Последняя республика - Суворов Виктор - Страница 40

• Предыдущая
• 40/75
• Следующая

Но допустим, план кое-как изобразили на листочке. Как его довести до нижестоящих командиров? На пальцах ситуацию объяснить? У нижестоящих генералов и их штабов карт и вовсе нет. А как артиллерии стрелять? В 10-й армии, как в любой другой, артиллерийских и минометных батарей — сотни. Как управлять их огнем? Никак. Невозможно. Как снабжать дивизии, если тыловикам расположение дивизий на карте показать невозможно? Как организовать взаимодействие с авиацией? Как организовать разведку? Получили сведения от партизан о положении противника, что с этими сведениями делать? На листочек записать?

В моем архиве свидетельств о дикой нехватке карт собралось более трехсот. Свидетели — офицеры, генералы, маршалы. Думаю, четырех примеров достаточно. А если нет, могу продолжать. Если угодно, могу целую книгу написать о том, что топографических карт НЕ БЫЛО.

Отсутствие карт в подразделениях, частях, соединениях и объединениях Красной Армии имело катастрофические последствия. Управление войсками без карт невозможно. Как вы ни вооружайте дивизию, каких грамотных командиров над нею ни ставьте, какими храбрыми и опытными солдатами ее ни комплектуйте, дивизия — стадо неуправляемое, если нет карт. Дивизия такая ляжет бесславно и откроет путь противнику в тыл других таких же мощных, крепких, но неуправляемых и потому бесполезных дивизий. Советская полевая артиллерия имела лучшие в мире артиллерийские орудия, а по количеству артиллерии Красная Армия превосходила все армии мира вместе взятые. Но из-за отсутствия карт использовать эту мощь в первые месяцы войны было невозможно. А неуправляемая и артиллерией не поддержанная пехота отходила (т.е. бежала), оголяя фронт. Оголив фронт, пехота отдала противнику и командные пункты, и стратегические запасы, и приграничные аэродромы, и артиллерию, которая без пехотного прикрытия беззащитна. А танки без карт блуждали… И это конец кадровой армии, а без нее государство потеряло большую и лучшую часть военной промышленности. И получилось: у Гитлера — и кадровая армия, и резервисты, и военная промышленность, а у Сталина — ни кадровой армии, ни военной промышленности, — одни резервисты, которых еще надо собрать, обучить, вооружить, развернув на Урале и в Сибири новые центры военной промышленности.

Вот тут и надо искать ответ на вопрос, почему Красная Армия сумела дойти всего лишь до Одера, Дуная и Эльбы: катастрофическое начало войны означало и катастрофический ее конец. Понятно, силищи у сталинских резервистов было столько, что они переломали хребет германской кадровой армии и германским резервистам, которых снабжала промышленность всей Европы. Но захватить в Европе Сталину почти ничего не удалось.

Удивительное дело, но ни один из кремлевских историков не обратил нашего внимания на отсутствие карт как на причину поражения Советского Союза во Второй мировой войне. Официальная историческая наука обошла вниманием столь интересные сведения. И если бы кто-то из кремлевских историков вспомнил о картах, то непременно, уверен в этом, использовал бы факт отсутствия карт в качестве доказательства «неготовности» Сталина к войне.

А мы не будем спешить с выводами. Прежде всего выясним имена тех, кто в Красной Армии отвечал за топографическое обеспечение войск и штабов. Найдем виновных. И только после этого вынесем приговор.

Виновных легко найти и назвать по именам.

На каждом листе советской топографической карты — надпись: «Генеральный штаб». Это указана та организация, которая отвечает за подготовку планов войны и обеспечение войск планами, а также картами, на которых эти планы изображены. В 1941 году в составе Генерального штаба было восемь управлений. Одно из них называлось Топографическим и ведало всеми вопросами топографического обеспечения войск. На 22 июня 1941 года Топографическое управление Генерального штаба возглавлял генерал-майор М.К.Кудрявцев. Он подчинялся непосредственно начальнику Генерального штаба генералу армии Г.К.Жукову.

