Очищение - Суворов Виктор - Страница 26

• Предыдущая
• 26/71
• Следующая

А ларчик просто открывается. Дело в том, что смысл слов у нас был искажен. У нас все называлось не своими именами. Не о партизанщине речь, а о бандитизме. Красная Армия вырастала из мелких и крупных банд, главари которых не хотели никому подчиняться. Привести их к послушанию, заставить повиноваться — вот задача, которую Сталин поставил перед собой и блистательно ее разрешил.

Яков Охотников и его два дружка — типичные представители разнузданной партизанщины, то есть бандитизма. Они — слушатели военной академии, но они не хотят учиться, они ничего не знают об армии, они не знают даже того, что должен знать любой солдат-первогодка, только что завершивший курс молодого бойца. Если это лучшие слушатели лучшей академии, то что собой представляют худшие? И чем занимается начальник академии? Он не занимается ничем. И зачем он такой нужен? И кому нужны выпускники такой академии?

1937 год — это борьба Сталина с бандитизмом и неповиновением в армии. Можете назвать это борьбой с партизанщиной.

До 1937 года Сталин не мог серьезно заняться этой проблемой. Было много других проблем. И пока Сталин не занялся лично наведением порядка в академиях, они попросту выпускали брак, штамповали полуграмотных и вовсе безграмотных командиров, для которых учеба в академии была просто отдыхом.

Говорят, что во время очищения истребили многих командиров с академическим образованием, а на их место пришли те, кто образования не имел. Правильно сказано. Но это академическое образование ничего не стоило. Слушатели Военной академии им. Фрунзе, которых готовил Тухачевский, затем Эйдеман, затем Корк, по уровню подготовки были на уровне Охотникова, а может быть, и еще ниже.

Таких не жалко.

Но при чем тут Тухачевский? При чем тут Якир?

А вот при чем.

Военная академия им. Фрунзе в те славные годы подчинялась непосредственно начальнику Штаба РККА Тухачевскому.

Эйдеман был обязан доложить о случившемся Тухачевскому. А Тухачевский был обязан разобраться и действовать.

Как непосредственный начальник, Тухачевский должен был задать вопросы. Много вопросов. Было нападение на часового. Чем оно завершилось? Какое наказание понесли преступники? Кто направил преступников в лучшую академию страны? Кто и почему выбрал именно их для выполнения ответственной правительственной задачи?

А что сделал Тухачевский? Он не сделал ничего. В подчиненных ему структурах творятся государственные и военные преступления, а он об этом не знает или не хочет знать. А при чем тут Якир?

Якир при том, что Яков Охотников был его адъютантом, самым близким человеком, исполнителем самых тайных поручений Якира. По рекомендации Якира Охотников и попал в академию.

И тут выстраивалась весьма странная цепочка фактов. Якир был ярым сталинцем. На словах. Даже слишком ярым.

А на деле… Близкий друг Якира, его доверенное лицо, комдив Шмидт публично оскорбляет Сталина, кроет его матом и обещает отрезать сталинские уши. Адъютант Якира, самое доверенное лицо, наносит Сталину внезапный удар кулаком в затылок. А как поведут себя подчиненные Якира в критической ситуации? Во время войны?

Нужно удивляться сталинской выдержке.

Сталин не требовал, чтобы Якова Охотникова наказали. Сталин просто смотрел на своих подчиненных и ждал их реакции на случившееся. А те не реагировали. Напали трое на часового — и ничего. Бывает. Кто-то стукнул Сталина по голове. Тоже бывает. Служи, Яша Охотников. Эйдеман, Якир, Тухачевский дело замяли. Эйдеман, Якир, Тухачевский сделали вид, что ничего не случилось.

Прошел год, все забылось.

Эйдеман, Якир, Тухачевский двинули Якова Охотникова на повышение. Хороший человек, погорячился однажды, с кем не бывает.

Сталин тоже молчал. Пока.

