Примерные девочки - де Сегюр Софья Федоровна - Страница 3

• Предыдущая
• 3/31
• Следующая

– Да-да, станем жить вместе, – кивнула госпожа де Розбур.

– Как я рада, что вы согласились! И так скоро! Надо сказать об этом дочерям, они так рады будут.

Госпожа де Флервиль вошла в комнату, где Камила и Мадлен прилежно занимались уроками, а Маргарита потихоньку играла в куклы и рассказывала им шепотом разные историйки, чтобы не мешать старшим заниматься.

– Дети! Я пришла к вам с новостью, с очень веселой: госпожа де Розбур и Маргарита не уедут от нас, чего мы так боялись, – объявила госпожа де Флервиль.

– Как, маменька, они навсегда останутся с нами? – воскликнула Камила.

– Да, милая госпожа де Розбур дала мне слово.

– Какое счастье! – в голос закричали все три девочки.

Маргарита бросилась целовать госпожу де Флервиль, которая, приласкав малютку, сказала дочерям:

– Если хотите, чтобы я была всегда счастлива, как теперь, будьте прилежны, слушайтесь меня и никогда не ссорьтесь. Маргарита младше вас. Вы должны заняться ее воспитанием под моим и ее мамы руководством. Чтобы она была доброй и умницей, надо ей давать хорошие советы, а главное, хорошие примеры.

– Ах, мама, милая, будьте покойны! – уверила ее Камила. – Мы станем заботиться о Маргарите, как вы о нас. Я буду учить ее чтению и письму, а Мадлен – работе, чтобы у нашей дорогой малышки все было на месте и в порядке. Правда, Мадлен?

– Конечно, она такая милая, ласковая, послушная, нам нетрудно будет с ней, – поддержала ее сестра.

– Я буду всегда умницей, – пообещала Маргарита, целуя то Камилу, то Мадлен. – Я буду вас слушаться и стараться, чтобы вы всегда были довольны мною.

– Отлично! – кивнула Камила. – Ну, Маргариточка, если хочешь быть умницей, докажи же мне дружбу: иди гулять. Я тебе это уже говорила. С тех пор как мы засели за уроки, ты все время сидишь в комнате. Если так будет продолжаться, ты станешь бледной и заболеешь.

– Ах, Камила, пожалуйста, позволь мне остаться с тобой! – возразила малышка. – Я так люблю тебя!

Камила чуть было не согласилась, но Мадлен вовремя догадалась, что если раз уступить Маргарите, придется всегда уступать и делать все, как ей захочется. Потому она взяла Маргариту за руку, отворила двери и сказала:

– Душенька, Маргарита, Камила уже дважды тебе говорила, чтобы ты шла гулять, а ты все просишь остаться еще на минуточку. Камила не хотела настаивать, но теперь мы хотим, чтобы ты пошла гулять. Будь же умницей, иди. Раз обещала, надо слушаться. А через час, моя хорошая, вернешься к нам.

Маргарита умоляющими глазами взглянула на Камилу, но та чувствовала, что сестра права, а потому стояла, опустив глаза, боясь уступить Маргарите. Малышка поняла, что придется послушаться, потихоньку вышла и пошла в сад.

Госпожа де Флервиль, за все это время не сказавшая ни слова, теперь подошла к Мадлен и поцеловала ее.

– Хорошо, Мадлен, – похвалила она дочь. – И ты, Камила, крепись, бери пример с сестры.

И с этими словами вышла из комнаты.

«Господи! Как мне одной скучно! – думала Маргарита, побродив с четверть часа. – Зачем только Мадлен велела мне идти гулять?.. Камила разрешила бы мне остаться, я видела… Когда мы с Камилой вдвоем, она мне позволяет делать все что угодно… Как я люблю Камилочку!.. Я и Мадлен люблю, только с Камилой мне веселее… Что бы мне такое придумать? Так скучно… Ах, придумала! Пойду прополю цветы у них в садике».

И девочка побежала в садик Камилы и Мадлен, выполола траву, убрала сухие листики и стала рассматривать цветы. «Не нарвать ли Камиле и Мадлен букет? – пришло ей в голову. – Как они будут довольны! Я все-все цветочки сорву. Какой чудный букет выйдет! Они войдут в свою комнату, а там так хорошо будет пахнуть!»

И Маргарита в восторге от своей выдумки, принялась рвать гвоздичку, левкои, маргаритки, розы, георгины, резеду, жасмин – словом, все, что было в садике. Она срывала цветы почти без стебельков и собирала их в передник.

