Ва-банк! - Суэйн Джеймс - Страница 4

• Предыдущая
• 4/66
• Следующая

– Тебе действительно понравилось?

– Ты подняла пародию на рекламу на новую высоту.

– Хочется что-то оставить после себя на этой бренной земле, – с комично-торжественной миной заявила Мейбл.

– А ты уверена, что стоит использовать свое настоящее имя?

– Ну, поклонники мне не помешают! Ладно, хватит обо мне. Так в чем проблема? Может, Бабуля Мейбл поможет и тебе.

– А вдруг и поможешь…

Лучшего знатока человеческой натуры, чем Мейбл, Валентайн в своей жизни еще не встречал: долгие годы телефонного общения с самыми разными людьми отточили ее природную интуицию. Он усадил ее поудобней, сам пристроился рядышком на полу и включил видеомагнитофон.

– Происходит что-то необычное, – пояснил он. – Этот парень, судя по всему, жульничает, и люди, которые меня наняли, полагают, что дилер в сговоре. Посмотри и скажи, что ты думаешь.

Мейбл придвинулась поближе. Уже через несколько минут она, прокашлявшись, заявила:

– Ну, пока я могу со всей определенностью сказать только одно: она заинтересована в этом парне.

– Что ты понимаешь под «заинтересована»?

– Господи, ты говоришь как настоящий полицейский!

– Извини, но все-таки, что это означает?

– То, что он ей нравится. Что она хочет узнать его поближе.

Валентайн был поражен. Ему-то казалось, что дилер держится весьма холодно. Жаль, что на таких записях нет звука: если бы он слышал, о чем они говорят, он смог бы лучше представить, что там на самом деле происходит.

– На мой взгляд, она ведет себя очень даже сдержанно, – заметил он.

– Ох, Тони, порой мне кажется, что ты просто с дуба упал! Если у женщины есть хоть какой-то намек на класс, на уровень, она всегда ведет себя с понравившимся мужчиной сдержанно. Женщины способны показывать свой интерес к противоположному полу с помощью очень мелких, почти незаметных намеков. Вот, к примеру, как эта юная особа. Она демонстрирует свою симпатию тем, как смотрит ему в глаза. Как улыбается. Да, определенно, по ее улыбке это и видно.

Вообще-то Валентайн тоже обратил на это внимание. Как правило, дилеры в блэкджеке не раздаривают клиентам улыбки. Ловкач был за этим столом единственным игроком, так что ошибки быть не могло.

– Вот оно. – И Мейбл ткнула пальцем в экран.

– Что? – недоуменно спросил он.

– Он только что снова это сделал.

– Сделал что?

– Видишь, как дрогнули ее губы? Она улыбнулась. Этот парень отпускает шуточки, заставляет ее улыбаться. И такое повторялось уже три раза. Я знаю, это не мое дело, но почему казино так засуетилось из-за того, что кто-то несколько раз выиграл в блэкджек? Они же и так по миллиону в день загребают.

Он нажал на «паузу».

– Так-то оно так, но тип вроде этого вполне может их разорить.

– Разорить? Ой, да ладно!

Валентайн снова подумал о том, что, к его стыду и сожалению, никто не воспринимает его работу всерьез. Поэтому он объяснил:

– Вот предположим, что наш герой сделал ставку в сто долларов. И выиграл двадцать раз подряд. А если он играет с нескольких позиций – как если бы за столом сидело несколько игроков, – то к двадцатой сдаче он просто станет полноправным владельцем казино! Если, конечно, его не остановят.

– И вот этот парень, на записи, может такое учинить?

– Совершенно верно.

Она глянула на свои часики с Микки Маусом на циферблате и подскочила:

– Бежать надо! Успеть бы до двух отправить факсом объявления.

– Ты оба собираешься посылать?

– Читай завтрашнюю газету – и узнаешь!

Он проводил Мейбл через главный вход: до ее дома было не больше сотни метров по улице, застроенной обшитыми досками двухэтажными домиками. Она похлопала его по плечу:

– Разогревай лазанью в духовке, примерно полчаса. В микроволновку не ставь, а то сыр расквасится.

– Этот парень настоящий дамский угодник, верно? – Он не привык к недоговоренностям.

– Классический Дон Жуан.

– И ты полагаешь, она с ним заодно?