Вот они — два главных виновника.

Правильно было бы расстрелять генерала Кудрявцева за отсутствие карт, а генерала Жукова — за то, что не направлял работу Кудрявцева должным образом.

Расстрелял ли их Сталин? Повесил ли?

Нет, не расстрелял и не повесил.

Тут сразу возникает подозрение: может, товарищ Сталин был мягок характером, прощал ошибки и промахи?

Сталин действительно был мягок характером, но не очень и не всегда: предшественника Жукова на посту начальника Генерального штаба генерала армии (и будущего Маршала Советского Союза) К.А.Мерецкова в эти самые дни следователи НКГБ поили мочой, зажимали ему половые органы дверью и рвали плетьми куски мяса со спины и других мест.

А как с Жуковым поступил товарищ Сталин? Жукова товарищ Сталин вскоре назначил своим заместителем, навешал на него орденов больше, чем на кого-либо, доверил ему принимать так называемый «парад победы» вместо себя и никогда не упрекнул за отсутствие топографических карт.

Ну а тот, который? Да-да, главный топограф, как с ним обошлись?

Не беспокойтесь, и его не обидели. Он закончил войну генерал-лейтенантом. На его груди десять боевых орденов и множество медалей. Он принял топографическую службу Генерального штаба в 1938 году, когда ему было 36 лет, и оставался на этом посту 30 (тридцать) лет при Сталине, при Маленкове, при Хрущеве, при Брежневе. Менялись начальники Генерального штаба, наркомы и министры, менялись генеральные секретари, а Кудрявцев оставался. И десятилетиями в советской топографической службе было нормой вступить в ее ряды зелененьким курсантом военного училища при Кудрявцеве и завершить службу седым полковником или генералом при том же Кудрявцеве. 30 лет на должности главного армейского топографа — это рекорд. Это действительно рекорд. Выяснял у британских, французских, американских и германских военных историков. Никто на подобной должности ни в одной армии мира тридцать лет не держался. Во всей мировой истории. Он ушел с почетом и дожил до 82 лет. Ему не угрожали тюрьмы и лагеря. Его уважали все. Вот бывший начальник ГРУ и начальник Генштаба генерал армии С.М.Штеменко: «Топографическую службу Генштаба возглавлял блестящий знаток этого дела генерал М.К.Кудрявцев» (Генеральный штаб в годы войны. С. 128).

А вот еще похвала генералу Кудрявцеву и возглавляемой им топографической службе: «Оказалось, что в Советской России было создано картографическое производство, которое по своему размаху, организации, объему и качеству работ превосходит все то, что до сего времени было где-либо осуществлено».

Похвала тем более ценна, что исходит от противника, причем в ходе войны, которую противник еще надеется выиграть. Это из германского журнала «Petermanns geographischen Mitteilungen» (1943, Heft 9/10). Это не просто один противник признает превосходство другого. Тут больше. Тут высшая раса признает превосходство над собою тупых и ленивых русских, которые вообще людьми не являются. Такую оценку надо заслужить.

После выхода «Ледокола» на немецком языке я получил действительно много писем от бывших германских солдат и офицеров. Разбирать их мне до конца жизни. И нет ни одного письма о неготовности Красной Армии к войне. Все письма — о готовности. Пишут обо всем, встречаются упоминания и о советских топографических картах. Чаще всего — о задержании накануне войны советских артиллерийских разведчиков, умышленно или по ошибке попавших на германскую территорию, и об изъятии у них топографических карт высокого качества. А еще письма — о захваченных в приграничной полосе в первые дни войны советских топографических складах. Например, об огромном хранилище в Тирасполе, где хранились карты удивительного качества, в том числе и карты Галацкого прохода, о залитом бензином и сожженном подвале на окраине города Шяуляя. Подвал был забит картами, от которых остались только обгоревшие уголки. Старый солдат пишет, что весь его взвод был потрясен качеством бумаги и четкостью рисунка: «Лучше, чем на немецких деньгах».

• Предыдущая
• 40/75
• Следующая