Когда цветов больше не осталось, малышка с сияющим лицом вбежала в комнату к девочкам.

– Камила, Мадлен! Смотрите, что я вам принесла! Как чудесно!

Маргарита открыла передник и показала цветы – смятые, завядшие, с облетающими лепестками.

– Я это для вас нарвала, – гордо объявила она, – мы поставим их в вашу комнату – как славно пахнуть будет!

Камила и Мадлен переглянулись. Нельзя было не улыбнуться, глядя на груду увядших цветов и веселое личико Маргариты. Они расхохотались, когда личико Маргариты покраснело, надулось и стало оскорбленным. Малышка уронила цветы на пол и изумленными глазами смотрела на Камилу и Мадлен, не понимая, что смешного нашли они в ее поступке.

Наконец Камила заговорила.

– Где это ты нарвала столько цветков?

– В вашем саду.

– В нашем садике! – воскликнули обе сестры, и им вдруг стало не до смеха. – Как? Ты оборвала все цветы у нас в садике?

– Да, все-все, даже распукалок[2] не осталось.

Камила и Мадлен с отчаянием и грустью посмотрели друг на друга. Маргарита невольно принесла им великое горе. Эти цветочки они берегли, чтобы преподнести маменьке на именины. То есть послезавтра. И вот ни одного цветка не осталось! Но ни у той, ни у другой сестры не хватило духа пожурить Маргариту, ведь девочка хотела доставить им удовольствие.

Маргарита думала, что ее расцелуют и расхвалят за цветы. Но теперь она увидела, как сестры огорчены, и догадалась, что, видимо, сделала глупость. Девочка тут же расплакалась.

– Маргариточка, – сказала Мадлен, – сколько раз мы говорили тебе, чтобы ты ничего не трогала без позволения. Ты сорвала все цветы, и очень нас этим огорчила. Мы думали послезавтра подарить маменьке на именины букет из выращенных нами цветов. А теперь по твоей вине нам нечего ей преподнести.

Малышка разрыдалась еще громче.

– Мы тебя не браним, – попыталась утешить ее Камила, – мы знаем, что ты сделала это без злого умысла. Но видишь сама, как нехорошо не слушаться.

Казалось, слезам Маргариты не будет конца.

– Не плачь, моя дорогая, – поцеловала ее Мадлен, – ты же видишь, мы вовсе на тебя не сердимся.

– Оттого, что… что вы… добрые, – рыдая, лепетала Маргарита, – …но вам… вам грустно… И мне тоже… Камила, Мадлен… простите… Я больше не буду… Уверяю вас.

Сестры были тронуты горькими слезами малышки, они стали целовать и обнимать ее. В это время вошла госпожа де Розбур; увидев покрасневшие глазки и распухшее личико Маргариты, она остановилась.

– Маргарита, что с тобой, милая? Уж не напроказничала ли ты?

– Нет, – ответила Мадлен, – мы утешаем ее.

– В чем же вы ее утешаете?

– Она… мы… – Мадлен покраснела и замолчала.

– Мы утешали ее, – подхватила Камила, – мы… она… мы…

И она тоже покраснела и замолчала. Госпожа де Розбур удивилась еще больше.

– Маргарита, о чем ты плакала? В чем тебя утешали подруги?

– Ах, я была злой девочкой, я нехотя огорчила их, – сказала Маргарита, бросаясь обнимать мать. – Я сорвала все цветочки в их садике, и теперь им нечего подарить маменьке на именины. И вместо того чтобы бранить меня, они меня утешали. Мне так стыдно!

– Хорошо, что ты призналась в своих проказах, девочка, я постараюсь исправить твою вину. Подруги даже не рассердились на тебя. Будь же такой доброй и снисходительной, как они, и ты станешь хорошей девочкой, все будут любить тебя, а Бог благословит.

Госпожа де Розбур поцеловала Камилу, Мадлен и Маргариту, вышла из комнаты, позвонила слуге и приказала сейчас же заложить карету.

Через полчаса карета была готова. Госпожа де Розбур велела ехать в город, от усадьбы до города было всего четыре версты. В цветочной лавке она выбрала самые хорошие, самые красивые цветы.

– Пожалуйста, – сказала она торговцу, – доставьте сами все эти горшки с цветами к госпоже де Флервиль. Я покажу вам, где их нужно посадить, и вы присмотрите за работой. Сделать это нужно ночью, мне хочется приготовить девочкам сюрприз.

• Предыдущая
• 3/31
• Следующая