Кости земли - Суэнвик Майкл - Страница 40

• Предыдущая
• 40/65
• Следующая

— Мы никогда не поймем наших гигантских друзей, пока не изучим пути миграции. Этот пункт должен стоять первым в повестке дня.

— Вторым. Чак обнаружил, что у нас кончаются овощи, и ты назначен главой экспедиции по сбору болотных клубней.

— Я?! Почему я? Я собирался провести день, плетя веревки и перечитывая «Много шума из ничего».

Он кивнул на корзину с лыком и томик Шекспира, лежавший рядом с блокнотом для записи наблюдений. Кати ласково улыбнулась.

— Так ведь ты нашел клубни. Больше никто не знает, где они растут.

Она подвинула к себе корзину и книжку.

— Я буду счастлива заменить тебя на посту.

Лейстер взял себе в помощь Патрика и Тамару, направляясь к Кислому болоту. Несмотря на ворчание, он обрадовался, что выбрали его. Это, конечно, не тот ленивый, размеренный день, который палеонтолог запланировал, но сбор пищи — работа нетрудная, включающая в себя длинную, приятную прогулку по интересным местам. А если повезет, можно и что-нибудь новенькое увидеть.

Поскольку ружья уже давно было нечем заряжать, они несли с собой импровизированные дубинки для защиты от дромеозавров. Лейстер тащил лопату, а Патрик — пистолет, который нельзя использовать по прямому назначению. Дроми оказались единственными хищниками, равнодушными к запахам, и поэтому они без опаски атаковали людей. От остальных животных путников надежно защищал аромат дыма, пропитавший волосы и одежду. Оставались, правда, крокодилы, но те практически не выходили из воды.

Тамара несла свое копье. В сезон дождей она потратила не меньше месяца, усердно вытачивая наконечник в форме листа из металлической скобки, скреплявшей когда-то ящик с продуктами. Она приклеила его смолой к рукоятке из твердого дерева да вдобавок крепко-накрепко примотала сухожилием гадрозавра.

Результатом явилось смертоносного вида оружие, которое тут же окрестили Тамариным Уродом. Тамара носила его с собой повсюду и каждый день не менее часа упражнялась в искусстве метания. Это, объясняла она, помогает ей чувствовать себя в безопасности.

Несмотря на вооружение, путешественники двигались с осторожностью, ставшей уже привычной. Среди прочих вещей за это время они научились тому, что ничто не дается даром. Единственное, на что они осмеливались, — тихонько разговаривать на ходу. Лейстеру страшно нравился этот аспект их нынешней жизни, он будто присутствовал на никогда не кончающемся семинаре. В таких условиях учитель не может, сидя на Парнасе, снисходительно скидывать свои знания собравшимся внизу. Ему тоже приходится учиться у своих студентов, засыпающих его вопросами и предположениями, на пользу идут даже ошибки. А эта группа была зубастой, не расслабишься.

— А не кажется ли вам, — спросила Тамара, — что огромное количество биомассы здесь относится именно к мегафауне? Я имею в виду количество не только видов, но и просто отдельных экземпляров. В долине гораздо больше динозавров, чем можно представить.

— Ага! — поддержал ее Патрик. — Как их только земля носит? Они постоянно уничтожают новую поросль и давно должны были бы съесть всю растительность подчистую. Но этого почему-то не происходит. Как так получается?

— Иногда маленькие группы покидают долину, — указал Лейстер. — Мы наблюдали это неоднократно.

— Да, причем уходит именно столько животных, сколько необходимо для поддержания баланса. Странно, — подхватила Тамара. — Почему эти тупоголовые громадины способны поддерживать такое тонкое равновесие, а истинно интеллектуальные виды вроде человека — нет?

— А кто его знает! — отозвался Лейстер.

— Не в обиду будет сказано, — заметила Тамара, — но ты вроде этим всю жизнь занимаешься.

— Понимаешь, — задумчиво ответил тот, — если страдание есть суть жизни человеческой, то незнание — суть жизни ученого. Любая экосистема представляет собой своеобразный танец потребностей. Когда мы не имели возможности работать с живыми динозаврами, мы стремились найти как можно больше ископаемых и как можно лучшего качества. Теперь же наша главная задача — усердные и тщательные наблюдения. Вы, ребята, даже и представить не можете — как легко вам все достается.

Он шлепнул комара, севшего ему на руку, и добавил:

— Кстати, мы почти пришли.

