Черные орхидеи (сборник) - Стаут Рекс - Страница 30

• Предыдущая
• 30/58
• Следующая

– С вами? Наедине? – насмешливо проворчал Кремер. – Может быть, я и осел, но не до такой степени.

Вульф поморщился. Он сдерживал себя из последних сил.

– Ничего не поделаешь, – мужественно заявил я. – Не буду отрицать: я попал в переделку, и дела мои плохи. Ничего, с толковым адвокатом я, возможно, и выкручусь. Когда за мной приехали вчера ночью, мне очень хотелось пойти наверх и разбудить вас. Но я сжал зубы и сдержался. Я знал, что вы не пожелаете…

– По всей видимости, Арчи, – с мрачным видом заявил Вульф, – ты успел позабыть о том, насколько хорошо я тебя знаю. Довольно уже попусту болтать. Я готов выслушать твои условия.

На мгновение Вульфу удалось меня смутить.

– Что? – запнулся я. – Мои условия?

– Да. Я желаю знать, на каких условиях ты предоставишь мне сведения, необходимые для того, чтобы расхлебать кашу, которую ты заварил. Неужели ты не понимаешь? Когда Фриц принес газету и я увидел заголовок…

– Да, сэр, я все понимаю. Что же касается условий, то их выдвигаю не я, а наша доблестная армия. Я в ней служу и в данный момент лишь исполняю свой долг. Мы просим вашей помощи…

– Вы ее получите. Я потому и готовлюсь…

– Да, готовитесь. Я разве спорю? Готовитесь окончательно исхудать, поехать на фронт и там погибнуть. Мы же, в свою очередь, просим вас дозволить полковнику Райдеру встретиться с вами, причем сделать это как можно раньше. Мы просим вас вновь включить мозги, вернуться к работе и отдать мне обратно свитер, который вы уже безнадежно растянули.

– Будь ты неладен…

– Что, черт возьми, происходит? – рявкнул Кремер.

– Тише, – оборвал его Вульф.

Он скрестил руки, закрыл глаза, после чего безмолвно задвигал губами. Мы с Кремером уже неоднократно при различных обстоятельствах видели Вульфа, погруженного в подобное состояние. На этот раз он находился в нем достаточно долго. Наконец он глубоко вздохнул, открыл глаза и тихо сказал мне:

– Хорошо, Арчи, а теперь выкладывай все начистоту.

– То есть я могу позвонить полковнику Райдеру и сказать, чтобы он зашел к вам завтра в одиннадцать? – осклабился я.

– Откуда мне знать, когда я теперь освобожусь? Задал ты мне работенку.

– Но вы готовы встретиться с полковником после того, как закончите с этим делом?

– Да.

– Ладно, – повернулся я к Кремеру. – Велите Стеббинсу позвонить Фрицу и передать, чтобы он проветрил кабинет и протер там пыль, а затем приготовил ужин к восьми. Пусть все будет как обычно, а по средам у нас… жареная индейка, ну и несколько видов гарнира к ней. И пусть купит пива, три ящика.

Пэрли возмущенно заворчал, но Кремер кивком приказал ему выполнить мое распоряжение, и сержант вышел из кабинета.

– Кроме того, – довольным голосом сказал я Кремеру, – прежде чем я раскрою рот, верните мне документы. У меня…

– Притормози, – проскрежетал инспектор. – Теперь твой черед идти на уступки. Если твой рассказ придется мне по душе…

– Это вряд ли. – Я с сомнением покачал головой. – Боюсь, мой рассказ вам совершенно не понравится. Кроме убийства, вам нечего на меня повесить. Итак, у вас есть выбор. Вариант первый: вы можете отправить меня за решетку на десять лет… Ну, может, не на десять, но на пять уж точно, и получить от этого моральное удовлетворение. Вариант второй: вы можете выслушать мой рассказ. И то и другое вместе невозможно. А теперь представим, что произойдет, если вы отправите меня обратно в камеру, а Вульф поедет домой без меня. Как вы думаете, сколько времени вам потребуется, чтобы выяснить, каким образом мои волосы оказались под шарфом? Ну и так далее. Если же вы хотите услышать мой рассказ, я желаю для начала получить назад свои документы. Да и еще убедительно прошу вас держать себя в руках, поскольку, должен признать, что я в порыве энтузиазма…

– В порыве чего?

– Энтузиазма. Рвения.

– Ага. Ясно.

– Да, так вот, я признаю, что в порыве энтузиазма позволил себе определенные вольности, которые вы можете счесть весьма оскорбительными.