Но судьба Эйдемана, Якира и Тухачевского была решена. Они насаждали в армии бандитизм, а такие люди стране и армии были не нужны. Армию надо было очищать от этой грязи. Но в тот момент у Сталина еще не было возможности наводить в армии порядок.

Про Якова Охотникова товарищ Сталин вспомнил через восемь лет.

27 мая 1937 года член Центрального Комитета ВКП(б), командующий войсками Киевского военного округа командарм 1 ранга Иона Эммануилович Якир получил срочный вызов в Москву. В те времена вожди такого калибра передвигались по стране в своих собственных поездах или вагонах. Это удобно. В любом уголке страны с вами всегда кусочек вашего дома, вы всегда окружены милыми вашему сердцу вещицами, любимыми книгами, с вами всегда не какой-то посторонний, а ваш личный врач, который за много лет изучил ваши недуги. С вами всегда ваш самый любимый повар, который знает ваши вкусы и умеет угодить. Не надо объяснять какому-то, пусть даже и кремлевскому, парикмахеру ваше понимание красоты: в дорогу с собой вы можете взять лучшего из ваших персональных парикмахеров. Коммунистический переворот отменил прислугу. Прислуги у коммунистов не было. Была обслуга. Так вот, побеждая просторы бесконечной страны в привычном уюте собственного вагона или поезда, вы имеете рядом свою, вами лично отобранную и вами вышколенную, обслугу и охрану…

Далеко за полночь курьерский поезд «Киев — Москва» остановился в соответствии с расписанием в Брянске. Стоянка десять минут. За это время персональный вагон командарма 1 ранга И.Э. Якира осторожно отцепили от курьерского поезда и прицепили к маневренному паровозу. Это не такая простая операция, как может показаться. На остановках из начальственных вагонов на обе стороны спускается охрана — к сцепным устройствам кого ни попадя не подпустят. Однако отцепили вагон без шума и без стрельбы. Маневренный паровоз подхватил персональный вагон и погнал в тупик. В вагон вошли товарищи в сером, предъявили документы охране и проводникам. Дверь в спальню командарма была осторожно открыта. Один из пришедших извлек пистолет из-под подушки спящего. (Эта деталь меня всегда поражала: «полки стальные краснозвездные народу счастье принесли» — и вот в осчастливленной стране пролетарские полководцы, любимцы народа, спят в бронированных вагонах, под бдительной охраной телохранителей, с пистолетами под подушкой. Как урки.) Теперь командарму плеснули светом фонаря в очи и, не дав возможности их протереть, объявили: «Вы арестованы!» Гражданин Якир был высажен из вагона, водворен в черный автомобиль и доставлен куда следует. Якира судили в группе Тухачевского. 11 июня 1937 года его, как и всех в группе, приговорили к высшей мере. На следующий день приговор привели в исполнение.

На следующий день — это сильно сказано: приговор объявили в 23 часа 35 минут. Пока приговор читали, наступила полночь, сутки сменились, потому впечатление такое, что вроде им после приговора еще по целому дню жизни подарили. Вовсе нет. Зачем тянуть? От ареста до приговора — две недели. А исполнение — немедленно.

Через четверть века Председатель КГБ Александр Шелепин доложил XXII съезду партии, что, находясь под следствием, Якир написал письмо Сталину: «Я умру со словами любви к Вам». На этом письме Сталин начертал резолюцию: «Подлец и проститутка». Ворошилов добавил: «Совершенно точное определение». Молотов под этим подписался. А Каганович приписал: «Предателю, сволочи и (далее следует нецензурное слово) одна кара — смертная казнь».

Насколько мне удалось установить, нецензурное, слово тоже означало проститутку, но не профессиональную, а любительницу.

И загремело с того дня над миром: подлец и проститутка, совершенно точное определение, подлец и проститутка, совершенно точное…

• Предыдущая
• 26/71
• Следующая