Они копали клубни, царапая руки в кровь, пока мешки не наполнились доверху. Перед тем как пойти обратно, сделали небольшой привал. Привалившись головой к бревну и лениво наблюдая за сновавшими в воздухе стрекозами и Тамарой, вплетавшей в волосы белые цветы, Лейстер решил, что сейчас он больше, чем когда-либо в своей жизни, близок к счастью.

Тамара и Патрик лениво и привычно переругивались, обсуждая функции маленьких двупалых передних лапок тираннозавра. Патрик нащелкал массу кадров Хозяйки Долины, бродящей вокруг холмика засохшей грязи, служившего гнездом, и аккуратно переворачивающей лапками яйца. Он считал свои фотографии неоспоримым доказательством. Тамара же возражала, что это мог быть лишь эпизод, а основное назначение лапок — служить сигнальным устройством в брачный период. По ее мнению, ими тираннозавр мог объяснить партнеру — в настроении он заняться любовью или сегодня не тот случай.

Лейстер как раз собирался влезть со своим мнением, когда зазвонил телефон.

— Он у меня, — сказала Тамара. Она расстегнула карман рюкзака, достала тщательно замотанный в листья аппарат и аккуратно развернула.

Лейстер встал, чувствуя насущную необходимость отлучиться в ближайшие кусты.

— Я на минуту, — сказал он.

Когда он вернулся, Тамара и Патрик улыбались от уха до уха.

— Хорошие новости? — осведомился Лейстер.

— Лай-Цзу звонила, — ответил Патрик. — Хотела подождать до вечера, когда все соберутся, но не выдержала и проболталась. Она беременна.

— Она… Что?! Беременна?! Каким образом?!

Патрик хрюкнул и иронически вздернул бровь.

— А может, сам сообразишь каким? — раздраженно сказал Тамара.

Лейстер в растерянности сел на бревно.

— Боже, поверить не могу! Она же предохранялась!

Об этом Лейстер знал не понаслышке, как руководитель группы он видел медицинскую карту Лай-Цзу. Все женщины экспедиции предохранялись новейшим способом, который могло прекратить только вмешательство врача.

— А кто отец ребен… — Он осекся. — Ну да, дурацкий вопрос.

— На редкость дурацкий, — подтвердила Тамара. — Вы все — отец. Каждый в ответе. Мы все — родители.

— Не похоже, что ты рад новостям, — задумчиво отметил Патрик.

— Рад?! Чему ты хочешь, чтобы я радовался? Кто-нибудь вообще думает, что за жизнь мы можем предложить этому ребенку?

— У нас нет выбора…

— Имея одиннадцать родителей, он наверняка будет избалован донельзя, — сказала Тамара. — Ну и подумаешь! Дети приспосабливаются.

— А что будет, когда он вырастет?

Никто не ответил.

— Представьте себе девочку-подростка в мире, целиком заполненном ее родителями. Подружек нет, мальчишек нет, нет прогулок, свиданий, даже поболтать не с кем! Это будет одинокий, затюканный ребенок. Когда в ней проснется сексуальность, ей захочется принять участие в наших веселых сеансах групповой терапии. И что мы ей ответим?

— Я вовсе не думаю, что… — начал Патрик.

— Ответим мы: «да» или «нет». И то, и другое будет одинаково плохо.

— Я не понимаю, почему ты предпочитаешь видеть все в черном цвете, — возмутилась Тамара.

— Идем далее. Так или иначе, дитя вырастает. Вот она, молодая и энергичная, в лагере, полном пожилых людей. Все, что она хочет осуществить, слишком порывисто, слишком необдуманно, слишком тяжело для окружающих. Ее предложения постоянно отвергаются. А мы продолжаем стареть. Все больше и больше работы по уходу за нами ложится на ее плечи. Она безумно устает, но не может ничего изменить. Куда же ей деваться? Она угрюмо и безрадостно влачит свою жизнь. Пока наконец-то мы не начинаем умирать. Сначала девочка чувствует некоторое облегчение. Ей, конечно, стыдно, она понимает, что это плохо, но ведь она всего-навсего человек. Девочка будет рада нашей смерти. Затем, по мере того как человеческий мир начнет становиться меньше и меньше, она поймет, как ей будет одиноко. И вот он придет, день, когда она окажется единственной женщиной на Земле. Подумайте об этом! Единственной! Абсолютно, невероятно, бесконечно одинокой. А впереди еще лет двадцать такой жизни. Скажите мне, насколько нормальной она будет к тому времени? Будет ли она вообще человеком?

• Предыдущая
• 40/65
• Следующая