсы, достаточные, чтобы продлить господство семьи Нау.

Томас часто задумывался, не саботажник ли Ритсер Брюгель. Дома этот парень казался неплохим кандидатом на должность вице-вахтмастера. Он был молод, но уже отличился при зачистке верфей Лорбиты. Происходил Ритсер из френкийцев; родители его первыми поддержали вторжение Алана Нау. Насколько возможно, власти Аврала сопровождали каждое завоевание теми же отягчающими факторами, какие проявились в Чумные Годы на Балакрее: миллионами смертей, мозговой гнилью, установлением класса вахтмастеров. Молодой Ритсер превосходно приспособился ко всем требованиям нового порядка.

Но когда началось Изгнание, он совсем от рук отбился, порази его Зараза. Стал безответственным, неряшливым, почти высокомерным. Частично это объяснялось ролью громилы, которую Нау ему определил, но Ритсеру даже играть не было нужды. Он замкнулся в себе, перестал сотрудничать. Напрашивался очевидный вывод. Враги семьи Нау — люди умные и дальновидные. Возможно, им каким-то образом удалось пропихнуть своего агента через заслон службы безопасности дяди Алана.

Сегодня эта загадка обрела объяснение, подозрения оказались развеяны. Это не саботаж, это даже некомпетентностью не назовешь. Вице-вахтмастер страдал от подавляемых желаний и оказался слишком горд, чтобы заявить о них в открытую. В цивилизованной обстановке эти потребности удовлетворить было бы несложно: они относились к нормальным, прирожденным, хотя и не афишируемым правам каждого вахтмастера. Здесь же, в глуши, почти что на обломках кораблекрушения… Ритсеру и впрямь туго пришлось.

Шлюпка промелькнула над верхними шпилями Хаммерфеста и нырнула в их тень.

Трудно будет насытить Брюгеля; молодой человек должен проявить некоторое самоограничение. Томас уже пересмотрел списки экипажа и неотвязников. «Да, я это могу себе позволить». И оно того стоит. Ритсер Брюгель — единственный вахтмастер на двадцать световых лет окрест. Класс вахтмастеров зачастую испытывал смертельные внутренние конфликты, но их и многое связывало. Каждому вахтмастеру ведомы тайные жесткие стратегии. Каждый из них причастен подлинных ценностей Аврала. Ритсер молод, он еще в поиске себя. Если с ним поработать как следует, решение остальных проблем облегчится.

А окончательный успех миссии может оказаться даже более грандиозным, чем Нау наобещал Ритсеру. Более грандиозным, чем планировал дядя Алан. Сам Томас Нау мог бы не заметить открывшейся возможности, если б не эта встреча с коробейниками лицом к лицу.

Дядя Алан серьезно расценивал далекие угрозы; он продолжал балакрейскую традицию, тщательно фильтруя исходящее из систем Аврала радиоизлучение. Но даже он, казалось, не понимал, что изображает из себя тирана в смехотворно маленьком загончике: Балакрея, Френк, Гаспр. Нау только что поведал Ритсеру Брюгелю о том, как была открыта Канберра. Он мог бы прибегнуть и к более удачным примерам, но канберрский предпочитал остальным. Пока его сверстники зубрили историю Аврала и вносили тривиальные усовершенствования в стратегические подходы, Томас Нау изучал историю Человеческого Космоса. И даже катастрофа, подобная Чуме, представлялась в этом контексте обыденной. Завоеватели из исторических хроник были, по меркам Балакреи, истинными великанами. Томас Нау ознакомился с биографиями тысяч далеких стратегов: от Александра Македонского до Тарфа Лу… и Фама Нювена. Главным образцом для подражания Нау выбрал себе Фама Нювена, величайшего из Чжэн Хэ.

• Предыдущая
• 52/212
• Следующая