– Вполне возможно, – ответила Мейбл. – Увидимся.

Да, вот о таком он не подумал… Он вернулся в дом, снова уселся в кресло и включил запись. У Ловкача шла полоса удач, он выигрывал сдачу за сдачей, но на этот раз Валентайн сконцентрировался на блондинке. И через некоторое время понял, что имела в виду Мейбл. Между ними действительно существовало какое-то притяжение, какая-то связь. И, как он теперь увидел, ее вовсе не настораживали его постоянные выигрыши. А это был дурной признак.

А в трех тысячах миль от дома Валентайна Нола Бриггс тасовала и перетасовывала карты. Делала она это чисто автоматически. Под потолком витали вечные клубы табачного дыма, сизый полумрак навевал сонливость.

Одиннадцать утра, в казино тихо и спокойно, как на церковном собрании. В городе проходила большая конференция программистов, но участники ее что-то не стремились за игровые столы. Плохо, очень плохо, думала она, ведь ей так нужны наличные… Как и большинству дилеров, Ноле платили по пятьдесят долларов за смену плюс чаевые. Когда казино пустовало, заработка едва хватало на необходимые выплаты да на обеды в «Макдоналдсе». Может, казино и способно существовать за счет старушек, облепивших автоматы по двадцать пять центов за игру, а вот она уж точно нет.

Нола родилась в нью-йоркском Куинсе, а в Лас-Вегас перебралась десять лет назад. Отбросив все сомнения, Нола шла за мечтой: она непременно сорвет джек-пот или встретит богатого и успешного мужика и в конце концов поселится на большом красивом ранчо, где у нее будут свои лошади или роскошная псарня. Мечта возвышенная, как все мечты, а то, что она до сих пор не материализовалась, Нолу ничуть не смущало. Жизнь – игра, и уж она-то своего шанса ни за что не упустит.

– Ну что ж, давайте, бейте, – произнес мужской голос.

Нора очнулась. Перед ее столом стоял самый шикарный мужчина на свете. Их взгляды встретились: он многозначительно улыбался.

– Помните меня? – спросил он.

Еще бы Нола забыла! Он сел на то же место, что и в прошлый раз, и в позапрошлый. Торговец программным обеспечением из штата Нью-Йорк. Он ее просто очаровал – пока не начал регулярно выигрывать, и это когда у нее на руках было восемнадцать и более! В первый вечер он обыграл ее на двадцать тысяч, во второй – на тридцать.

– И куда вас бить? – осведомилась она.

Его улыбка стала шире, и сердце Нолы ухнуло куда-то вниз. Красавчиком его не назовешь, но он чертовски привлекателен: хорошей формы рот, теплый взгляд, нью-йоркский акцент, но лишенный привычной жесткости. Он вытащил из кармана пачку сотенных.

– Ах, Нола, неужели вы не хотите отыграться?

– Конечно, Фред, хочу.

– Не Фред, а Фрэнк, – уточнил он, и его улыбка стала чуть менее ослепительной. – Фрэнк Фонтэйн.

На самом-то деле Нола прекрасно знала, как его зовут. Фрэнк Ален Фонтэйн, возраст – сорок четыре года, разведен, детей не имеет, успешный торговец компьютерами из Покипси, без криминального прошлого. Стоило ему начать выигрывать, как служба безопасности связалась с отелем «Мираж», где он остановился, и получила номер его кредитной карты. И уже через несколько минут факс выплюнул результаты комплексной банковской и персональной проверки.

– Ну просто мальчик из церковного хора, – сказал Уайли, когда Нола подошла к нему в перерыве. – Настоящий мистер Праведник.

– А ты чего ожидал? – спросила она, закуривая. – Второго Теда Банди?[4]

– Мне не нравится, как он играет, – заявил питбосс.

Помещение для персонала находилось над игровым залом, и они через двустороннее зеркало наблюдали за Фонтэйном, терпеливо дожидавшимся за столом Нолиного возвращения.

– И что именно тебе не нравится? – осведомилась Нола.

– Не знаю, но что-то не так. Он жульничает.

– Каким образом?

– А вот и не понимаю. Но, черт меня побери, уверен.

– Людям иногда везет.

– Но не так чтобы подряд.

– Тогда выкинь его.

• Предыдущая
• 4/66
• Следующая