– Да хватит уже болтать. Чего конкретно ты хочешь?

– Вдохнуть воздух свободы. Не вздумайте вешать на меня убийство. И я не стану давать вам никаких письменных показаний. Только устные.

– Пошел к черту.

– Как хотите. – Я пожал плечами. – В конечном итоге вам все равно не удастся меня посадить за убийство. Я знаю кое-что такое, что неизвестно полиции. Вам потребуется три тысячи лет, чтобы узнать, откуда взялся клок моих волос за шарфом, не говоря уже о…

– Заткнись.

Я послушно замолчал. Кремер вперился в меня полыхающим взглядом, который я спокойно выдержал. Я был непреклонен. Тем временем Вульф сидел с закрытыми глазами, откинувшись на спинку стула.

– Ладно, – проговорил инспектор, – убийство на тебя я вешать не буду. Начинай.

Я встал:

– Вы позволите мне позвонить?

Кремер резким движением придвинул ко мне телефон, и я набрал номер Лили Роуэн в Гринвиче. Поскольку она сразу сняла трубку, я пришел к заключению, что красотка сидела в номере гостиницы, а не водила Роя за собой по округе. Она была в дурном расположении духа и начала ко мне цепляться, но я тут же оборвал ее, заверив, что мы обстоятельно поговорим при встрече, которая состоится прямо сегодня, если она сядет на ближайший поезд до Нью-Йорка и прямо с вокзала приедет к Вульфу. Затем я соединился с Роем Дугласом и услышал в трубке его дрожащий голос. Рой тут же принялся взахлеб рассказывать мне, что пишут про него в газетах: дескать, жених убитой пустился в бега и полиция объявила его в розыск. Однако я быстро его успокоил и велел сделать то же самое, что и Лили: немедленно вернуться в Нью-Йорк и сразу приехать к Вульфу. Повесив трубку, я поймал на себе подозрительный взгляд Кремера. Потянувшись к телефону, инспектор сорвал трубку и прорычал в нее:

– Отправьте четырех человек к дому Ниро Вульфа на Западной Тридцать пятой улице. Через пару часов, а может, и раньше там объявятся Лили Роуэн и Рой Дуглас. Если они захотят зайти внутрь, пусть заходят. За особняком следить в оба глаза. Если они не пойдут в дом, сядете им на хвост. – Повесив трубку, инспектор повернулся ко мне и, ткнув в меня сигарой, поинтересовался: – Что, держал их наготове? Обоих? Но кое в чем ты ошибся, дружок. Ни с какой Лили Роуэн ты сегодня у Вульфа не встретишься, потому что тебя там не будет. А теперь слушаем.

– Рассказывай, Арчи, – чуть слышно произнес Вульф.

Ну, я им все и рассказал. Уж чего-чего, а излагать события, свидетелем которых мне довелось стать, я умею. И Вульф, и Кремер прекрасно знали об этом моем таланте и потому слушали не перебивая. По сути дела, задача передо мной стояла не слишком сложная – взять и выложить все, что знаю, словно сумку раскрыть и вывалить наружу ее содержимое. Я не видел причин что-либо утаивать от Кремера и потому говорил так, словно был с Вульфом наедине. Я выложил все, за исключением одной детали. Скромность не позволила признаться, что Лили Роуэн преследует меня, поскольку мечтает читать мне вслух, что она не представляет себе в жизни иного счастья и все такое. Я просто сказал, что мы чисто случайно столкнулись с ней в самолете, когда я летел в Нью-Йорк. Узнав от Лили, что ее подруга Энн Амори попала в какую-то беду, я решил воспользоваться этой оказией, чтобы привести Ниро Вульфа в чувство. Естественно, мне пришлось рассказать и о цели своей командировки в Нью-Йорк, иначе я просто не смог бы объяснить, зачем подкинул записку, оставил в квартире отпечатки пальцев и сунул клок волос под шарф. Впрочем, Вульф и так уже обо всем догадался, раз спросил меня об условиях.

– И вот, – закончил я, глядя прямо на Вульфа, – я перед вами. Я опозорил военную форму. Миллионы людей по всей Америке сейчас, прочитав газетный заголовок «Бывший помощник Ниро Вульфа за решеткой», просто давятся от смеха. Даже если Кремер поверит в эту историю, у него все равно останется клок моих волос. Если он мне не поверит, возможно, я закончу свою жизнь на электрическом стуле. И все это, между прочим, из-за вас! Если бы вы…

• Предыдущая
• 30/58
• Следующая